Обратная сторона репортажа. Андрей Загорцев.

Обратная сторона репортажа, показанного по центральным телеканалам в 1995 году.

Где-то в районе пятиэтажки, полуразрушенной, недавним артиллерийским налётом раздавались редкие одиночные выстрелы. На позициях батальона среди бетонных блоков и старых окопов, оставленных духами, было сыро мерзко и промозгло.

Несмотря на отсутствие солнца, скрытого тяжелыми низкими облаками, смешивавшимися с дымом от горящей нефти и городских пожаров, снежок, выпавший за ночь, медленно таял, превращаясь в слякоть.

В углу окопа лежал труп застреленного ночным снайпером, сержанта — контрактника из Чайковского.

Корреспонденты уже привычные к окопам, выстрелам и грязи ловко, протиснулись вдоль окопа и подгоняемые командиром батальона, порысили дальше.

— Во здесь классно,- обернулся старший корреспондентской группы к молодому подполковнику, командиру батальона.

Тот выглянул из окопа. Бетонные блоки, огораживали непонятно для чего расчищенную площадку, рядом с железными гаражами. Скорее всего, заранее подготовленная позиция для минометного расчета.

Пара бойцов — срочников из состава наблюдательного пункта, выползли из своих нор, и, увидев командира, начали поправлять съехавшие на бок бронники, и обшарпанные каски, надетые поверх зимних шапок.

На божий свет из закутка, занавешенного плащ-палаткой, вылез старший поста. Боец был из разряда дембелей, и был прикинут более модно, в черную лыжную шапочку, в замызганный «танкач» на груди болтался бинокль. Увидев комбата, сделал кислую физиономию и вытянулся по стойке смирно.

— Там как?- ткнул в сторону площадки пальцем комбат.

— Тащ май…, подполковник, та нормально вчера вечером саперы, шарились смотрели, потом минометчики наши с батареи, что-то размечали,- забубнил старший поста.

Тут сзади подполковника нарисовался его порученец, сержант контрактник и что-то начал нашептывать ему на ухо, постоянно оглядываясь на корреспондентов.

Комбат покивал головой и обратился к журналистам.

-Ребят, площадка хорошая, но придется пройти еще чуть по окопам и выйти на нее слева, если сейчас полезем снайпер из пятиэтажки, нас как цыплят перещелкает. Дальше чуть выйдем и вернемся под прикрытием дома, и поснимаете и в безопасности будете, ему угол дома обзор перекрывает.

-Хорошо, хорошо, — закивали журналисты. Тут же раздался глухой звук выстрела. Контрактник — порученец, картинно присел и, выставив в сторону пятиэтажки АКМ-Л (ночник) с прицелом от ПГО (гранатометный) дал пару коротких очередей в сторону развалин.

— Быстренько, быстренько, Самохвалов давай веди там, на выходе командир второй роты встретит,- поторопил комбат.

Журналисты пригнувшись, побежали за старшим поста по окопу, задевая грязные стены. Оператор прижимал к животу камеру. Репортер, одетый в синий «журналистский бронежилет» привычно чертыхался. Комбат махнул своему порученцу.

— Связь с Кипарисом (начальник штаба) есть?

— Есть тащ подполковник, все в норме,- кивнул порученец и поправил на ухе головной телефон от «сто сорок восьмой»,- я станцию под бушлат убрал.

— Все давай за мной,- комбат обернулся, чтобы последовать за корреспондентами и наступил ногой в довольно свежую кучку дерьма,- бл..,- выразился подполковник и пошагал, матерясь сквозь зубы.

Порученец побежал за комбатом, на ходу зарядив, одному из срочников в нос.

-Задолбали срать где ни попадя уроды,- рыкнул он на бойцов.

— У..бок,- бросил ему в след «отоваренный» боец,- слышь Чопик, у нас курить ни хрена не осталось?

— Неа, у старшины есть еще, сходи он обещался дать пару пачек «ЭлЭма», заодно патронов возьми, и масленку, а то ночью все расхерачили по магазину осталось.

— А он на хрен не пошлет?

-Да с какой стати, на сигареты мы все скидывались, у него в блокноте записано кто, сколько пачек брал, а патроны скажи комбат, сказал дать.

Боец кивнул, и совершенно не опасаясь, продолжавших бухать выстрелов закинул автомат за плечи и побрел по окопу. Остановившись возле трупа в плащ-палатке, смачно плюнул на него и пнул ногой.

В конце окопа, корреспондентов поджидал молодой старший лейтенант, несмотря на неприглядную окружающую действительность, выглядевший довольно бодро и молодцевато.

Была бы возможность щелкнуть каблуками, обязательно бы щелкнул и руку бы к шапке кинул. Но тут обстановка другая тем более, черт его знает куда этот долбаный снайпер переберется в поисках новой цели. Ротный не стал выпендриваться и бочком придвинувшись к комбату, кратко доложил о состоянии дел в подразделении.

В основном доклад был рассчитан на представителей прессы, а подполковник итак знал, сколько за ночь израсходовано боеприпасов, о том, что потерь нет и техника в исправном состоянии и готова к применению. На участке второй роты, движения боевиков не наблюдалось, и было относительно спокойно в отличие от первой роты, понесшей ночью потери.

Через день вторая мср выдвинется вдоль квартала, потихоньку зачищая дома и обходя уступом участок обороны. Полковые разведчики из разведроты вчера в пешем порядке, сходили к домам, прошли вдоль маршрута. Новых огневых точек и укреплений не выявили. Обстреляли на всякий случай каких-то мужиков, выпершихся толпой из-за частных сараев.

Мужики, по всей видимости, ополченцы, возмутились и обстреляли разведчиков да добавили еще из гранатомёта. Второй роте пришлось поддержать огнем стрелкового вооружения да пару раз бахнуть из БМП согласно целеуказаний. Разведчики заполучили двух легко раненных и проклятья мотострелков. Ротный заполучил головную боль.

Несмотря на свой бравый и прилизанный вид, старлей был военным из категории «есть так точно, обязательно!» но при этом умел оперировать не уставными догмами и приказами вышестоящего руководства, а еще своей головой. Благодаря разведчикам ничего полезного узнать не удалось, а вот расположение своих огневых точек они показали. Поэтому в ночь пришлось менять систему огня, увязывать новые ориентиры и сектора.

Но несмотря на недосып и холод старлей по-прежнему выглядел » молодцевато и придурковато, дабы не смущать своим разумением начальство повыше».

Комбат переговорил накоротке и поставил задачу по обеспечению безопасности журналистов. Здесь можно было спокойно выбраться на поверхность и завернуть к площадке, выбранной для съёмок. Для снайпера журналисты и военные стали недоступны.

Боец, изображавший из себя сапера, вылез на площадку, лениво потыкал в землю самодельным щупом и помахал рукой. Можно располагаться.

Репортер побегал по площадке, выбирая наиболее живописное место для репортажа. Оператор достал из чехла треногу и споро установил камеру.

Повертел ее в разные стороны, поймал картинку. Пятиэтажка с обрушенным углом, откуда ночью стрелял снайпер, для живописности пейзажа подходила идеально.

