Командиры: место назначения - спецназ

Действующий офицер сил спецназначения внутренних войск МВД России подполковник Олег С. – заместитель командира отряда специального назначения, участник обеих чечен­ских кампаний, награжден двумя орденами Мужества и медалью «За отвагу». Прежде чем оказаться в отряде специального назначения, Олег восемь лет прослужил в калачевской бригаде внутренних войск, окончил Общевойсковую академию.

«Желанье быть первым и чтоб лучшей пробы!»

5 сентября 1995 года

- Вот этот изгиб. - Олег указал водителю на крутой поворот дороги у подножия горного хребта. – Сбавь скорость. Три дня назад здесь БТР подорвался. К счастью, обошлось без по­терь, только контузиями ребята отделались.

Олег, командир взвода спецназа калачевской бригады, направлялся со своими бойцами в Белоречье встречать колонну.

Когда на опасном изгибе дороги БТР миновал воронку, оставшуюся от недавнего взрыва, Олег попытался связаться с базой.

- ”Дракон”, я "Гном”. Прием!

"Дракон” - позывной командира.

Но связь боевики глушили от Белоречья до Новогрозного. Оба вида станций спецназовцев работали только на прием.

«К нам движутся гости, необходима ваша помощь» - этот радиоперехват подтвердил догадку Олега о том, что за ними сле­дят. Он принял решение доехать до Белоречья и, не дожидаясь колонны, вернуться назад к месту недавнего подрыва.

На обратном пути впереди снова показался знакомый изгиб дороги. Олег тронул водителя за плечо...

Колесо БТРа уже зависло над воронкой, когда Олег увидел в воронке черные провода. Он только успел подумать: «Когда рванет? Сейчас или когда я их вырву?» Олег знал, что провода, ведущие к электродетонатору, надо оборвать во что бы то ни стало. Он спрыгнул с БТРа, зажал провода в кулаке, рванул их со всей силы и побежал по хребту туда, откуда тя­нулся провод. Водителю, обернувшись, крикнул: «Жми на всю железку!» Хоть Олег и постригся перед командировкой под ноль, ощущение у него было, что волосы на голове шевелятся от ужаса.

Водитель выжал из БТРа все что можно. Транспортер перелетел воронку как на крыльях. А Олег добежал с проводами до арыка, выскочил на плато, где мальчишка-пастушок пас коров, и увидел концы проводов, привязанные к кусту. Их остава­лось лишь свести вместе, чтобы БТР вспороло взрывом...

Как потом посчитали, Олег намотал двести двадцать метров провода. Приехавшие на место саперы и разведчики отрыли в старой воронке минометную мину и два удлиненных кумулятивных заряда по двадцать пять килограммов тротила каждый. Один из зарядов так и не удалось извлечь, пришлось взрывать его на месте. Олег видел воронку, оставшуюся от этого взрыва. Если бы боевики выполнили задуманное, вряд ли кто-то в БТРе остался бы в живых. А ведь следом шла колонна с боеприпасами...

«Страх – это мерзостное чувство, - думал Олег, возвращаясь со своими бойцами на базу в Бачи-Юрт. – Страх испытыва­ют все без исключения. И страх должен присутствовать, не должно быть трусости и бездействия. А страх заставляет вы­живать и принимать хоть какое-нибудь решение».

Олег вывел для себя эту простую истину. Простую на словах, но не для всех приемлемую на деле, а тем более на войне.

Он смотрел на горы, на изрытую взрывами землю. Только две недели назад было распределение в училище, и вот уже ко­мандировка в Чечню.

Со своими друзьями, однокурсниками Олег давно готовился к войне. Еще с тех пор, как на втором курсе решил, что един­ственный верный путь для него – это спецназ. В начале девяностых попасть в отряд «Витязь» значило попасть в Эльдора­до. Настолько же прекрасно, насколько и недостижимо.

В Персияновке, в учебной части, Олега и его друга Игоря Амелина не столько занимали теоретические и общеобразова­тельные предметы, сколько интересовали огневая подготовка, вождение и спорт. Они жили мечтами о спецназе и готови­лись к войне, не жалея сил, чтобы потом спасти и людей, и себя и выполнить поставленную задачу.

