Пограничный спецназ «Сигма» на чеченской войне

В период боевых действий на Северном Кавказе успех уникальной операции декабря 1999 года, нацеленной на лишение басаевцев и хаттабовцев «дороги жизни» на чеченском участке российско-грузинской границы, во многом был обеспечен действиями сверхсекретного тогда спецназа Федеральной пограничной службы.

О спецподразделениях всех без исключения силовых структур и немалом числе проведенных ими операций известно достаточно много. О спецназе ФПС до недавнего времени было известно только то, что он существует и называется «Сигма».

Однако любые попытки журналистов узнать хоть мало-мальские подробности, показать хотя бы одного супербойца-пограничника, пусть даже и в черной маске, не увенчивались успехом. В данном материале мы заглянем за те «семь печатей», за которыми скрыта тайна сия.

ПЕЧАТЬ ПЕРВАЯ

«Чтоб никто не догадался»

Впервые упоминание о «Сигме» появилось в начале 1996 года. Первый директор ФПС (а затем депутат Госдумы и председатель ее Комитета по обороне) генерал армии Андрей Николаев на одной из своих многочисленных встреч с представителями СМИ объявил о создании в недрах своего ведомства особого подразделения.

Почему именно «Сигма»? Николаев обнаружил в ответе на этот вопрос изрядное чувство юмора:

– Я думаю, потому, что «Альфа» уже есть… Вообще над названием мы голову долго не ломали. Почему, например, «Операция «Ы»? – знаете же этот известный фильм. А ответ помните? – «Чтоб никто не догадался».

И действительно, экс-директор пограничников ни словом не обмолвился ни о специфике деятельности «Сигмы», ни о хотя бы «обтекаемом» месте ее базирования, ни о принципах отбора, ни о численности этой элитной группы разведки «зеленых фуражек», ни – само-собой – о том, на какие участки охраны государственной границы будут выезжать для проведения спецопераций камуфлированные пограничные парни.

Между тем все это – вопросы весьма актуальные для нашего времени. Какие такие «особые условия» могут возникать у пограничников, что для соответствующего реагирования на них необходимы бойцы с уникальной, отличной от других известных нам спецподразделений подготовкой? Попробуем разобраться.

ПЕЧАТЬ ВТОРАЯ

Наследники андроповцев

Почему именно в 1996 году (а, скажем, не годом раньше или годом позже) создается «Сигма»?

Ответ очевиден – Чечня. Именно тогда, когда шапкозакидательская операция тогдашнего министра обороны Павла Грачева по захвату мятежной республики «двумя десантными полками» успешно провалилась и чеченские головорезы начали свободно курсировать в периметре войны через административные границы своей взболомученной Ичкерии, организуя снабжение себя оружием, припасами и пополнением, Ельцин вызвал Николаева в Кремль и потребовал в кратчайшие сроки перекрыть, как он, должно быть, выразился, «все лазейки, понимаешь».

Ельцин проговорился об этом позже сам на памятном разносе, который он устроил директору ФПС на совещании силовиков по поводу прорыва банды Радуева в дагестанские города и захвата там заложников. «Пограничники проспали, понимаешь! – негодовал тогда президент. – Я же вам, Николаев, ставил задачу…» За шумихой вокруг того, что генерал Николаев после этой телевыволочки, транслировавшейся на всю страну, якобы подал в отставку, никто не задался вопросом: а при чем здесь, собственно, пограничники?

А между тем они-то к тому времени уже были очень даже при чем. На административной границе Чечни на ряде направлений уже стояли хорошо оборудованные заслоны «зеленых фуражек», снятых с других участков госграницы. Пограничники, как никто другой, имеют богатый опыт адаптации к любым экстремальным условиям в кратчайшие сроки с одновременным налаживанием службы.