Тем более в кадр попадал простреливаемый участок. Комбат успокоил, рассказав о том, что снайпер сюда вряд ли будет стрелять угол не тот, да и дальность на пределе. А вот если бы вылезли в первой роте и пошли напрямик всех бы перещелкали как цыплят. В подтверждение слов подполковника снова бухнуло парой спаренных одиночных.

Наконец все подготовились. Оператор поймал еще один удачный кадр, когда подполковник скинул бронежилет с подсумками. На выцветшем «песочном» бушлате комбата, помимо двух металлических «полевых» чуть повыше красовалась еще одна звезда из невыцветшего после стирок материала погона.

Третья «бывшая майорская» как бы намекала, что товарищу комбату можно бы и должность и звание повыше, тем более Академию только, что закончил.

Оператор несколько раз «понаезжал» на погон со звездами, решив, что потом можно будет вставить удачный кадр. Тут репортеру в голову пришла мысль, при рассказе о ночном бое добавить экспрессии. По команде ротного прибежало несколько бойцов, которых тут же киноопробовали.

Наиболее подходящих, обвешали оружием и вдохновили на киноподвиги. Не проходных отправили обратно в окоп с отческими напутствиями «идите на хер и не высовывайтесь»

Тут репортерам захотелось заснять погибшего контрактника по фамилии Рахимов. Но командир батальона воспротивился, тащить труп для съемок на натуре, это полный бред тем более, сегодня вечером с колонной на аэродром Северный труп должны были увезти батальонные медики.

Ротный, когда ему предложили, выделить кого-нибудь из бойцов для, того, что бы полежать под плащ-палаткой, отрицательно помотал головой. В приметы он не верил, но как говорится, » от греха подальше» Однако бойцы «киноактеры» решили проблему быстро притащили плащ-палатку пару старых дырявых сапог, соорудили чучело и укрыли его сверху.

— Отлично, — помахал рукой оператор. Сам репортер быстренько правил текст, сообразно обстоятельств, черкая в блокноте и уточняя некоторые моменты у офицеров. Порученец комбата как наиболее колоритный, позировал на заднем плане, принимая воинственные позы, и делая вид, что ведет с кем-то радиопереговоры.

В конце концов, Самохвалов довыеживался и хрястнул антенной радиостанции подполковника по щеке. Комбат зло рыкнул и Самохвалов с деланно-испуганным видом устроился за бетонным блоком, пытаясь наблюдать в гранатометный прицел, который на автомате сидел не очень и удобно.

Немножко прорепетировали. Получалось в принципе неплохо. Можно уже и записывать. Невдалеке на одном из блоков, ведущих в расположение батальона, рыкнул короткой очередью пулемет. В воздух взлетела пара красных ракет и все успокоилось.

— Тащ подполковник, там Кипарис докладывает, какие- то чудики приехали на БТРе,- доложил порученец командиру.

— Кто и откуда, сколько и по чьей задаче?

Самохвалов кивнул и забубнил в микрофон тангенты. Выслушал ответ, переспросил:

— Кипарис, сказал, народу мало один водила, пулеметчик да старший машины, а людей еще до блока нашего где-то возле десантников высадили.

— Твою, мать никакого согласования, прут все куда хотят, заругался комбат, дай гарнитуру сам переговорю.

Однако разговор с начальником штаба ничего не прояснил. Да и ладно выйдут на позиции батальона получат по первое число, сами будут виноваты, безалаберность в вопросах согласования и действий на участке наступления чужого батальона всегда чревата последствиями.

Со своей стороны подполковник, как ни крути, был прав. Тем более никаких распоряжений ни с полка, ни с группировки не поступало.

Наконец — то к съемке репортажа было все подготовлено и улажено. Репортер встал на определенное место, подходившее по всем параметрам, взял в руку микрофон прокашлялся, пробормотал какие-то скороговорки под нос и кивнул оператору. Тот повозился с камерой и махнул рукой.

— Сегодня очередной день проведения операции по освобождению городских улиц, от боевиков. Медленно и неуклонно федеральные силы продвигаются, вперед зачищая дом, за домом, квартал за кварталом. Вспыхивают очаговые бои, различной интенсивности, которые могут продлиться от нескольких минут до нескольких часов. Подразделение федеральных войск, в котором я сейчас нахожусь, вчера выполнило свою ближайшую задачу и с боями вышло к одному из основных опорных пунктов дудаевцев. Мы находимся на том месте, где несколько дней назад располагались позиции боевиков. До сих пор в окопах валяются зеленые флаги, предметы быта, брошенное неисправное оружие и неиспользованные боеприпасы. Рядом со мной находится офицер, командир того самого подразделения федералов, которое в упорных боях вынудило боевиков отступить.

В кадре оказался комбат, сурово смотревший прямо в объектив. Репортер сунул ему под нос микрофон и попросил прокомментировать недавние события.

Подполковник не смущаясь камеры и микрофона, довольно подробно описал события, с легкой долей иронии отозвался о бытовых условиях и снабжении. В конце своей речи он добавил, что сегодня, в ночном бою проявив храбрость и отвагу, от пули снайпера погиб сержант контрактной службы Рахимов. Камера наехала на плащ-палатку, под которой лежала недавно сооруженная кукла. Репортер, чуть понизив голос, продолжил:

— Вот так, в бою закрывая собой товарищей уходят из жизни самые лучшие. Ведь он мог вернуться с войны завести семью детей. Парень был из простой рабочей семьи. Родственников у него уже не осталось. Родителей он не знал с детства, воспитывался дядей, который в прошлом году тоже скончался от болезни. Вот так он и ушел, дал возможность жить другим простым ребятам срочникам своим сослуживцам. Но вы посмотрите на эти лица, на этих простых тружеников войны.

Камера наехала на Самохвалова с героическим лицом, всматривающегося в развалины пятиэтажек. Остальные бойцы, пригибаясь перебежками, проследовали к окопу. Выстрелы со стороны пятиэтажки участились. Репортер опасливо втянул голову, даже комбат присел за бетонный блок, потянув корреспондента за рукав.

Порученец комбата, тщательно прицелившись, выпустил пару коротких очередей в сторону развалин. Тут еще и солнце из-за туч выглянуло, украсив своим присутствием эпизод боевых будней мотострелков. И тут заорал оператор.

-Стоп, стоп, что за херня? Это кто там, на заднем плане?

А на заднем плане из окопов первой роты вылез какой-то боец и спокойно шел по самому опасному и простреливаемому участку, крутя головой и не обращая на выстрелы никакого внимания. Репортер округлил глаза и посмотрел на комбата. Тот высунулся из-за блока и заорал.

-Бегом придурок, падай идиот!

Оператор поняв, что сцена не наигранная продолжил съемку потирая руки и с замиранием сердца следя за шизанутым бойцом спокойно шагающим под выстрелами снайпера. Кадры реальной гибели это, конечно круто. Но не стоят они того, что бы погиб солдат.

— Сбрендил, боец я такое уже видел,- пробормотал подполковник репортеру. Тот с испугом покачал головой и пробормотал:

-Ни хера себе репортажик, он что вообще не соображает что его могут грохнуть?

— Беги боец, падай,- орали уже все находившиеся на площадке, Самохвалов порывался выскочить и побежать к незнакомцу.

Боец, однако, спокойно шел прямо к площадке иногда останавливался, прикладывал, что-то к глазам осматривал развалины и не торопясь продолжал путь.