Из-за тренировок в спортивном городке Олег с Игорем опоздали на распределение, и в 7-й отряд, куда Олег стремился, он не попал. Игоря Амелина направили в Краснодар. А начальник отдела кадров, подполковник, предложил Олегу идти служить в калачевскую бригаду.

- Если у вас там нет спецназа, убегу еще по дороге, - честно предупредил Олег.

Но его не обманули. Через несколько дней Олег был назначен командиром взвода спецназа и уехал в первую свою горя­чую командировку.

Август 1996 года

Калачевская бригада перемещалась по Чечне в качестве мобильной группы. Она своевременно реагировала на ситуацию в республике и участвовала в спецоперациях. Потом бригаду отвели под Ассиновскую. В Бамуте сложилась напряженная ситуация. Но 6 августа получили приказ двигаться на Грозный. И 8-го уже были на окраинах Грозного в месте предпола­гаемого прорыва боевиков в сторону Алхан-Калы и к Терскому хребту.

Из Черноречья боевиков теснили, и лучшим местом для их прорыва был Заводской район, промышленная зона, где удобно прятаться и удобно вести огонь. Еще с первого штурма Грозного улицы потеряли прежние очертания, посреди улицы мог­ли расти камыши, вместо заводских построек остались руины и груды камней. Никаких ориентиров, каменная ловушка для тяжелой техники.

Задача перед спецназовцами бригады стояла предельно ясная, но трудновыполнимая: расположившись вдоль Индустриаль­ного шоссе, не просто сдерживать остервенело рвущихся на прорыв боевиков, но и самим идти в глубь района. Действо­вать поэтапно – сначала прорваться к комендатуре Заводского района, где в окружении были наши, закинуть им боепри­пасы, воду, обеспечить эвакуацию раненых и подход подразделений бригады. Затем достичь 13-го КПП, а потом добраться и до железнодорожного вокзала.

Как две встречные волны, боевики и наши бойцы накатывались друг на друга и, теряя людей, отступали на прежние пози­ции. Разведчики, отправившиеся в глубь района, дошли до нефтяного отстойника и попали в засаду. Олег услышал их просьбу о помощи по рации.

Спецназовцы сквозь перекрестную стрельбу, взрывы гранат и мин бросились выручать братишек. Среди разведчиков были раненые и контуженые. Группа спецназа обеспечила им отход и вытащила из окружения. В горячке боя показалось, что спасли всех, а когда вернулись на базу, хватились химика сержанта Гридина.

Позже Олег узнал, что в Гридина выстрелили из гранатомета, и он остался лежать там, на месте боя, без сознания. А оч­нулся, когда свои уже ушли. Он увидел костер, подполз. Вокруг костра сидели боевики.

Его схватили, жестоко пытали и убили. Через несколько дней его передали в обмен на боевиков, взятых в плен.

Три дня Олег со своим взводом безуспешно пытался прорваться к комендатуре, используя приданные им два БТРа и БМП. Но боевики давили в ответ все сильнее. Друг Олега – Виталий Неелов произнес: «Однако неприятель теснит...» Это всех позабавило, но потом стало не до смеха. Бандиты пытались отсечь прорывавшуюся группу. Им не удавалось. Тогда они пробили емкость с нефтью, и перед спецназовцами серьезной преградой встал столб черного густого дыма. Выскочить из-за дыма в неизвестность – значит рисковать людьми и малочисленной техникой. На скорости и в кювет заехать недолго.

Обнаглевшие боевики садились верхом на забор, возвышавшийся метрах в тридцати от наших позиций, и стреляли из гра­натометов. Бойцов засыпало осколками. Раненых и контуженых не успевали эвакуировать.

Стоять так и дальше, практически в бездействии, не имело смысла, это вело только к потерям. Решения рождались спон­танно, в ответ на ежесекундно менявшуюся ситуацию. Чтобы избавиться от гранатометчиков, оседлавших забор, ствол БМП опустили и бронебойно-трассирующими начали стрелять по железнодорожной насыпи. Забор усыпал град осколков вперемешку со щебенкой, что увеличило зону поражения. К БТРам привязывали поваленные деревья, чтобы была хоть ка­кая-то противокумулятивная защита. Другое дерево на тросе тащили за БТРом, и бойцы под прикрытием веток могли пере­двигаться.

