Марш через враждебную территорию (начало чеченской войны)

Есть немало тем, с которых можно начать повествование о втором этапе "первой чеченской", с момента ввода войск и до атаки на Грозный: сам план военной операции и обстоятельства его разработки; политические и правовые аспекты начала войны - указы, законы, заявления и ультиматумы; складывавшаяся информационная картина - работа журналистов и пропагандистов; попытки переговоров и политического урегулирования; работа правозащитников в зоне конфликта...

Вообще, в последние недели, к десятой годовщине начала войны, появилось уже немало таких "итожащих" статей, как касающихся отдельных тем, так и "обо всём и сразу". Несмотря на очевидную сложность второго подхода, в чём-то он оказывается полезен для читателя: видна авторская концепция, и можно оценить одновременно внутреннюю логику, аргументацию, их взаимное соответствие - а также то, что автор предпочёл "не заметить" (рекомендую, в частности, статью Андрея Почтарёва "Грозный: кровавый снег новогодней ночи" // Независимое военное обозрение. 2004. № 47 (407). 10-16 декабря; сайт http://nvo.ng.ru).

Я же, как и в серии предыдущих статей, постараюсь осветить отдельные аспекты событий, начав с того, о чём тогда предпочитали не говорить официальные лица, - c пленных.

В воскресенье, 11 декабря 1994 года, части российской армии и внутренних войск пересекли административную границу Чечни и двинулись вглубь территории республики, к Грозному. Эта дата обычно называется как начало "первой чеченской", и, как многие общепринятые факты, даты и определения, весьма условна и относительна.

Ведь 26 ноября в Грозный уже входили танки, за рычагами которых были военнослужащие российской армии. Российская авиация удары по городу наносила с 29 ноября. Вообще-то вооружённый конфликт в Чечне длился к тому моменту уже несколько месяцев (и мог бы, как и вся предыстория "первой чеченской", стать предметом отдельного рассмотрения), и, хотя российские власти пытались представить его как "внутричеченский", участие в нём через посредство спецслужб федерального центра было очевидно тогда, и тем более несомненно теперь.

Наконец, если иметь в виду сослагательное и повелительное наклонения, сама военная операция должна была начаться ранее, войскам надлежало выдвинуться от границ республики к окраинам Грозного с 7 по 9 декабря 1994-го, а на 10 декабря уже планировалось взятие города. Штурм же начался лишь 31 декабря...

*****

11 декабря 1994 года вооруженные формирования Чеченской республики Ичкерия взяли в плен несколько десятков российских военнослужащих.

В день начала ввода войск в Чечню были захвачены несколько экипажей бронетранспортёров 2-го мотострелкового батальона 57-го нижегородского полка оперативного назначения (ПОН) ВВ МВД РФ. Командир батальона подполковник Серёгин рассказал об этом в интервью 27 декабря, находясь в плену:

... 11 декабря наш батальон выдвинулся из Баба-Юрта по направлению к Хасавюрту. В задачу нашей группы входила организация КПП на дороге, ведущей из Дагестана в Чечню. Мы развернули КПП на трассе и почти сразу же поняли, что с задачей не справимся - из-за оживленного движения транспорта и агрессивности водителей создавались пробки.

Накалялась сама ситуация. У моста, где мы расположились, постоянно появлялись местные граждане. Сначала все было нормально. Расспрашивали, советовали уехать. Затем стали угрожать, что подожгут машины.

Я принял решение ехать в расположение полка. По дороге в Хасавюрт замыкающий БТР был блокирован, но подоспевшие машины отпугнули нападавших.

Нас полностью блокировала лишь митинговавшая толпа в самом Хасавюрте. Жители не были вооружены, но за ними стояли группы людей, готовых к бою. Мы не могли стрелять по женщинам и старикам.

Вскоре нас вытащили из машин и повезли в Грозный.

(Желудков А., Мостовщиков С. Почему солдаты отказались стрелять // Известия. 1994. 31 декабря. № 252)

Скорее всего, именно этот эпизод имели в виду официальные лица и представители силовых структур, говоря о том, что "чеченские боевики прикрываются женщинами и детьми"; по крайней мере, другие подобные случаи неизвестны. Блокирование дорог толпами местных жителей на маршрутах выдвижения российских войск вполне можно было предвидеть, поскольку лишь одна из трёх группировок шла к Грозному через контролируемый лояльной федеральному центру "оппозицией" Надтеречный район. Две другие должны были выдвигаться с востока через Хасавюрт и с запада через Назрань. В районах, населённых вайнахами - соответственно, чеченцами-аккинцами и ингушами - вряд ли стоило рассчитывать на поддержку или хотя бы на нейтралитет местного населения. Однако по плану войска должны были идти именно через густонаселённые сельские районы – это был запланированный анабазис, марш через враждебную территорию.