-У него что бинокль?- удивился комбат.

-Так, точно ,- подтвердил порученец следивший за незнакомцем в прицел,- походу не из наших, своих бы я сразу узнал.

Боец тем временем абсолютно не торопясь миновал простреливаемый участок, подошел к бетонным блокам и нагло вылупился на всю компанию «киноактеров».

— Ты чего придурок, хочешь, что бы тебя застрелили?- заорали комбат одновременно с порученцем.

Незнакомый боец однако абсолютно не выглядел шизанутым и сбрендившим. Он очень конкретно отличался и внешним видом и поведением от солдат мотострелкового батальона. Одет в новую, чистую горку. На груди, пришитые к стандартному «лифчику» подсумки к снайперской винтовке. На голове черная шапочка, на которую натянут капюшон с нашитыми на него лохмотьями.

И самое странное за спиной висит в чехле винтовка а в руках «коротыш» АКС-У, на груди болтается бинокль в самодельном камуфлированном чехле, плюс на боку малогабаритная радиостанция «Виола», которую использовали в основном милиционеры.

Боец удивленно посмотрел на кричавших и пожал плечами:

-Кто бы меня грохнул, товарищ подполковник,- нагло обратился он к комбату, тот полудурок с «эсвэдэхой», что за блиндажом в белый свет палит?

— Да ты охерел боец,- подполковник аж вскочил, забыв, про обстрел,- Самохвалов связать его, отобрать оружие, доставить в штабной блиндаж для выяснения личности.

Порученец дернулся к бойцу и попытался направить на него автомат, но незнакомый солдат ловко отвел магазином «коротыша» ствол в сторону и впечатал с ноги между ног ретивому сержанту, отпрыгнул в сторону и, перескочив через блок, увернулся от подполковника, в три прыжка пересек площадку, рыкнул на кинувшихся к нему бойцов. Подбежал к оператору, который открыв рот, продолжал все снимать выпучил глаза и сказал «Бееее» прямо в объектив, после чего покрутил у виска и исчез между гаражей.

-Что за ху…яяяяяя, — завопил комбат,- Самохвалов запроси Ясеня (командир 1 мср), что у него этот прыгун делал, кто это такой, что за бардак на позициях батальона. Оператор убирай свою бандуру и пленку мне покажете, что наснимали,- продолжал яриться комбат.

-Тащ паалковник,- дискантом пропищал ушибленный по кокосам порученец, Ясень говорит, что не видел никого на позициях никто к нему не приходил.

-Грёбанный ниндзя,- возмутился комбат,- в течение часа допросить всех бойцов, кто что видел, я разберусь, я со всем разберусь.

Общий опрос бойцов особенных результатов не принес. Да подходил какой-то,типок угощал сигаретами, за жизнь трындел. Труп Рахимова развернул, долго его осматривал. Откуда взялся никто не помнит.

То ли на БТРе подъехал, то ли от десантников пришел хрен поймешь. Вроде офицер то ли старлей, то ли лейтеха. Комбат с начальником штаба и ротными немного посовещались, продумывая дальнейший порядок, действий и к чему может привести появление незнакомого офицера. Кто-то пустил слух, что это охотник за «белыми колготками».

Труп Рахимова вместе с медиком и корреспондентами, вечерней колонной вместе с десантниками отправили на аэродром Северный. Дел было еще множество, все увязать согласовать дальнейший порядок действий, снова отправить на доразведку. Теперь решили отработать своими силами, не привлекать полковых разведчиков. Ну, их к черту.

Чуть попозже пришли представители от соседей, с которыми тоже надо было много чего увязать и скрепить боевое содружество парой рюмок коньяка. А еще через пару часов командир первой роты обнаружил, что пропал один из бойцов, дежуривших на наблюдательном пункте. Боец — срочник, забитый и затюканный дембелями вечный «чухан» рядовой по кличке «Чопик». Розыск силами роты результатов не принес.

Боец мог сорваться из-за постоянного недоедания, недосыпания и тычков. В результате срыва мог уйти к духам, идти то совсем ничего. Мог или повеситься или застрелиться, боевое оружие на руках постоянно. Этот самый боец как раз и дежурил вместе с Рахимовым когда, того «принял» снайпер, мало ли, что могло у него сдвинуться в башке от увиденного.

Ротный мучился раздумьями еще с получаса и в полдесятого ночи решился идти докладывать командиру батальона. По дороге к блиндажу пропажа нашлась. Боец перся на встречу, споткнулся и кулем свалился под ноги ротному. Живой и здоровый поднялся на четвереньки, встал в полный рост и, закинув автомат за спину, уставился командира.

— Ты где был уё…ще,- радостно завопил офицер, щелкнув бойца по носу. Можно было бы, и пробить фанеру, но боец очень странно смотрел на ротного, и тот решил повременить с телесными наказаниями.

— Срать ходил, потом приблукал, не в ту сторону пошёл — довольно дерзко, ответил боец.

-Тебе, что места мало, нужду справлять,- удивился офицер.

-Места много только с утра люлей получили, комбат в дерьмо вляпался, Самохвалов рыло начистил, потом старшина. Срать сказал только за окопами. Я то — причем товарищ старший лейтенант?

— Предупреждать надо, олень ты безрогий,- ласково пожурил ротный, вали на энпэ, ох возьмусь за вас. Жаль Рахимова положили, уж он то — вас драл.

Срочник молча, кивнул и пошлепал на наблюдательный пост. Ротный покачал головой и натянув каску поглубже побрел к своему убежищу.

Действительно повадились солдатики гадить, где ни попадя, тут и комбат и старшина правы. А солдаты от этой войны дуреют, того и гляди в спину шмальнут, надо с контрабасами пару воспитательных бесед провести.

Я валялся возле разрушенного оконного проёма и изредка, пинал ногой дремлющего рядышком радиста:

-Связь, что там группировка?

-Да тихо «Стрелок» на связи, но для нас ничего нет, да толку его запрашивать там же в аппаратной просто дежурный радист сидит, что ему дают то он и передает.

На этот раз задачу в четыре утра мне накидали не наши непосредственные боссы, а начальник оперативного отдела. Я попытался свинтить к своему БТРу ночевавшему на усилении у штаба группировки, но начопер поймал меня за капюшон горки и пообещал уволить из Вооруженных Сил или засунуть для дальнейшего прохождения службы в какой — нибудь гарнизон на Камчатке. Я даже от удивления рот открыл и прекратил попытки ретироваться.

-Тащ полковник, только не отправляйте меня отсюда, только не на Дальний Восток, деланно запричитал я.

Полковник радостно ухмыльнулся, но понял, что сморозил что — то не то.

— А ну да меньше взвода не дадут дальше Грозного не пошлют, вас же лейтенантов теперь хер чем напугаешь. Успокойся с начальником разведки все согласовано, отдел боевое распоряжение подготовил оно уже в отряде, выписку сейчас сам получишь.

Я вздохнул и покивал головой. В оперативном отделе, мне показали на карте один из районов, куда надо было добраться. Я точками на карте накидал расположение войск, не рисуя никаких значков, и записал на обратной стороне карандашом позывные. Сегодня в час ночи по мотострелковому батальону, занявшему духовские позиции, плотно работали снайпера, с близлежащих домов. Требовалась тщательная доразведка местности.