Комендатура просила о помощи. Пока командование пребывало в нерешительности, боевики сориентировались и обруши­ли на спецназовцев шквал огня.

Рядом с Олегом взорвалась минометная мина. Его крепко контузило. Кружилась голова. Когда они выбрались из-под об­стрела, он попытался закурить. Втянул в себя сигаретный дым и потерял сознание.

На следующий день наступило перемирие. О нем Олег узнал позже, и эта неутешительная новость неприятно поразила его...

Их было шестеро более-менее легкораненых – они хотя бы могли передвигаться на своих двоих. Аркадий Скиндер – началь­ник группы, бойцы – Артур Авдалян, Алексей Шакуров, разведчик Артем Уймин и еще один разведчик, откуда-то с севе­ра. Олег не запомнил его фамилию.

Во Владикавказе, куда их эвакуировали, они пробыли сутки, а потом отправились в Моздок, где раненых ждал Ил-76.

Тряслись в автобусе. Тяжелораненые с переломанными костями от осколочных ранений. Каждый второй был с аппаратом Илизарова. Прямо перед Олегом сидел офицер, у него плечи были нашпигованы железными спицами, он даже шинель не мог надеть. А погода уже стояла прохладная. Пошли дожди...

В аэропорту в Моздоке скопилось около двухсот лежачих раненых. Там были и армейцы, и ребята из внутренних войск. Но­силки с ними стояли везде, где только можно. Их грузили и грузили в самолет, и казалось, эта мрачная очередь никогда не закончится. Олег с друзьями помогли с погрузкой.

Посмотрев на все это, Олег сказал:

- Мне стыдно в глаза глядеть парням с такими тяжелыми ранениями. Лететь – только место занимать. Мы-то, братишки, еще ничего? А?

Аркадий кивнул, и другие согласились. Развернулись и поехали в группу специального назначения войсковой части в Моз­доке. Там их гостеприимно приняли, накормили, напоили, собрали денег на дорогу. На эти деньги удалось купить один би­лет на шестерых, благо уже отпускной сезон закончился и поезда уезжали с юга полупустые. Поезд Кисловодск - Ново­кузнецк довез их до Волгограда. Там они собирались лечь в госпиталь.

Олег смутно запомнил дорогу. Было ощущение, что его избили, ничего не хотелось, мелькали эпизоды боя, а в ушах стоя­ли звуки беспрерывной стрельбы. Они сливались с перестуком колес поезда и с дождем, барабанившим по оконным стек­лам вагона.

Букет чувств – подарок войны

Лето 1999 года

Солнце, река, горячий песочек – отдыхай, не хочу. Да вот что-то не отдыхалось Олегу. Было не слишком приятное ощуще­ние неприкаянности и ненужности. Группу спецназа в бригаде расформировали. В конце 1998 года перестали существо­вать все группы специального назначения в полках и бригадах. А в Чечне очередная война грядет...

Функции штурмовых подразделений возложили на плечи разведчиков. Разведчики всегда впереди, и погибают они, чтобы спасти тысячи людей. Так их и беречь по мере сил надо, а не бросать на штурм.

Вместе с расформированием групп специального назначения ушли в прошлое и квалификационные испытания на право но­шения крапового берета в полках и бригадах. А ведь это испытание – проверка бойцов, пробный камень для любого спец­назовца. Сможет ли он почти за гранью физических возможностей проявить себя достойным образом, преодолев все труд­ности, спасти товарищей. И такое испытание должны проходить все – от рядового до командира.

В бригаде был заведен такой порядок – в испытаниях участвовали все. Вместе бежали, стреляли – все вместе сдавали нормативы, а когда дело доходило до этапа рукопашного боя, испытание продолжали только те, кто был допущен по поло­жению о квалификационных испытаниях.