*****

Первые сообщения СМИ о числе захваченных военных были противоречивы: говорили то о 47, то о 59 пленных. И то, и другое было правдой. Уже на границе колонна внутренних войск была дезорганизована и частично рассеяна, и первая цифра относится к основной ее части, которой командовал Серёгин.

К вечеру к ним прибавились еще около 12 солдат. Как рассказал - уже после освобождения из плена - в интервью "Общей газете" рядовой Марат Баймухаметов:

"...началось движение колонны наших БТРов. Мой шел предпоследним. По колонне начали стрелять. Командира роты кто-то стащил с брони. Он дал приказ разоружаться. ...Я был самый опытный, сел на место радиста и принял командование на себя, когда понял, что никто приказы уже не отдает, а нам в спину стали стрелять...

Приказал вывести БТР из колонны, и мы поехали наугад, вслепую. Определить что-либо было невозможно: все приборы в БТРе были к тому моменту разбиты. Восемь часов подряд ездили по чеченским полям. В конце концов увидели деревню, стали спускаться к ней. Уже в деревне заглох двигатель, это нас спасло - впереди обрыв, если бы двинулись еще немного - погибли. Было одиннадцать вечера.

В деревне нас переодели в гражданское."

(Месяц в бункере // Общая газета. 1995. 19-25 марта. С.1).

Захваченных военнослужащих некоторое время держали в Дагестане и смежных районах Чечни:

...пленные ребята сидят в подвалах частных домов под чеченским городком Гудермес. Митинг в Дагестане заявил, что пленников отпустят, когда войска отступят за Хасавюрт, вглубь Дагестана. Говорят, что сами пленники просят, чтобы их не возвращали в часть, а передали только на руки родителям.

(Зайнашев Ю. Война идет три дня... // Московский комсомолец. 1994. 15 декабря)

Пленные сразу были использованы для антивоенной пропаганды. Две трети из них, правда, были отпущены почти сразу, но сообщения о них взбудоражили российскую глубинку. Через две недели по радио сообщалось, что

...в ивановской прессе в последнее время получила сильное звучание история о земляке Андрее Давыдове... 11 декабря его родители в Уже получили неожиданный звонок из Чечни, где Андрей сообщил, что он взят в плен.

В данном случае нельзя откреститься тем, что он был завербован какой-то стороной из оппозиции. Этот человек, который проходит срочную службу...

Его хозяин, как называют в ивановской прессе человека, от которого он звонил, сказал, что с Андреем здесь обращаются нормально, что "мы сидим пьем чай", но тем не менее призывал его родителей поднимать народ и требовать вывода из Чечни российских войск.

13 декабря пришла родителям телеграмма от командующего военного округа [Приволжского округа внутренних войск] о том, что сын здоров и уже находится в расположении части.

("Радио России”, корреспонденция из Иваново, 24 декабря 1994 г., 15:10)

*****

Примерно треть из захваченных военнослужащих - около двух десятков - освобождены тогда не были. Их переправили в Грозный, и 14 декабря Владимир Лусканов в своем репортаже сообщил, что из них в Рескоме (бывшем республиканском комитете КПСС, а в то время - президентском дворце)...

"...в подвале сидят 8 российских солдат и офицеров, попавших в плен.

Солдат: Нас было 47 человек. Часть нас здесь. 34 человека у нас остались в Хасав-Юрте. Судьбу их мы толком не знаем.

Вопрос: Эта травма глаза получена?

Солдат: При захвате там же в этом же месте..."

(НТВ, "Сегодня", 14 декабря 1994 г., 22:00).

Таким образом, хотя в первых числах декабря 1994 года все или практически все пленные, захваченные 26 ноября, были чеченскими властями освобождены, к середине месяца в их распоряжении вновь оказалась значительная группа российских военных - на этот раз не нанятых по контракту ФСК, а проходящих действительную военную службу во Внутренних войсках МВД РФ.

