Дагестанский излом (о целях боевиков в кавказском регионе)

Одним из результатов проигранной Россией первой чеченской войны стал выход конфликта на новый уровень. Многие чеченские полевые командиры и политики (С. Радуев, Хаттаб, А. Бараев, М. Удугов) открыто заявляли о том, что конечной целью противостояния с бывшей метрополией, является полное вытеснение России из региона и создание на Северном Кавказе независимого исламского государства. По сути, уже в 1997-1998 гг. в соседних с Чечнёй республиках начинаются боевые действия, пока ещё в диверсионно-террористической форме.

В Дагестане ситуация осложнялась противостоянием многочисленных этнических кланов, отстаивавших свои финансовые интересы в условиях повальной коррупции. Результатом обострения социально-экономической ситуации в республике стало усиление исламской оппозиции, т.н. «ваххабитов». Это религиозное течение было запрещено в республике, как экстремистское, но ряды его сторонников продолжали пополняться, особенно за счёт молодёжи. В мае 1998 г. ваххабиты Кадарской зоны Буйнакского района республики (сёла Карамахи, Чабанмахи и хутор Кадар) изгнали местную администрацию, закрыли отделение милиции и выставили вооружённые блок-посты на въезде в населённые пункты. Официальная Махачкала была готова подавить «мятеж», но федеральное руководство, опасавшееся начала гражданской войны в Дагестане, предпочло решить спорные вопросы путём переговоров. В результате местным джамаатам (исламским общинам) была гарантирована своеобразная «религиозная автономия» и власть обязалась не вмешиваться в их внутренние дела. Ваххабиты Кадарской зоны, в свою очередь, гарантировали своё неучастие в любых антиконституционных выступлениях. Стоит отметить, слово они сдержали. Когда в августе 1999 г. Басаев нанёс удар по Дагестану, российский генералитет опасался восстания в тылу федеральных сил, но джамааты Кадарской зоны осудили действия чеченских боевиков и сохраняли нейтралитет до последнего момента. Подробнее об этом, чуть ниже.

Параллельно продолжала осложняться ситуация в соседней Чечне. Возможности чеченского президента А.Масхадова в наведении порядка и восстановлении чеченской экономики оказались сильно ограничены. Попытки обуздать «вольницу» вчерашних соратников были чреваты противостоянием с поддерживающими их тейпами (кланами) и началом гражданской войны. Восстановить экономику без серьёзных инвестиций невозможно, а в условиях разгула преступности и коррупции это становилось нереальным. Финансовая помощь со стороны Москвы не решала проблемы, и без того явно недостаточная, она активно разворовывалась российскими и чеченскими чиновниками. По сути, А.Масхадов оказался между Сциллой гражданской войны и Харибдой возможного очередного вторжения российской армии, в случае обострения ситуации по сценарию 1994 года. Не будем забывать, что многие российские политики и чиновники продолжали повторять, словно заклинание, тезис о Чечне как «неотъемлемой части России». В этих условиях влияние А.Масхадова начало стремительно снижаться. Уже летом 1998 г. в Гудермесе произошёл мятеж боевиков, подчинённых А.Бараеву. Он был подавлен, но для более решительных действий сил и возможностей у А.Масхадова уже не оставалось. На него самого было совершено покушение. Похищение и последующее варварское убийство 4 иностранных специалистов (3 англичан и новозеландца) продемонстрировало, как мало официальный Грозный контролирует ситуацию. Попытка введения А.Масхадовым шариатской формы правления с усилением президентских полномочий в феврале 1999 г. уже не могла переломить ситуацию.

Похищение 5 марта в аэропорту Грозного полпреда российского МВД Г.Шпигуна окончательно подорвало позиции чеченского президента в глазах Кремля. Именно после этого инцидента российское руководство разработало план бомбардировки диверсионно-террористических лагерей на территории Чечни и очередного вторжения в республику. Это признал бывший глава МВД и экс-премьер С.Степашин в интервью «Независимой газете» (от 14.01.2000.) По его словам, российская армия должна была занять северные районы Чечни и выйти к Тереку в августе-сентябре 1999 г. Тем не менее, события показали, что подготовка к войне заключалась для генералитета в рисовании «победных» стрелок на картах и в показушных учениях, имевших мало общего с боевыми реалиями.