«И вот теперь, когда боевики напали на Дагестан, когда начинаются события и в Чечне, - сердился Олег, – командир сна­чала направляет меня туда в составе рекогносцировочной группы, а потом, когда бригада тоже прибыла на место, отсыла­ет меня домой. Ты, дескать, мне не нужен. А я же просил меня оставить! Ведь у меня какой-никакой опыт. Он и слушать не стал. Велел отдыхать».

Олег снимал частный домик у Лидии Кузьминичны. Он называл ее попросту - Кузьминична и в этот вынужденный отпуск об­щался с ней подолгу. Кузьминична - настоящая казачка и по внешнему виду, и по своим убеждениям, и по воспитанию. Она пережила Великую Отечественную, схоронила двоих сыновей, хорошо помнила Сталинградскую битву. Она знала, что Олег воевал, что снова собирается в командировку, и часто с тоской посматривала на своего беспокойного жильца.

Не прошло и недели вынужденного отпуска, как поступил приказ усилить бригаду на двести человек и пять БМП. Олег на этот момент был заместителем начальника штаба оперативного батальона. Вместе с другом, старшим помощником началь­ника штаба бригады по разведке Сергеем Басурмановым они отправились в Кизляр.

Уже там, в Кизляре, начались потери. Рядом с местом расположения бригады тянулась запутанная система каналов, за­маскированных самой природой густыми камышами. Считалось, что эта зона контролируется местной милицией. Но боеви­ки приезжали туда, переодетые в милицейскую форму, маленькими группами прятались в каналы и стреляли по нашим бойцам. Так убили гранатометчика Лукьянова, пуля попала под бронежилет. Разведчики преследовали боевиков и не­сколько раз ставили засады. Двоих бандитов взяли в плен.

Их бригаду сменила 34-я бригада. А калачевская пошла на Буйнакск. Олег знал, что планировалась какая-то крупномас­штабная операция. Бойцов усиленно тренировали в горных условиях.

4-й батальон бригады находился в Новолакском. Там у них творилось что-то страшное. Боевики схватили замкомроты Ва­силия Ташкина и нескольких его бойцов и публично казнили их в населенном пункте Тухчар...

Басурманов со своими бойцами вернулся из разведки, и прогнозы у него были мрачные. Кадарская зона ничего хорошего не сулила.

29 августа 1999 года

Всю ночь накануне бойцы 1-й роты 1-го бон калачевской бригады пробирались по ущелью к селу Карамахи, чтобы блоки­ровать его с западного направления. Лил проливной дождь, почва уплывала из-под ног липкой жижей. Танк съехал в про­пасть, к счастью, никто не пострадал, и танк вытащили. Тучи барражировали по ущелью.

Олег только успевал отирать дождевые капли с лица. Одежда промокла до нитки. И мысли в голове бродили невеселые. Разведчики бригады уничтожили на горе Чабан ретранслятор, но боевики их блокировали, готовили последний штурм. Раз­ведчики уже сутки ждали подмоги. Там же были и наставник Олега в боевом деле начальник разведки бригады подполков­ник Александр Стержнев, и друг Михаил Илларин, командир разведроты.

29 августа разведчики 8-го отряда вытащили братишек с Чабана. Погиб Басурманов, был смертельно ранен старший лейте­нант Михаил Солодовников – командир взвода разведроты, бывший подчиненный Олега по группе спецназа. Много ране­ных...

Из-за дождя и плохой видимости бойцы вышли слишком близко к западной окраине села, и уже в семь утра начался бой. Дома в селе построены надежно, да еще укреплений и укрытий боевики понастроили из буковых бревен в три наката. А бойцы бригады, какие окопы успели за ночь отрыть под проливным дождем, тем и довольствовались.

Бой завязался, и почти сразу в БМП Р-269, в прицел, попал ПТУР, погиб наводчик Рыбьяков. Взрыв был такой силы, что башня бронемашины лопнула пополам. Погиб подчиненный Олега из бывшей группы спецназа рядовой Рыжков. Потери по­шли одна за другой. Раненых было очень много. Снайперы боевиков донимали стрельбой.

Стали отходить. Закрепиться было негде – фундамент новостроек не укрывал от шквального огня со стороны села. Если бы знать, что со стороны перевала Волчьи ворота продвигается еще батальон бригады... но связи с ним не было.