Тем не менее, все это была лишь своеобразная имитация участия. Николаев отлично понимал, что охрана его людьми «внутренней» границы России – это чушь большой мути как с юридической, так и с практической точек зрения. И готовились-то пограничники к другому, видя свою задачу в том, чтобы надежно перекрыть не административную чеченскую, а государственную границу России в месте соприкосновения ее с территорией Грузии со стороны Чечни.

То самое Аргунское ущелье – основную «лазейку», через которую Джохар Дудаев намеревался снабжать свои банды в том случае, если федеральные силы лишат-таки его всех остальных возможностей. Так что вон еще когда пограничники начали подготовку к занятию этой «дороги жизни» чеченских боевиков!

После соответствующей рекогносцировки и оценки ситуации в том районе был, однако, сделан вывод, что «простым» пограничным подразделениям решение этой задачи не под силу. Тогда-то под Воронежем и Москвой в оперативном порядке и приступили к подготовке разысканные по стране и зачисленные на контрактную службу военнослужащие запаса пограничных войск бывшего СССР, участвовавшие в свое время в афганской войне.

Это были не простые «афганцы». Это – единственные в своем роде спецы, в той или иной степени владеющие тактикой и методами контрпартизанской войны. Когда в 1980-е годы по Союзу загуляли вдруг рассказы об андроповцах в Афганистане, якобы чуть ли не в одиночку уничтожающих целые группы, а то и крупные банды «духов», – это не столько об альфовцах, сколько о спецпогранцах.

Один из главных разработчиков операции «Аргун-96», начальник оперативного управления Федеральной пограничной службы генерал-лейтенант Владимир Макаров, сразу сделал ставку именно на таких профи. Сам «афганец», Владимир Николаевич, может быть, лучше других понимал, что эти ребята представляют собой уникальную силу в борьбе с различного рода «повстанцами» – от басмачей и достопамятных бандеровцев до пресловутых Хаттаба и Басаева.

А пока в базовых лагерях собирались и приступали к обучению отобранные кадры, пограничная разведка с помощью Министерства обороны провела подробную аэрофотосъемку данной местности, попутно выявляла альпинистов и скалолазов-любителей, кто хотя бы несколько раз бывал в этих горах. В дни разработки операции столы самого Макарова, а также начальника Департамента разведки ФПС были буквально завалены фотографиями (в том числе и любительскими), сделанными в аргунских окрестностях, а также картами и схемами, которые хранились еще в союзном Комитете по туризму и альпинизму.

Таким образом, захват участка был подготовлен. Секретность была соблюдена самая что ни на есть высочайшая, элемент внезапности, от которого в решающей степени все зависело, не вызывал сомнений, и пограничники ждали только сигнала к десантированию. Но провалившаяся операция федеральных сил, а потом и Хасавюртовские соглашения, торжественно положившие «конец» войне, сделали проведение этой операции бессмысленным… С другой же стороны, может быть, именно эта «отсрочка» позволила подготовиться «зеленым фуражкам» к этому делу еще лучше.

На первый взгляд в такой ситуации «Сигма» оказалась как бы не у дел. Но в то же время ее командиры не просиживали сложа руки.

ПЕЧАТЬ ТРЕТЬЯ

Воронежская база: шлифовка бойцов экстра-класса

Базовый лагерь под Воронежем официально именовался Центром подготовки личного состава Западного регионального управления (ЗРУ) ФПС. Но по характеру тренировок, в которых здесь натаскивают бойцов, можно сделать однозначный вывод, для какой категории личного состава была создана эта часть.

Командиром Центра был назначен полковник Сергей Сысоев. Он, если угодно, прирожденный спецназовец. Семьей до поры до времени не обзаводился – именно потому, что не вылезал из «горячих точек», где мог погибнуть. А в сентябре он вернулся с Черного моря с молодой женой Леной и пятилетним сыном Димкой. Помимо этого известно о нем следующее. Срок выслуги полковника едва ли не равен его возрасту, хотя и «одних календарных лет» набежало уже под 30. Афган он проходил в середине 1980-х, а готовиться к своим «андроповским» рейдам начал года за два до этого.