Требовалось определить свое отношение к ним, место проблемы пленных в контексте политики Грозного.

14 декабря Дудаев заявил по грозненскому телевидению:

Больше мы не будем играть в миротворцев. С пленными теперь будут обращаться по законам военного времени. У нас не остается другого выхода, нам навязали войну.

(Эхо Москвы, "Эхо", 14 декабря 1994 г., 16:00).

Но для того, чтобы обращаться с пленными "по законам военного времени", властям ЧРИ нужно еще было написать эти законы, регламентировать статус пленных (как они это сделали - тема отдельная).

Пока же судьба этих пленных стала одним из основных предметов переговоров официальных лиц Ичкерии с новой группой депутатов Государственной Думы, прибывшей в Грозный из Москвы - с "группой Ковалева", в которую входили Сергей Ковалёв, Михаил Молоствов, Валерий Борщев, Леонид Петровский, а также представлявший "Мемориал" Олег Орлов.

16 декабря, на следующий день после прибытия в Грозный, группу принял вице-премьер правительства ЧРИ Хусейн Фирзаули, с которым была обсуждена программа работы. Встреча с пленными была намечена после разговора с Прокурором и Президентом ЧРИ.

18 декабря в ходе встречи Ковалева с Дудаевым тот дважды коснулся вопроса о военнопленных - во-первых, упомянув о якобы поступающих из-за рубежа требованиях расстрела пленных и, во-вторых, подчеркнув акт доброй воли чеченской стороны - освобождение захваченных 26 ноября. Первое высказывание, возможно, объяснялось тем, что встречу, начатую в кабинете Дудаева, из-за начавшейся бомбежки пришлось перенести в бомбоубежище.

Еще более жесткое заявление Дудаева последовало 19 декабря:

- Какова участь находящихся в Грозном 20 солдат из пленных на границе с Дагестаном российских подразделений?

(Дудаев) - Несколько пленных, за которыми в Грозный приехали матери, отпущены. Но на этом наша благотворительность к российским солдатам закончена. Они убивают граждан Чеченской республики, жгут наши дома. И возмездие неотвратимо.

- То есть в первую очередь возмездие обрушится на головы пленных?

(Дудаев) - Я не бог, не судья. Я простой гражданин Чеченской республики. И честь имею. А все решает здесь народ. (...)

(Евтушенко А. Последние надежды раздавлены танками // Комсомольская правда. 1994. 20 декабря. С. 2).

В тот же день, 19 декабря, тема военнопленных стала одной из основных в разговоре "группы Ковалёва" с Прокурором ЧРИ Усманом Имаевым. Имаев заявил, что допрошены 20 пленных и им предъявлено обвинение по статьям 64 и 72 действующего на территории ЧРИ УК РСФСР в редакции до 1991 года - "измена Родине, совершённая в составе организованной группы". Имаев заявил, что пленным была гарантирована защита, при необходимости - с приглашением представителей из любого другого государства, а заявление о расстреле военнопленных опровергнуто официально. Среди "20 пленных, из которых семеро - офицеры", были персонально названы майор Афонин (командир полковой разведки), подполковник Серёгин (командир батальона, также почему-то причисленный чеченской стороной к разведке!) и рядовой Агалихин (в связи с тем, что к нему приехала мать). Все они были из 57-го ПОН ВВ, и, видимо, Имаев говорит только об этой группе пленных. Это подтверждается и рассказом о подробностях пленения - Имаев утверждал, что они якобы в гражданской одежде ехали на военной технике по территории Чечни (и то, и другое утверждения были неверны), - видимо, чтобы "приписать" к разведке всех. Ещё одна очевидная ошибка Имаева - среди 19 пленных военнослужащих 57-го ПОН только пятеро - офицеры. Число 20 могло объясняться тем, что Имаев всключил в их число Андросова Геннадия Владимировича: "контрактник, на выполнении спецзадания, приехал воевать в распоряжение Временного Совета за 150 тысяч в месяц из Николаевской области, Украина". Под конец беседы Имаевым была обещана встреча с пленными "когда будет уверенность, что не будет ракетно-бомбовых ударов".