Отходили, скрипя зубами, в надежде сохранить оставшихся. Неелов шел последним, в полный рост, не пытаясь укрыться, презирая пули, летевшие ему в спину, и тех, кто стрелял. Настоящий отчаянно смелый офицер.

По замыслу, бригаду планировали высадить в трех точках, блокировать село и дать СОБРам и ОМОНам возможность зайти и проводить свои мероприятия. Но только не учли, что силами трех батальонов в горной местности делать нечего. Терри­тория Кадарской зоны – это огромная каменная чаша. Чтобы как следует ее заблокировать, требовалось как минимум три бригады.

Руководство сначала решило отвести на доукомплектование 1-ю роту. Но уже на следующее утро, 1 сентября на вертоле­тах их закинули на высоты, и бойцы пошли на штурм. Снова в бой. На помощь подошли десантники и отряды спецназа.

8 сентября в первой половине дня в огневые клещи была зажата группа 20-го отряда. Силы 1-й и 3-й роты 1-го бон броси­ли на штурм западной окраины селения Карамахи. Была поставлена задача – закрепиться на первой линии домов. Об ито­гах штурма говорить тяжело. Потери были большими.

13 сентября село Карамахи было взято, следом взяли и Чабанмахи.

Вместо того чтобы по предложению правительства Дагестана отправить солдат бригады после тяжелых боев в дом отдыха, к морю, их расположили на две недели рядом с заброшенными канализационными отстойниками какого-то предприятия в окрестностях Бабаюрта.

В Кизляре после двух недель такого «отдыха» они сменили 34-ю бригаду, которая ушла в Чечню. Скоро и бригаде предсто­ял путь по местам былой славы – Аллерой, Центорой, Бачи-Юрт. До боли знакомые названия.

И страх, и радость, что придется заниматься своим привычным делом, и опасения, и решимость, и злость, и ненависть, и печаль от уже случившихся невосполнимых потерь, и предчувствие новых, неизбежных... Все чувства сплелись в клубок, всем ощущениям нашлось место. Они приводили в смятение Олега и одновременно делали предельно собранным и настро­енным решительно.

А тут еще последовало, уже во второй раз, предложение перевестись в отряд специального назначения. Но в это же вре­мя Олегу в бригаде предложили занять должность старшего помощника начальника штаба по разведке - вместо погибше­го Басурманова. Олег остался со своими до конца. Надо было рассчитаться за ребят.

31 декабря 1999 года

Подарок на Новый год – передислокация в Грозный на смену штурмовавшему город 17-му отряду. Во взаимодействии с 255-м полком 20-й мотострелковой дивизии приступили к штурму.

14 января прошел сигнал, что на молочном заводе боевики применяют газ. Белый газ стелется над землей, и надо срочно доставить к заводу химиков. Олегу командир приказал выяснить ситуацию вместе с химиками.

Ночь. Петропавловское шоссе. Линия соприкосновения с боевиками проходила по Сунже, частично по шоссе, по частному сектору и вдоль кладбища.

БТР Олега обстреливали слева из-за Сунжи из СПГ-9. Темнота кромешная. Только трассеры видно, да ракета или разрыв иногда осветят дорогу. Олег сидел на спинке командирского кресла и пытался навести своего наводчика на стрелков за Сунжей.

Уходили от возможного поражения и разрывов гранат, когда вдруг раздался сильнейший удар и скрежет железа. В темно­те в БТР влетела армейская БМП. Острым носом, как консервным ножом, вспорола бок БТРа. Водителю Василию Плахотни­ку выбило передние зубы, Олегу распороло лицо. Станция влетела в командирское сиденье и пробила его навылет. К сча­стью, Олег сидел на спинке. Химики в десанте не пострадали. БТР развернуло, и нос БМП распорол еще и заднюю часть. Обматерили друг друга, посетовали на темноту и беспрерывные обстрелы и разъехались.