К подчиненным полковник беспощаден – в том смысле, что тренирует их не до седьмого и даже, скажем, не до четырнадцатого пота, а – до сто четырнадцатого! Тут немудрено услышать и проклятия бойцов, согласившихся на такую службу. После очередного такого «всплеска» Сысоев, прервав на короткое время занятие, рассказал следующее:

– Семнадцать лет назад в Термезе, когда я был еще капитаном, меня и таких же, как вы, бойцов-десантников один майор таким же вот образом «истязал» в течение нескольких часов. Вам несравненно легче. Сколько сейчас градусов тепла? 25? Ну, пусть 30. А мы тренировались при всех сорока пяти. 45 было в тени! Мы прыгали с табуреток, майор сказал, что это для нас «Ми-восьмые». Прыгали в пыль, на камень, шустро отшныривали в сторону и окапывались, долбили этот бетон лопатками. Вам несравненно легче: под вами – глина, пусть спрессованная, вязкая, но глина… Тот майор, заканчивая наконец тренировку, говорил нам: «Всё. Все живы? Все довольны? Вижу, что довольны. Ладно, сейчас «спасибо» не надо, после скажете…»

– Ну и что, сказали? – попробовал его как-то кто-то «подколоть».

– Нет, не сказал, – сразу парировал полковник. – Не доучил нас тот майор. Потеряла моя группа пять человек убитыми…

Хитрый жук. Не уточнил, что пятерых его десантно-штурмовая группа потеряла за три года непрерывных боев с «духами»…

Из-за скромности не уточнял руководитель вновь созданного Центра и некоторых других фактов своей лихой биографии. Действовать его группе приходилось не против простых моджахедов, мобилизованных в афганских селениях, а против лучших спецов, прошедших подготовку в элитных лагерях на территории Пакистана. Они не только отменно владели навыками террора, но и были обучены действовать в самых непредсказуемых обстоятельствах боевой обстановки в горах. Но почему-то всегда проигрывали группе Сысоева, которую узнавали уже по «почерку». Тогда же они принимали активные меры к ликвидации командира этой группы – вплоть до того, что разбрасывали листовки, в которых голова удачливого андроповца оценивалась и в 10, и в 20, и даже в 50 тысяч долларов, – вот как он им досаждал.

О самих бойцах Центра рассказать можно следующее. Средний возраст их – 28 лет. Но есть и те, кому под 40, и даже двое 44-летних. Все бывшие пограничники, десантники, спецназовцы. До заключения с ФПС контрактов работали кто где, но в основном перебивались случайными заработками, а у каждого семья, дети. Цену жизни знают очень хорошо. Три четверти из них прошли в свое время Афганистан, другие – таджикско-афганскую границу, Косово. Но есть и весьма любопытные «экземпляры».

Например, братьям Кириллу и Александру Чумаковым по 23 года. Кирилл окончил четыре курса медицинской академии и… взял академотпуск, чтобы попасть в Чечню. Попал. Сегодня на его груди медаль «За спасение погибавших»: однажды, действуя совместно с группой спецназа ГРУ, он вынес с поля боя тяжело раненого лейтенанта, сам оказал ему помощь, иначе бы офицер умер…

– …Сергей Анатольевич, – как бы невзначай было спрошено у Сысоева, – а «Сигма» у вас тоже тренируется?

– Что еще за «Сигма»? – отвечал он вопросом на вопрос, но не поспешно, а как бы запамятовав. – Не слыхал о такой…

Но то, что бойцы «Сигмы» здесь не просто бывают, что они – завсегдатаи Центра, вряд ли может вызывать сомнения. Это их непосредственный лагерь перед «последним броском» на юг.

ПЕЧАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Игры на натуре и дела в натуре

Как известно, одна из важнейших составляющих тактики антипартизанской войны – это ликвидация баз, «питающих» боевиков. И на первых этапах подготовки к Аргунской операции люди Сысоева оборудовали и маскировали такие «базы». А бойцы «Сигмы» должны были их найти. Но оценка «отлично» ставилась лишь в том случае, когда экзаменуемая группа находила и обезвреживала все ловушки, расставляемые вокруг учебного схрона.