Полковая разведрота накануне проводила поиск и наткнулась на хорошо организованный узел обороны, в ходе встречного огневого контакта понесли потери, слава богу, без убитых.

Групп специального назначения имеющих опыт проведения разведывательных и специальных мероприятий в городских условиях не столь много как хотелось бы, а сведения о кочующей группе снайперов — профессионалов необходимо подтвердить и как лучший вариант разобраться со снайперами на месте. Буквально через день мотострелки должны будут вклиниться в опорный узел и обойти его углом справа.

Один снайпер может помешать, чуть ли не целой роте, а если их там намного больше? Тем более в войсках начала развиваться «снайперобоязнь». Конечно, проще все прочесать огневыми налетами артиллерии, но позиции мотострелков буквально в паре сотне метров от жилых домов. Тем более придется заново перестраивать какие-то схемы огней, ориентиры, огни и прочее.

Более дешевый вариант послать группу спецназа, что бы обшарила местность и по возможности кого-нибудь грохнула. Может действительно найдут этих снайперов, может просто своим бравым видом успокоят пехотинцев. Тем более, когда начопер согласовывал вариант применения разведгруппы с начальником разведки, то наш шеф хмыкнул и сказал, что есть у него специалист по снайперам.

У данного специалиста, то есть у меня после крайней встречи с «духовским ночным охотником» рожа перекошена. Сдал с потрохами «гадский папа». Вот по свежему шраму и роже в зеленке меня, мирно кимарившего на топчане в подвале для отдыха, возле расположения разведчиков, начопер так быстро и вычислил. Ну, то все поэзия. Пришлось переходить к прозе, пробивать маршрут, какие блокпосты и от кого на пути следования выставлены.

Опознавательные сигналы » точно одна красная, а потом две зеленых или наоборот?», частоты да много еще чего. Тут меня еще и прокуроры поймали.

— Я не мародерил, во всем же разобрались,- припомнил я следаку — юристу зазывно махающему мне.

— У меня есть хороший кофе и шоколадка,- пошел ва-банк прокурорский.

— Все равно стучать не буду и ни в чем не сознаюсь, кстати, товарищ капитан как вам наша спецназовская курточка?

— Отлично, пойдем, давай на пару минут отойдем, кстати, шеф наш тоже такой куртяк захотел, но я его отшил, так что цени лейтеха мою защиту.

— Кто-то про кофе говорил,- намекнул я, поняв, что от прокурорского работника уже не сбежать.

Кофе был неплохой, но мой водила Садыков куда как лучше варит. Капитану следователю надо было выехать в мотострелковый батальон, который три часа назад обстреляли снайперы, для проведения каких-то формальных действий. То ли трупы досмотреть, то ли какие-то опросы провести.

Ежедневно в ходе боестолкновений группировка несла ощутимые потери, расследования по фактам гибели личного состава велись непонятно каким образом, или вообще не велись. Следак просто не успевал мотаться везде, да и не всегда представлялась такая возможность выехать на место гибели. Некоторые из коллег прокурорского погибли или получили ранения.

Зайдя к операторам, он узнал, что на место ночного боя выдвигается моя группа, он решил проблему просто, озадачил меня поручением задать пару вопросов командному составу батальона и заполнить пару листков, да взять росписи. Если не представиться возможным, я все-таки еду выполнять боевую задачу, то хотя бы передать протоколы в штаб батальона. А если и это не получиться, то и хрен с ним. Пришлось согласиться, а куда деваться.

Через пятнадцать минут я был готов к выезду, нищему собраться только подпоясаться. Мы итак все время в полной боевой готовности. Личный состав снаряжен, вооружен и очень опасен. Боеприпасы давно получены, батареи дозаряжены. Тем более если поторопиться можно вклиниться в небольшую колонну к десантуре и добраться до района выполнения задач более-менее спокойно.

Хотя по имеющейся практике лучше забить на все указания и с ветерком передвигаться в одиночном порядке. Несущийся на рассвете на всех парах БТР, не очень удобная цель, да и не очень выгодная. Выезду мешало лишь одно.

В подразделение, от которого мы должны были работать, так и не поступило никаких указаний об организации взаимодействия с нами. Связь была неустойчивая, постоянно пропадала. Потом частоты поменяли. Засекреченная аппаратура связи постоянно сбоила. Я предложил отвезти распоряжение и передать лично командиру батальона, но оно еще не было подписано.

В конце концов мой направленец замотанный и уставший сунул мне формализованный бланк распоряжения с печатью и посоветовал никому его не показывать, а отдать командиру батальона лишь после того как распоряжение на взаимодействие будет получено. Об отправке распоряжения в батальон, направленец мне сообщит дополнительно через узел связи. На том и порешили.

Не в первый раз работать, таким образом, бывало никаких распоряжений по взаимодействию, вообще не поступало и все нормально. Надеюсь, в том батальоне комбат сообразит, что к чему. Тем более дополнительный личный состав хотя бы на пару дней совсем не будет лишний. Вон у пехоты в ротах по тридцать — сорок человек от штатной численности.

Но все равно, что-то меня настораживало, и в пути медленно покачиваясь на «поджопной сидушке» сидя на броне возле места водителя, я напряженно размышлял.

Мимо проплывали разрушенные и целые дома. Где-то разгорались звуки боя. С позиций у Ханкалы бухала артиллерия. Бойцы, нахохлившись и спрятав головы в капюшоны горок пялились по сторонам и показывали «факи» и помахивали автоматами в ответ местным, жестами показывающим «вам конец».

В колонне на броне БМДэшек ехали какие-то корреспонденты и пытались, что-то снимать. Решил по прибытию не идти в батальон, а сперва понаблюдать за передним краем. Колонна наконец-то дошла в расположение десантников. До соседей мотострелков, было метров триста, через пустырь и гаражи.

Начальник блокпоста на въезде молодой лейтеха рассказал, что стык позиций заминирован, но пройти можно, если знать как. Мотострелки частенько приходят на согласование, и прикупить водки, по каким-то известным им тропкам.

Я попробовал найти командира батальонной-тактической группы десантников, но меня послали куда подальше, и посоветовали никуда не соваться, дали свои сигналы опознавания, а командир миномётчиков пообещал, что если мы пойдем за «передок» поработать по нашим целеуказаниям. Вообще минометчик мне понравился, показал свою карту, рассказал, где у него запланированы огни, помог привязаться к ориентирам. Оказалось он работает за начальника штаба, который недавно погиб, заодно работает командиром батареи.

Если мы проведем доразведку местности и прихватим заодно пару участков интересующих десантников, то можем рассчитывать на помощь и поддержку со стороны крылатой пехоты. С другой пехотой, к которой у меня был откровенный интерес, я решил не связываться, пока не получу подтверждение от руководства. БТР с наводчиком и водителем оставили на блоке у десантников, и немного понаблюдав, пока не рассвело, пошли за позиции десантуры.

Паша заместитель командира группы, сперва выполз чуть вперед, немного промурыжил головную пару, еще раз показал ориентиры на маршруте движения и ретировался в тыловой дозор. Головняк привычно пригибаясь и постоянно оглядываясь назад, медленно почапал вперед. Старший головного дозора Ёж, уже столько собак съел, на этих городских маршрутах, что наверняка пол Кореи ему уже завидовало.