В разговоре с Имаевым речь также шла о попавшем в плен пилоте сбитого 14 декабря в районе Ачхой-Мартана российского вертолета старшем лейтенанте Сергее Девяткове из 325-го отдельного вертолётного полка, У него были ранены ноги, о себе он говорил: "Я использованный материал" ("Эхо Москвы", 14 декабря 1994 г., 16:00; Бабич Д. Идет чеченская война // Комсомольская правда. 1994. 16 декабря. С.2; о гибели экипажа Девяткова подробно рассказано в 12-м выпуске журнала "Солдат удачи" за 2004 год - по всей видимости, их вертолёт был обстрелян своими же войсками). На следующий день, 15 декабря, Девятков, которому ампутировали ногу, находился в тяжелом состоянии в районном центре Ачхой-Мартан в 9 километрах от места дислокации российских войск. В плену он пробыл двое суток, и умер 16 декабря в госпитале в Грозном - по сообщению Имаева, оказались повреждены также внутренние органы. Было необходимо забрать его тело - об организации этого Ковалев говорил с Сергеем Юшенковым, однако переговоры последнего с военными успеха не имели. Сильно обгоревшее тело Девяткова было найдено сослуживцами в конце января в сожженном морге грозненского госпиталя. Только 5 сентября 1995 года личные вещи Девяткова получены у Имаева представителями "миссии Ковалёва" О.Трусевич и А.Черкасовым, и затем переданы отцу погибшего.

*****

Наконец, 23 декабря в беседе с Ковалевым Дудаев санкционировал встречу с пленными, добавив, что "...распространил слух, что пленных новых русских отвез в Шали, а мы повезли туда других. Мы убедились, что за ними охотятся - прилетели вертолеты и отбомбились."

Только 27 декабря встреча группы Ковалева с пленными наконец состоялась. В кабинете начальника охраны Дудаева полковника Абу Арсанукаева с ними встречались представители группы Ковалева и журналисты "Известий" Аркадий Желудков и Сергей Мостовщиков. Список пленных журналисты опубликовали (Желудков А., Мостовщиков С. Почему солдаты отказались стрелять // Известия. 1994. 31 декабря. № 252), из них во встрече участвовали подполковник Серегин, майор Афонин, майор Дедегкаев, капитан Олиференко, старший лейтенант Болтнев, младшие сержанты Калачев, Мухаметгалин, Черемных, рядовые Асылгузин, Баймухаммедов, Газиев, Горюхин, Костин, Обоскалов, Пыжьянов, Якубов; рядовые Агапов, Качан, Халиулин, якобы содержавшиеся вместе с ними и указанные в списке, на встрече не присутствовали.

Встреча с происходила в присутствии Арсанукаева и других вооружённых чеченцев. По словам пленных, питание и обращение были нормальными, "кормят тем, что едят сами, изредка рядовых посылают убирать помещения, где их содержат". В разговоре они сетовали на отсутствие заявлений официальных лиц и переговоров по вопросу о судьбе пленных - это, видимо, в не меньшей степени волновало чеченскую сторону, контролировавшую ход встречи. Это подтверждается тем, что в общем списке указаны Агапов и Качан - их "искали" и "не нашли" - они "убирали двор".

В действительности все то время, пока пленные были темой переговоров и пропагандистских заявлений, продолжались неофициальные контакты между командованием внутренних войск и чеченским руководством:

16 декабря представители внутренних войск сообщили, что продолжаются переговоры по освобождению 6-ти офицеров и 14 солдат, находящихся в плену в Грозном.

("Эхо Москвы", "Новости", 16 декабря 1994 г., 16:00)

Переговоры не прекращались в течение недели, и двое - Агапов и Качан - были обменяны на пленных чеченцев в ночь с 23 на 24 декабря; в плену оставалось 18.

(НТВ, "Сегодня", 24 декабря 1994 г., 19:00; РТР, 6 января 1995 г., 20:00)

Об оставшихся в сообщении об обмене говорилось, что "по некоторым данным, они находятся в здании Дома пионеров" (НТВ, "Сегодня", 24 декабря 1994 г.) - в отличие от подвала Рескома неизвестно, контролировалось ли это место содержания Арсанукаевым.

Мы не знаем точно, каким образом и на каких условиях были освобождены эти двое, как и около сорока солдат в первые же сутки плена. Но факт остаётся фактом: после этого много недель российские войска со стороны Хасавюрта в Чечню не входили. Однако все дальнейшие возможные переговоры об этой группе пленных перечеркнул новогодний штурм Грозного.