Впрочем, речь надо вести не о каких-то конкретных «предметах» или «тренажерах», а о тех уникальных тренировках, которые проводит «Сигма». К примеру, исходя из имеющихся последних данных о партизанских методах боевиков готовится небольшая группа людей и рассредоточивается, что называется, в определенном месте в определенный час. «Сигмовцы» этих людей не знают. По условиям задания, у них имеются только «оперативные установки» на их счет. И их задача – в том самом определенном месте выявить этих «учебных боевиков», растворившихся опять-таки в определенном конкретном пространстве.

Пограничный спецназ учится также действовать против засад. Засада – это едва ли не основной способ партизанской войны. Страшная штука. Главная цель тут, как известно, – нанести максимальный урон противнику, а самому уйти безнаказанным. Отучай с гибелью колонн омоновцев в Чечне известны всем. Но, как оказывается, есть и эффективные хитрые способы противодействия засадам. Равно как способы выхода из них уже в ходе завязавшейся схватки.

Например, сапер капитан Олег Ефремов в ходе операции «Аргун» вел группу саперов к селу Ведучи на инженерную разведку с поиском минных полей. К слову сказать, Олег служил в 1994 году на 12-й заставе в Таджикистане, был там тяжело ранен в известной переделке, когда застава была практически полностью разгромлена афганскими боевиками, получил орден Мужества. Так вот, группа Ефремова попала в засаду. Но итоги нападения оказались не в пользу экстремистов: засада была сбита, три бандита захвачены в плен.

А вот как по сути один человек, а именно наводчик автоматического гранатомета Андрей Суязов, сорвал замысел бандитов, намеревавшихся ликвидировать наш пост на одной из господствующих высот. Ночью боевики подошли довольно близко, вели разведку, а в отдалении жгли какие-то огоньки. Другие бы открыли по этим приметам огонь и тем самым обнаружили себя. Наши же не поддавались на провокации. К утру бандиты исчезли. Суязов засек место, где они обозначали свое присутствие, и пошел в разведку проверить, что там да как. Догадка не подвела его – на месте он обнаружил затушенные факелы из бараньего жира. Ага, значит, опять придут, опять будут себя «демаскировать»…

Однако где же они сами могут прятаться? Наметанный взгляд разведчика определил и эти места. И когда во вторую ночь факелы вновь запылали вдалеке, Андрей немедленно накрыл из своего мощного оружия – но не дезориентирующие огни, а истинную цель числом до полутора десятков «воинов ислама». Больше те в это место в горах не совались.

ПЕЧАТЬ ПЯТАЯ

Реальный рейд, или Как был взят один из полевых командиров

Удивительное дело: о «Сигме» мало что кому известно, но о ней уже слагают легенды. Те же журналисты называют ее бойцов то «ночными тенями», то «призраками гор», то – со ссылкой на чеченские источники – «бешеными». Все эти эпитеты довольно точно характеризуют действия сигмовцев в Чечне. Вот что рассказывает один из наших источников, которому, несмотря на массу ограничений, удалось сходить в рейд с одной из групп суперзасекреченных «зеленых фуражек»:

– Разрешение на мое участие в рейде было получено только после того, как было выяснено, что я служил в армии и могу в случае чего оказать медицинскую помощь себе и раненому солдату.

Условия же были таковы: ни с кем из состава группы в разговоры не вступать, общаться только с командиром, не задавая ему при этом никаких вопросов. О пользовании фотоаппаратом, диктофоном или ведении каких-то записей в ходе рейда я уж не говорю. О деталях операции и экипировке военнослужащих какую-либо информацию давать категорически запрещалось. Кроме того, ко мне в качестве охранника был приставлен парень – косая сажень в плечах, команды которого я обязан был выполнять беспрекословно.