Через десять минут осторожного движения мы подошли к домам. Обойдя более менее целую пятиэтажку со стороны угла, зигзагом , постоянно меняя направления пересекли небольшую аллейку и залегли возле полуразрушенной пятиэтажки, с которой как сказали десантники, ночью работали духовские снайпера.

Начинало светать, и нужно было поторапливаться. Наружный визуальный осмотр, обстановки не прояснил. В целых окнах ни одного отблеска. Никаких посторонних звуков. Паша отполз в сторону, осмотрел дом с другого ракурса. Снаряды проломили крышу и обрушили правый от нас угол. Странно дом, по всей видимости, давно брошен.

Видел я дома из которых уходили местные жители. То из труб газ горящий, валит, освещая окрестности мертвенным светом. То возле подъездов мебель и узлы со скарбом валяются. Здесь же такое впечатление, что дом брошен давно и разграблен мародерами минимум недели две назад. Ладно, попробуем, пора отсюда валить из частных домов, напротив, за нами вполне уже могут наблюдать.

Головная пара перебежала, прикрывая друг друга, и нырнула в подъезд. Ага, тихо. По связи тонами передают, все нормально на три пятерки. Ладно, двигаемся. Вот мы и в подъезде.

Темно тихо. Мусор на лестницах. До рассвета обшарили весь дом. Пусто, даже поживиться нечем. Многие стены снесены, видно боевики заранее готовили дом к обороне, убирали все, что может гореть, сносили переборки и расчищали сектора для стрельбы. Я устроился на чердачном помещении, упал на старый засаленный матрас. На котором наверняка недавно возлегал духовский наблюдатель. А вот и окопы мотострелков. В бинокль ни хрена никого не заметил.

Ага, вон там, скорее всего наблюдательный пост, торчит труба ТР-8 (труба разведчика). Но с такого ракурса перемещений в окопах я вообще не увижу угол не тот. Бойцы могут даже в полный рост ходить их насыпной бруствер неплохо прикрывает. Вот местность дальше окопов прекрасно просматривается.

Площадка с гаражами, куцые деревья, ямы какие-то. Ну, правильно, окопы то ведь духовские, и они готовили и пятиэтажку и укрепления под себя. Мотострелки сейчас заняли позицию в обратную сторону. Интересно как отсюда снайпер ухитрился попасть в кого-либо из пехотинцев. Ну — ка посмотрим:

-Грига, вали сюда,- позвал я своего «Зоркого Сокола».

— Здесь я, — отозвался Григорович, выползая, откуда- то из глубины чердака.

— Попробуй, со своей эсвэдэхи поприцеливайся по окопам пехотинцев, подбери место откуда можно без проблем стрелять, в пару Кирпича возьми, связь по «Виоле», да не проеби станцию, их мало осталось Осипов нам больше таких подгонов делать не будет.

— Ага,- мотнул головой Григорович, перевесил «ублюдка» ( АКС-У) за спину, достал из чехла СВД и мотнул Кирпичу, который сидел на корточках неподалеку и невозмутимо жевал галету,- пойдем проглот, пошаримся.

— Нашил на капюшон всякой фуйни и понтуется, — не остался в долгу Кипрачев, и поднялся на ноги,- пойдем хуле встал.

Минут через сорок пришел первый доклад от снайпера вместе с ним самим.

— Командир, нет тут места, откуда пехотинца можно выщелкнуть, их наверно при подходе к позициям положили, чтобы бойца в окопе снять, нужен угол повыше, метров десять еще над крышей.

-Ага, значит или стреляли не из дома, а если все-таки палили отсюда то — по бойцам, подбиравшимся к окопам?

— Ну получается так, надо смотреть с того места где бойца убили в обратную сторону, может что и выяснили бы. Там кстати, когда по крыше шарились проход увидели прямо с подвала к окопам. Ну, такой как в январе у пятиэтажек, где новый год встречали.

— А ну-ка покажи, отсюда видать?

Григорович опять надвинул на шапочку свой модный капюшон, подполз ко мне, и ткнул пальцем вниз:

— Вон там как бы дорожка из плит, а под ними проход, вон там, где дырка там выход наружу, прямо в окопы пехотинцам можно зайти, они там, по-моему, мин понаставили. А вот дальше если через окопы пролезть и пройти через вон ту площадку перед гаражами, воон там, где какой-то чухан со щупом ползает, то можно прямо к тому блоку выйти, где мы БТО оставили.

— Какого типа мины? МОНки, ОЗМки? Растяжки? И вообще, какого лысого вы туда ползали я вам, что добро на это давал?

— А может, снайпер с подвала бил, — резонно парировал Григорович и продолжил,- ага МОНки там одна Ф-1 на растяжке, и загажено все. Ту эфку Кирпич, уже снял, от греха подальше, чтобы мабутеи сами не подорвались.

Мы в окопы к пехотинцам залазить не стали, мало ли, что примут за духов, перестреляют как котят. Походу пехота этот ход и не досматривали там как бы завал, перед плитой, а если на него залезть, то под плитой спокойно пролезть можно мы так и сделали.

-Резонно, а где Кирпич то?

— Да мы с подвала вылазили он какие-то провода нашел пучками связанные, пошел по ним посмотреть, говорит провода свежие от полевых телефонов, я ему «Виолу» дал для связи.

-Дать бы вам люлей за вашу самодеятельность, Связь вызови Кирпича.

-Дык он в подвале, сигнал вряд ли пройдет,- пробормотал связист и, взяв гарнитуру ментовской радиостанции, забубнил в нее,- О! Отозвался,- обрадовался он,- нашел херню какую-то сюда идет.

Найденная херня оказалась тротиловой шашкой на четыреста грамм. По словам Кирпича, он нашел целый штабель таких ящиков в углу подвала. А кабеля которые он обнаружил это линия подрыва. Получалось мы сидели на пороховой бочке. Кирпич, так как слабо соображал в минно — подрывном деле недолго думая, перерезал все провода, идущие к ящикам, и примчался ко мне.

Пришлось подниматься с матраса, и тащиться в подвал, проверив по пути фишки. А за домом творилось много чего интересного. Местные перемещались, небольшими группками, что-то перетаскивали, что-то рыли. Наблюдатель доложился, что в течение получаса прибыло две вооруженных команды бородачей численностью до тридцати человек в целом. В один из дворов загнали ГАЗ-66 с открытым кузовом. Скорее всего «кочующий миномёт».

Обнаружили и духовских наблюдателей. В соседней пятиэтажке на крыше. В доме еще, кто-то жил и боевики под видом местных жителей передвигались беспрепятственно. Нас, скорее всего не заметили, иначе бы уже, начались какие-нибудь не здоровые шевеления. Наш дом, при занятии его федеральными силами, смог бы послужить неплохой ловушкой. При удачном стечении обстоятельств пехота в ходе огневого налёта своей артиллерии занимает дом, используя его как опорный пункт, начинает вытягивать свои подразделения на себя, и бац подрыв.

Сколько народу под обломками погибнет, даже думать не хочется. А если дом еще немножко осядет, так по ходу дела, и мины удобнее будет кидать. Корректировщики спокойно могут сидеть в соседнем здании. Даже если мотострелковый батальон одной ротой обойдет с фланга, укрепрайон, то боевики, разметав дом и оглушив роту занявшую оборону прямо перед домом, могут закидать мотострелков минами, выйти из окружения и растворится среди городских кварталов.