Олегу надо было во что бы то ни стало доставить химиков на завод, а уж потом лечить разбитое лицо. Задание выполни­ли. Правда, оказалось, что белый газ не химия, а маскировка боевиков, дымы, которые из-за влажной погоды прижимало к земле, и оттого они выглядели так зловеще, давили на психику.

Когда Олег вернулся на базу, его ожидала смена. Он получил командировочные, по дороге домой заехал в Червленную, где стоял медицинский отряд. Олегу предложили госпитализацию, но он отказался и стал добираться до Волгограда, что­бы лечь там в уже знакомый ему госпиталь.

«Не сижу за решеткой в темнице сырой...»

Весна-лето 2000 года

Это ж надо: не видеться с братом много лет, а встретиться в Чечне! Из-за беспрерывных командировок Олег давно не ез­дил в Миргород к родителям. А старшего брата Виталия встретил в Грозном. Виталий служил в 7-м отряде, а в Грозном был в разведотделе Северо-Кавказского округа и курировал 19-й отряд, который взаимодействовал с калачевской брига­дой. Так и встретились. Да поговорить-то толком не удалось...

Олега в тот момент занимал завод «Красный молот». Там случались частые подрывы нашей техники. Засады и ночные опе­рации не приносили ощутимого результата.

В ночь на 30 апреля в засаде взяли водителя прокурора Ленинского района. Он после десяти вечера (а был комендант­ский час) выискивал в руинах какие-то железки. Документы у него были выписаны непрофессионально, от руки. Надо бы­ло доставить его в комендатуру.

1 мая по рации узнали, что в скверике около завода из гранатомета обстреляли инженерную разведку. Бойцов и служеб­ных собак обожгло, но никто серьезно не пострадал. Подбитый БТР дошел до Северного и там встал. А боевики получили по полной от разведчиков, которые осуществляли прикрытие саперов.

Вечером того же дня задержанного повезли в комендатуру. Олег приказал водителю остановиться. В ближайшем дворе, мимо которого они проезжали, толклись какие-то подозрительные мужчины. Они могли быть связаны с обстрелом инженер­ной разведки. Тем более они вдруг ни с того ни с сего начали кричать и ругать разведчиков. Олег приказал проверить у них документы, а когда эти люди попытались оказать сопротивление, их задержали.

В комендатуре водителя прокурора отпустили, а трое задержанных, по сведениям оперативников, оказались активно дей­ствующими боевиками. И в результате этой проверки выяснилось, что начальник охраны завода «Красный молот» занима­ется легализацией боевиков. Успех был налицо.

Но Олег уже предчувствовал, что все произойдет по известному закону Мэрфи: «Если ты думаешь, что ты все продумал, что-то обязательно будет не так».

И уже вечером в бригаду прибыл прокурор Ленинского района с острым желанием арестовать начальника разведки, а обя­занности начальника тогда выполнял Олег.

Но командир бригады Игорь Олегович Морозов жестко сказал: «Вы никого не получите! Те, кто из задержанных не вино­ват, будут отпущены, а с теми, кто виноват, будем разбираться».

После этого случая боевики заметно поутихли в районе завода «Красный молот».

Зато на консервном заводе в Грозном по ночам повадились работать снайперы боевиков. Обстреливали блокпосты. И под­красться к заводу незаметно никак нельзя: и днем засаду не высадишь – у боевиков везде глаза и уши, и ночи летние, светлые – издалека все видно.

Олег помозговал со своими разведчиками, и родился план незаметной высадки бойцов в засаду. Как сильно обычно меша­ла войскам чеченская грязь, в которую превращались дороги после дождей, так же сильно помогла чеченская пыль на летних дорогах.

Разведчики сыграли радиоигру. Боевики прослушивали переговоры и услышали, что произошло нападение на блокпост, и там срочно требуется подмога. Десять БТРов на скорости понеслись по дороге, вздымая клубы пыли...

После ночной засады они привели двух боевиков...

Осень 2004 года

Правильно в народе говорится: «По третьему разу огня высечешь». Так вышло и у Олега с переводом в отряд специально­го назначения. С третьей попытки, после окончания Общевойсковой академии, Олег все-таки вернулся к службе в спец­назе.

(Некоторые фамилии в очерке изменены).