Самого же меня экипировали в бронежилет, дали четыре фляги для воды, обеззараживающие таблетки, сухой паек и спальный мешок. Фельдшер вручил еще индивидуальный перевязочный пакет.

В район операции летели на двух Ми-8. Выше нас, насколько я понял из разговоров спецназовцев, шла еще пара Ми-24, или «горбатых», как их там называют. Кстати, одновременно поднялась еще одна четверка вертолетов. Пустых. Конечно, возможно, они вылетели на какое-то свое задание, но можно предположить, что эта «эскадрилья» винтокрылых имела задачей имитировать высадку десанта, дабы отвлечь внимание от нашей группы.

Летели очень низко. Я все боялся, что в какой-то момент летчик не сможет отвести машину от очередной надвигающейся горы. В районе высадки площадки для посадки не оказалось, и вертолеты зависли в нескольких метрах над землей. Прыгать было страшно, но пришлось, глядя на то, как десантники один за другим в полном снаряжении без раздумий покидают борт. Наша «выброска» проходила уже под прикрытием снайперов, которые десантировались чуть раньше и сразу же взяли в кольцо всю площадку.

Первыми движение начали разведдозоры – авангардный и два боковых. Потом двинулись мы – основная группа. Ступали след в след. Уже минут через 20 дыхалка моя начала сдавать, пот катил ручьями – давало себя знать высокогорье. Начинала мучить жажда, и я понял, зачем меня обвешали столькими флягами.

Часа через два движения дозором была обнаружена на тропе осколочная граната на растяжке. Ее обезвредили бесшумно. Граната – явный знак того, что могут быть и еще «подлянки». И точно. Метров через триста заметили вход в пещеру. Окрестность вокруг нее немедленно обследовали саперы. Из-под большого камня, прикрывающего лаз, извлекли гранату Ф-1 без чеки. Если бы камень отодвигали, не проверив его на наличие сюрпризов, гибель была бы неизбежна.

С моей точки зрения, в этой пещере не было ничего интересного – проржавевшие консервные банки, гильзы, использованные бинты, рваный камуфляж… Однако спецназовцами все это было осмотрено и ощупано очень внимательно. Должно быть, найденные предметы им давали какую-то дополнительную ценную информацию. А разместиться в пещере могли не менее 50 человек.

На другое логово мы вышли через три часа еще до наступления темноты. Тут уж и я заметил, что незадолго до нашего появления здесь были люди. Чрево же пещеры представляло собой настоящий арсенал – штабеля цинков с патронами к ручному пулемету, десяток «Мух», гранаты к РПГ-7 и мины к 82-мм миномету и – что больше всего меня поразило – большое количество реактивных снарядов к «Граду». Для освещения убежища применялся довольно-таки мощный дизель-генератор иностранного производства. Плюс ко всему в глубине пещеры в горную породу были вбиты несколько колец – явный признак того, что здесь содержались заложники.

Судя по тому, как четко группа вышла к этому арсеналу, она, по всей видимости, реализовывала информацию агентурного источника. А может, эту «наводку» дал кто-то из местных жителей или боевик, решивший порвать с бандой.

Командир группы принял решение организовать засаду. Несколько бойцов притаились в пещере, а остальные перекрыт все возможные и невозможные пути подхода. Саперы оперативно расставили мины замедленного действия и растяжки.

Тем временем сумерки как-то быстро сгустились и наступила ночь. В горах это происходит очень быстро. Начал одолевать и холод. Время тянулось медленно, и было такое ощущение, что кто-то рассматривает тебя в прицел и вот-вот нажмет на спусковой крючок… Я подумал о том, что психологическая подготовка пограничных десантников должна быть очень высокой!

На связь с базой группа не выходила, видимо, опасаясь перехвата боевиков.

Обстановка изменилась только к середине ночи. На дальних подступах к пещере были захвачены двое. Сопротивления они не оказали. Допрашивал их командир группы лично. Выяснилось, что оба они – из российской глубинки, в Чечне давно и работают за кусок хлеба на человека, купившего их в Грозном на базаре.