Взаимодействующие с фланга десантники вряд ли помогут, им придется переносить огонь прямо на позиции мотострелков. Пришлось немного задержаться и значками понятными только мне фиксировать обстановку. А в подвале действительно стояли ящики с тротилом. По-моему, даже очень много для обрушения одного угла дома. Про центры инженерного напряжения они наверно не слышали. Надо еще пошариться, наверняка где-то еще есть.

Линия подрыва была выведена через подвальное окошко на улицу и присыпана строительным мусором. Через десять минут поиска в другом конце подвала нашли еще несколько ящиков составленных в штабель. Тут я полез досматривать сам.

Детонаторы обыкновенные ЭД (электродетонатор), линия подрыва разведена кустарно каким-то сапером самоучкой. Хрен знает, проверяют ли они цепь перед подрывом. На всякий пожарный я не стал трогать средства взрывания, а так же просто перерезал провода.

Так, а если все-таки проверяют цепь, то могут кого-нибудь послать. Пришлось, выставить на ступеньках, ведущих в подвал два «сюрприза», с таким расчетом, что бы входящему снесло голову напрочь. Надо пометить эти места, не дай бог, наши же подорвутся. Потом я прополз по проходу до самого завала, залез на него и заглянул вдоль открывшегося моему взгляду окопа.

Действительно вон они окопы пехоты. А ведь если бы тщательнее осматривали местность, то их разведчики могли бы уже спокойно осматривать дом и выставить своих наблюдателей. Ладно, пора, что-то предпринимать.

— Там группировка вышла, письмо доставлено,- доложил мне связист. Когда я поднялся наверх.

-Вот и отлично, обрадовался я,- но думаю лучше всем сразу не идти, надо еще за духами понаблюдать, что-то они расшевелились.

И тут со стороны окопов мотострелков начали садить одиночными.

— С эсвэдэхи лупят,- сразу же определил Григорович и подполз к бойнице,- не ни хрена не по нам, в воздух молотят, удивленно произнес он, осмотрев местность в бинокль.

Я подполз к краю, посмотрел в бинокль на происходящее внизу. Какой-то военный самозабвенно стрелял в грозненское небо. Каких либо явных целей поблизости абсолютно не наблюдалось. Может система сигналов, какая особая, или бородачей как ворон отпугивает. Ладно, хрен с ним.

— Грига сейчас с Кирпичом идете по проходу, ищите комбата или начальника штаба, короче какого-нибудь начальника, докладываетесь, что прибыли согласно такого то распоряжения. Командир группы типа сейчас будет. Нет лучше не так, хер знает что у них там на уме. Григорович представляешься лейтенантом заместителем командира группы, я тебе дам бумажку, которую в случае чего покажешь, ну или сожрешь если, внезапно духи атакуют.

Кирпича запускай на блок к десантникам пусть БТР перегоняет, на позиции пехотинцев. Заодно на месте попросишь показать, где бойца снайпер положил. За меня и основной состав группы скажешь, что мы уже в работе, дашь наши частоты и сигналы опознавания, а то группировка как обычно может накосячить, будем потом оправдываться, почему зеленые ракеты вместо красных пускали. Сам постоянно будь на связи по «Виоле». Кирпич тоже одну возьми и сигналь по дороге.

-Да там идти то всего ничего,- буркнул Кипрачев,- может я там сразу насчет покушать подсуечусь а то «броня»,наверно как спать завалились так и дрыхнут до сих пор.

— Это к штатному замкомгруппы подойдешь он на второй фишке духов срисовывает.

— Паша опять ныть начнет, риса мало, лук заканчивается, а потом еще на пару банок тушенки залетишь,- пробормотал Кирпич, запихивая в РД радиостанцию и прилаживая гарнитуру на грудь.

Проверились еще раз по связи, наметили маршрут движения дальше после замаскированного прохода. Пара разделится возле стоявшей в капонире БМП и разойдется. Кипрачев, что бы ни идти между стыками и не наткнуться на какую-нибудь мину дойдет до дороги и по ней выйдет к месту стоянки брони оттуда перегонит ее на позиции мотострелков.

Григорович тот уже будет действовать по обстоятельствам и постоянно докладывать обстановку. Мы же пока понаблюдаем за приготовлениями боевиков, попытаемся вскрыть систему огня и присмотреть цели для минометов и артиллеристов. То, что отправляю пару бойцов срочников на довольно опасное мероприятие я даже и не думал. Вернее я не думал, что выполняемая ими задача опасная.

Бывало намного хуже. Вон Грига иногда с моего разрешения выходил в ночь самостоятельно, заползал куда-нибудь повыше и отстреливал «инсургентов». По нему как-то раз даже наши доблестные федералы из миномётов «подарками» кидались наперегонки с духами. Кирпич тот вообще из породы «бесстрашных», а полученную задачу, воспринимал как возможность побыстрее пожрать.

Григорович с Кипрачевым осторожно протиснулись через завал, осмотрелись. Тихо, только изредка слышны выстрелы, да переклички где-то неподалеку. Перепрыгнули через кучки дерьма, прошли несколько метров вперед и оказались в окопах мотострелков. Посовещавшись с минуту, разошлись в разные стороны по своим направлениям.

Кипрачев прошел по ходам сообщения и, не встретив никого, по оплывшим земляным ступенькам выбрался из окопа и в развалку подошел к капониру. Над кормовыми дверями БМП было натянуто подобие тента из брезента, под которым нахохлившись сидело несколько бойцов и в цинке из под патронов чадил солярочный костерок. На цинке стоял закопченный чайник, и испускал тонкие струйки пара.

Бойцы не обратили на Кипрачева никакого внимания, так лениво смазали взглядами и уткнулись носами в воротники бушлатов.

— Пацаны, если я прямо от вас пойду к блокпосту выйду?- спросил удивленный невнимательностью и безразличием к его персоне Кирпич.

— Курить есть?- спросил один из бойцов, настороженно поглядывая на незнакомца.

-Ага, на держи,- Кирпич выудил из -за пазухи пару сигарет и протянул подскочившему стрелку.

Пехотинец хапнул сигареты и махнул куда-то рукой,- там вон возле того столба железного, по минным флажкам иди, это проход будет, тебе ж к десантникам надо? Так быстрей чем обходить через наш блок и дорогу.

Кипрачев благодарственно кивнул и пошел по указанному пути, флажки из комплекта разминирования были видны хорошо, тем более тропа уже была более-менее натоптана. Через пять минут Кирпич вышел на пост матом объяснил десантникам, что он слаб в математике и цифровой пароль не помнит.

Старший поста пообещал Кирпича расстрелять и отсодомировать одновременно. Тут же нарисовался водитель БТРа Талышев, и помахал всем участникам конфликта паяльной лампой которую только, что раскочегарил.

— Ээээ броня охренел, ты уже жрать без нас собрался,- возмутился Кирпич. Наконец все проблемы опознавания были улажены, БТР завелся и Кирпич, восседая на башне и держась одной рукой за ствол КПВТ, порулил к позициям мотострелков. Возле блокпоста охранения, опять произошла заминка.