Как конкретно «работают»? Охраняют эту пещеру. Почему не сбегут? Боятся: хозяин сказал, что достанет их и из-под земли и отрежет головы. Кто этот человек? Полевой командир. Их выслал проверить, все ли в порядке вокруг «схрона», и дать условный сигнал. Когда пожалует сюда сам? Уже должен: раз в десять дней боевики возвращаются в убежище отдохнуть, пополнить запасы боеприпасов. Сколько человек в отряде? Порядка сорока.

Допрос, надо сказать, велся очень умело, по нескольку раз командир группы спрашивал плененных об одном и том же, но другими словами, видимо, сопоставляя в уме сказанное ими ранее, а также уже имеющуюся в него информацию. Наконец, убедившись, что задержанные не врут, он принял решение подождать «хозяев» арсенала.

Расчет оказался верным. На рассвете появился «авангард» банды, который был беспрепятственно пропущен. Увидев в пещере рабов, бандиты сообщили по рации главарю, что «все тихо»… Огонь по подошедшим основным силам был открыт с коротких дистанций. Никаких шансов у «верных воинов ислама» не было. Бой длился всего 20 секунд, может, полминуты.

И только после этого радист вышел в эфир и запросил вертолеты для срочной эвакуации группы. Пока их поджидали, уничтожили склад. «Мухи» и дизель-генератор вынесли – пригодятся самим.

Охота на этого полевого командира шла давно. Он был тем еще садистом – во время первой чеченской войны лично казнил десятки российских солдат и кровь «неверных» снимал на видео. Кстати, на пленках с этими записями палач и бизнес делал. Кассеты свободно продавались в той же Чечне, а также в Дагестане, Ингушетии, в Москве на знаменитой «Горбушке»…

ПЕЧАТЬ ШЕСТАЯ

«Здравствуй, мама, возвратились мы…» Все!

К операции «Аргун» было подготовлено 200 человек пограничного спецназа. 200 воевали в Чечне до середины лета. Все 200, вернулись в Воронежскую базу и разъехались по отпускам.

В декабре 1999-го, прощаясь с бойцами накануне начала операции, полковник Сысоев им сказал:

– Мужики, вы здесь многому подучились и научились, но, как известно, всего предусмотреть невозможно. Мелочей же в разведке не бывает. Поэтому прошу и приказываю: будете там – каждую такую мелочь подмечайте, фиксируйте, будет возможность – и записывайте. Вернетесь – все свои замечания изложите письменно. Подробно!.. А мы потом над ними помыслим… Не для отчета они будут – для совершенства нашей работы, а значит – для сохранения жизней.

Вскоре начальник штаба Центра подготовки личного состава ЗРУ майор Геннадий Макаров представил такой анализ командиру. С 1-го октября 2000 г. в «Центре полковника Сысоева» занятия возобновились. Было неясно пока, в какой степени и каким числом сысоевцы будут вновь востребованы в Чечне, но занятия проходили так, как будто идет подготовка к новому «Аргуну»…

ПЕЧАТЬ СЕДЬМАЯ

Самая секретная

Признаться, хотелось бы рассказать больше, чем сказано. Очень уж подмывало обнародовать по возможности всю информацию. Познакомились ведь мы и с самими сигмовцами, узнали кое-что об их московской базе, о том, чем они там занимаются. Например, существует такое довольно конкретное понятие, как «вскрытие обстановки». Так вот, бойцы «Сигмы» занимаются отчасти и этим. А более подробно… извините, как-нибудь в другой раз.

А пока шел 2000 год, на юге России продолжалась война… Пограничный спецназ работает сейчас над ошибками – и над теми, которые были, и возможность которых исключать нельзя. И было бы большой ошибкой рассказать все об этих людях, об их деле. Это было бы равносильно предательству наших парней.

Но придет время – расскажем.