Пехотинцы на всякий случай дали короткую очередь из пулемета перед колесами БТРа, и выпнули наружу двух гранатометчиков с одноразовыми реактивными гранатами. Кипрачев чертыхнулся и выпустил в небо две опознавательные ракеты. Когда подъехали на позициях нарисовался молодой и очень борзый капитан.

Это оказался начальник штаба батальона, который тут же начал выяснять, кто такие, зачем прибыли, что за задача. Пару раз капитан даже связался по радиостанции с комбатом, видимо пытался получить какие-то указания. Ничего так и не выяснил, но Кирпича довел до белого каления, замучив различными вопросами.

Потом прибежал боец, связист доложил, что связь с группировкой и полком восстановилась и начальнику штаба надо, с кем-то срочно связаться подтвердить получение какого-то распоряжения. Капитан — мотострелок удивился, какое-такое распоряжение?

Побежал выяснять, попутно указав месторасположение прибывшей брони. Хрен их знает, что это за разведгруппа, но дополнительная огневая точка лишней не будет.

Тогда с распоряжениями и их доведением как обычно получилась полная ерунда. Мне дежурный радист узла связи разведывательного управления, довел, что распоряжение уже в батальоне, и на этом основании я отправил на разведку свою боевую пару. А дошло распоряжение, почему-то уже тогда когда Кирпич перегнал БТР на позиции мотострелков.

Григорович пошел в другую сторону от Кипрачева и завернув за угол обнаружил вход в блиндаж возле которого стоял покосившийся грибок под которым на раскладном стульчике восседал бравый усатый пехотинец и делал вид, что несет службу.

-Здорова босс,- поприветствовал бравого вояку Григорович,- я лейтенант Зайцев на согласование прибыл, здесь штаб батальона?

-Здорова лейтенант,- вояка даже не привстал со стула,- а я прапорщик Сенокосов старший техник, вот в наряде сижу здесь. Однако только нет никого, комбат с корреспондентами куда-то пошёл, а начальник штаба через другой выход пошел охранение проверять, слышь лейтенант, а чего у тебя на капюшоне нашито?

— Сейчас так модно, слышь, у вас же вчера бойца положил снайпер?

-Ага, в первой роте Рахимова прям в голову, сегодня на аэродром увезут, он там до сих пор в окопе валяется, а тебе то — нахрена?

— Да мы против снайперов работаем, видишь, у меня тоже СВД есть, осматриваемся вот откуда лучше духов валить.

— И чего много навалили то? Баб в белых колготках видели?

-Да была одна, на месте и порешили, колготки только не видели.

— Ну и поделом ей, курить будешь лейтенант?

-Да нет, пойду, посмотрю, где у вас удобней пристроиться. Не знаешь комбат или начальник штаба скоро вернуться?

— Да без понятия.

Тут из одного ответвлений окопа вынырнул еще один вояка, державший в руках снайперскую винтовку. Не обращая внимания на Григоровича, гыкнул и смачно выматерился.

-Слышь старшинка, сколько мне еще пулять, то я уже три магазина в небо высадил.

— Да иди, стреляй, начальник штаба сказал, сам отбой даст, глянь вон, к нам прислали целого лейтенанта, за снайперами охотится.

Пехотинец презрительно осмотрел Григоровича,- снайпер блин по унитазам. Не дожидаясь ответа, сплюнул сквозь зубы и снова скрылся.

— И чего это у вас такая борзота?- переспросил Григорович намереваясь догнать пехотинца и съездить тому по физиономии.

— Да, вот видишь, товарищ лейтенант это же контрактники набрали перед самым уездом, так этот, Сиволобов да покойничек Рахимов так вообще зэки вроде бывшие, меня старого прапора ни во что не ставят, на молодых лейтенантов вообще не смотрят.

— Ну да понабрали, у нас конечно построже ,ну дубов тоже хватает,- прибрехнул Григорович,- как к первой роте пройти?

-Вон, по тому окопу иди прямо не сворачивая отнорок будет, там у них кандея старшина сидит, а если прямо то- прямо на ротный КНП выйдешь.

Григорович кивнул старшему технику, и не торопясь внимательно осматриваясь по сторонам, пошел на позиции первой роты.

Из окопа, ведущего, по всей видимости, к каптерке роты выполз чумазый боец, оглянулся по сторонам и, не заметив Григоровича, достал из нагрудного кармана бронежилета пачку сигарет раскрыл её и с наслаждением закурил.

Григорович чуть отошел, назад решив понаблюдать за пехотинцем. А ведь действительно в окопе наверно можно курить раз боец смотрит только по сторонам, а в сторону пятиэтажки даже внимания не обращает. Снайпер начал всматриваться в пятиэтажку если подпрыгнуть, то видны верхние этажи.

Запросил по «Виоле» своих наблюдателей. Отозвался связист, сказал, что ни хрена его не видит и попросил точнее привязаться по ориентирам. Пришлось отойти подальше, подобрать палку штакетника, валявшуюся на дне окопа и выставить ее наружу. Связист один хрен ничего не увидел. Пришлось достать кусок бинта из разгрузки и прицепить на конец (на конец штакетника естественно).

Только когда он начал размахивать «белым флагом» его заметили. Это получается, что Рахимов или был вне окопа без разницы, с какой стороны либо просто вылез и забрался на бруствер, или же стрелковые позиции стрелков на верху насыпи. Да нет вот видно тщательно расчищенные сектора, даже с подпорками из досок, чтобы не осыпалась земля, и можно было в случае чего стрелять из окопа.

В другую сторону стрелять конечно лучше но оно и понятно духи готовились обороняться в обратном направлении. Григорович задумался и чуть не потерял из вида бойца, который покурив, пошёл дальше. Пришлось последовать за ним. По пути бойцу попался сверток под которым явственно угадывалось тело. Пехотинец пнул куль, стараясь попасть по голове трупа.

— Алё любезный ты чего трупы пинаешь,- крикнул ему Григорович.

Солдат от неожиданности присел и выставил в сторону подбежавшего снайпера автомат. Григорович спокойно отвел ствол в сторону и с интересом начал рассматривать странного военного. Грязный зачуханный с коростами вокруг рта, затравленные глаза, нелепый скособоченный бронежилет.

-Ты кто такой,- пробормотал с испугом солдатик, пытаясь оглянуться назад, до спасительного НП было метров пятнадцать но незнакомец держал автомат за ствол , не давая его выдернуть и смыться куда подальше.

— Я товарищ боец, старший лейтенант Зайцев из снайперского отряда группировки,- прибрехнул Григорович,- ты какого хера трупы пинаешь, я если не ошибаюсь это сержант Рахимов?

-Ага, ээ так точно,- боец испугался еще больше,- я не пинал, просто споткнулся.

-Да мне пофиг, мне надо труп осмотреть, давай разворачивай.

-Автомат отпустите, буркнул боец и, заполучив автомат обратно, повесил его за спину, и принялся разматывать плащ — палатку. Зрелище не из приятных, но Григорович видел и хуже, а иногда и сам такое же с противником вытворял. Голова была почти, что целая.

Пуля вошла под подбородок, а вышла выше правого уха расколов череп. Смерть, скорее всего мгновенная. И все же интересно как так снайпер ухитрился попасть. Рахимов, получается, вылез на бруствер, и стоял, раззявясь во все горло и высоко задрав голову. Бухой что ли был? Да нет, не то.

Григорович прекрасно помнил, что пуля из СВД если уж и пробивает череп, то прошивает все кости на своем пути. Тем более расстояние до пятиэтажки не на предельной дальности. И входное отверстие какое-то уж маловатое. Тут бы конечно судмедэксперту поработать.

Но вместо эксперта рану осматривал двадцатилетний снайпер — срочник косивший под старшего лейтенанта. Григорович почесал затылок и посмотрел на встреченного бойца. Тот безучастно смотрел в сторону и делал вид, что происходящее его не касается.

-Слышь боец тебя, как зовут, фамилия должность, где был во время ночного боя?

— Рядовой Чопотов, автоматчик третьего отделения второго взвода первой роты,- пробормотал боец и втянул голову в плечи,- когда бой был я тут на неподалеку сидел, как Рахимова убили не видел.

-Слышь, а я и не спрашивал, видел ты как его убили или нет,- прервал бойца Григорович,- ты мне сейчас сам начал лепить.

— Та не видел, я- с надрывом заголосил боец,- я на НП был.

— Врешь,- отрезал Григорович,- кто еще на НП был? Старший поста кто?

— Нас по двое заступает, когда Рахима убили, прислали усиление еще одного пацана и Власова дембеля,- и тут боец осекся..Григорович правильно просчитал паузу.

— Ага значит ты товарищ Чопотов с Рахимовым на НП дежурил, ну-ка режь падла правду-матку, а то сейчас хлопну к фуям собачьим!,- Григорович для нагнетания обстановки сунул под нос пехотинцу ствол АКС-У.

И тут боец просто завыл. Тихо как ушибленная собака, вытирая сопли под носом чумазой рукой:

— Да грохай мне пофиг, все равно здесь кончат или духи или свои. А в тюрьму не пойду там такие же суки как Рахим..

Григорович опешил, он ожидал немного другого. Припугнуть бойца, и вытянуть еще что-нибудь интересное. А тут! И тут до снайпера дошло! Он посмотрел на дно окопа. Ага, ни одной гильзы именно возле места гибели сержанта, хотя после боя на дне окопа их валяется несчитанное количество. А тут как специально кто-то их собрал и выкинул в другое место.

Представил как боец сидит на корточках или валяется на спине, над ним стоит тот же Рахимов если из автомата стрелять снизу вверх то пуля в аккурат прилетит в подбородок стоящему сверху. Ага, вот почему выходное отверстие возле уха.

Калибр у автомата пять сорок пять, а не семь шестьдесят два как у снайперки.

— Что конкретный урод был?- прервал Григорович стенания Чопотова, — давай дальше рассказывай раз уж начал.

— Да урка, он собака страшная, буркнул Чопотов, успокаиваясь и доставая еще одну сигарету,- можно курить товарищ старший лейтенант? Дождавшись одобрительного кивка, дрожащими руками прикурил и продолжил,- с самого эшелона срочников доставал, то бухло ему, то сигареты, то в Беслане заставлял нас патроны и гранаты на водку менять. Ротному похер было, он итак как в жопу ужаленный бегал. А тут как сюда приехали, Рахим с Сивым вообще озверели пацана со «сто двадцать третьей» ,опустили а тот взял и застрелился. Короче на духов списали.

-Ахренеть, слышь, а ротный то что, комбат старшина?

-Так ротному и комбату не до нас Рахимов тот при ротном нас гоняет, сержант хули стройбатовский, а сам дуб дубом. С Сивым они старшину запугали тот вякнуть на них боится. Ротному то водки принесут, то нас пошлют на мародерку, нарыть чего или зубов золотых у трупов дернуть. У нас из-за этой мародерки парнишка с Перми на растяжке подорвался, говорят до госпиталя не довезли, помер.

-Ну, понятно, а до тебя он что доколебался?

-Да я с ним на НП заступал, он пол фляна опрокинет, и хрючит я дежурю, Раз фишку проспал, энша спалил. Так Рахим меня отмудохал, а потом на бабло поставил. Или говорит, три ляма гони или золотишко с зубами таскай.

— А у вас, что ФСКашника в батальоне или замполита нет пожаловаться не кому?

Боец пожал плечами:

— Замполит раненый, увезли его давно еще, особист тот на аэродроме где-то пасется, кому жаловаться, а этот чмырь орет «завтра «грева не будет, опущу всю жизнь, возле параши кантоваться будешь». А сегодня ночью , послал меня к Сивому за пузырем и тушняком. Я того не нашел он на броне где-то ошивался, тоже снайпер фуле. Пришёл обратно люлей от Рахима получил, сижу так он косяком раздуплился и начал меня бить, куда не попадя. А потом сука по яйцам пнул, я упал, а он ширинку давай расстегивать, типа сейчас ты у меня петушком станешь. Ну я короче его и того..

— Короче пристрелил?- резюмировал Григорович.

— Ага,- мотнул головой боец,- а потом гильзу подобрал в сторону отбежал и начал в сторону пятиэтажки стрелять и по телефону доложил, что снайпер мочит. Сперва дежурный и ротный прибежал потом усиление. Ну и начали лупить. Потом комбат подошел труп посмотрел, ротному что-то рассказал, со мной поговорил, что да, как и ушёл. Никто меня не допрашивал. Только Сивый приходил на труп посмотрел да убежал его комбат вызвал. Вы меня в ФСК сдадите товарищ старший лейтенант?

-Да на хрен ты мне сдался, огорошил Чопотова Григорович,- я не уполномочен тебя куда- либо таскать. Грохнул урода да и пофиг,- короче знаешь где за батальонным блиндажом ход к пятиэтажкам, ну такой с завалом?

— А, ну да там насрано знатно!

— Ага, давай ровно в девять по нему прямо до самого завала дойди там тебя встретит майор звать его Ходок. Расскажешь ему все.

— А чего там майор делает там же все завалено, и зачем ему со мной говорить?

Григорович отмахнулся от вопросов и запросил по станции командира группы. Пока мотострелок снова заворачивал труп, Рахимова снайпер переговорил с командиром, чуть уточнился по времени и пообещал, что новоявленный агент расскажет, кучу интересного и познавательного. Получил задачу выдвигаться к БТРу, который по докладу Кирпича уже стоял на блоке мотострелков.

Переговорив с командиром Григорович, пообещал пехотинцу, что всё будет хорошо, если он подтвердит свои показания таинственному майору. Сведения естественно будут засекречены, а Чопотов получит секретную медаль. В подтверждение своих слов Григорович угостил бойца шоколадкой «Сникерс», чем полностью заслужил его доверие.

— Слышь тут же вроде, если через площадку перед гаражами пройти прямо на ваш блок попадешь?- переспросил он, осматривая местность.

-А ну да можно к десантникам тоже выйти, мы так и делаем, что — бы по окопам не кружить, сегодня чего-то сказали туда не соваться,- подтвердил боец, смачно пережевывая орехи с нугой.

— Вкусно?

— Ага, с чайком бы,- покивал каской мотострелок.

— Ну, смотри противоядие только у Ходока,- опять прибрехнул Григорович, и, выскочив из окопа, пошел прямо через площадку, на которой суетились какие-то люди, и даже стояла видеокамера.