Война началась несколько иначе, чем это планировалось в Кремле. 2 августа 1999 г. произошли первые боестолкновения с местными ваххабитами в Цумадинском горном районе Дагестана (юго-запад республики). Поначалу события не внушали опасений: противник явно не обладал серьёзным боевым опытом, кроме того, в район срочно перебросили усиленный батальон российских внутренних войск (500 человек), который стабилизировал ситуацию. Параллельно в расположенный севернее Ботлихский район был направлен усиленный батальон ВДВ численностью в 700 военнослужащих, оснащённый боевой техникой. В его задачу входило прикрыть райцентр и единственную дорогу, связывающую Цумадинский район с Центральным Дагестаном. В случае захвата боевиками Ботлиха, она могла быть легко блокирована, а российский батальон ВВ в Агвали (райцентр Цумадинского района) оказался бы отрезан от основных сил.
6 августа десантники прибыли в Ботлих, но граница с Чечнёй на этом направлении осталась неприкрытой. В результате отряды Басаева и Хаттаба, численностью до 2,5 тыс. боевиков, уже 7 августа без боя заняли сёла Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода, Годобери. Непосредственной задачей боевиков было добиться от федеральной стороны вывода двух батальонов из Агвали и Ботлиха, чтобы ослабить военное давление на радикальных исламистов в приграничных районах Дагестана. По крайней мере, именно это требование предъявил Ш.Басаев на переговорах с главой районной администрации, как условие вывода своих отрядов. Другой, более глобальной целью, несомненно, было «взорвать» ситуацию в республике, навязав России затяжную партизанскую войну за 4 месяца до выборов в парламент и менее чем за год - до президентских.

План Басаева был реализован лишь частично. По данным сотрудника «Мемориала» А.Черкасова (статья «Горный обвал»), «8 августа части 102-й бригады оперативного назначения ВВ МВД РФ отошли из административного центра Цумадинского района села Агвали на Ботлих - именно потому, что в случае перекрытия единственной ведущей туда дороги они оказались бы блокированы; один подрыв перекрыл бы ее на месяц». Но и расчёт Басаева на восстание внутри республики и начало партизанской войны не оправдался.

В российских источниках боевые действия на территории Дагестана в августе-сентябре 1999 г. отражены, как исключительно успешные и победоносные для федеральной стороны. Но, если обратить внимание на детали событий, становится очевидным, что эффективность российской армии осталась на уровне весны 1996 г. Ведь даже действуя в довольно благоприятных условиях (отсутствие партизанской войны) и обладая явным количественным преимуществом в живой силе и тяжёлом вооружении, федералы полтора месяца не могли справиться с противником. При этом Ш.Басаев ДВАЖДЫ нанёс удары по республике и после длительных боёв сумел отступить в Чечню, избежав разгрома. В данной статье, я хотел бы обратить внимание читателя на подробности боевых действий, которые не скрывались, но были умело закамуфлированы в различных источниках под огромным количеством победных реляций.

Так, в течение 3 дней, с 9 по 11 августа, российская сторона потеряла 3 вертолёта. Их не сбили в воздухе (у боевиков была слабая система ПВО), а уничтожили на ботлихском аэродроме при помощи противотанковых управляемых ракет. Это произошло в результате захвата противником господствующих высот. Без их возвращения федеральными силами под свой контроль эффективный контрудар становился, попросту, невозможен. Ожесточённые бои разгорелись за высоту Ослиное ухо (Алилен). Генерал Г.Трошев в своих мемуарах «Моя война», со ссылкой на генерала В.Казанцева, утверждает, что она была отбита в результате атаки десантников 13 августа, притом их потери составили 8 человек убитыми и 22 ранеными. Но по данным из отчёта начальника штаба интербригады (дагестанское ополчение) Ш.Асланова, принимавшего участие в боевых действиях на стороне российской армии, вышеупомянутый штурм горы Ослиное ухо завершился несколько иначе. По его версии высота была атакована взводом десантников из 30-35 человек. Бойцы попали в засаду и БЫЛИ ВЫНУЖДЕНЫ ОТОЙТИ. По словам Асланова, он лично возглавлял группу дагестанских ополченцев, которая прикрывала отход российских бойцов (М.Федоренко, «Русский гамбит генерала Казанцева»). Дополняют эту версию любопытные подробности (Н. Гродненский «Неоконченная война»): согласно данному источнику, первый штурм высоты 13 августа захлебнулся, но некий высокопоставленный генерал уже отрапортовал в Москву о взятии Ослиного уха. Дальше последовала безобразная сцена - обманутый в ожиданиях «многозвёздный стратег» закатил десантникам истерику, обзывая их трусами. В итоге состоялся повторный штурм, который Г.Трошев и упоминает в мемуарах, как «удачный». Он проводился без артподготовки и авиационной поддержки и завершился гибелью 23 десантников. О погибших на фоне дальнейших потерь предпочли побыстрее забыть, а генерал, отправивший их на смерть, через несколько месяцев получил звезду Героя России.

Есть данные, что по окончании боёв в Ботлихском районе, российское командование планировало перенести военные действия на территорию горной части Чечни - в Веденский район. Но в этот период раскрутка нового премьера и ельцинского «преемника» ещё только начиналась, и неминуемые потери в Чечне грозили сделать его «политическим трупом». (Напомню, взрывы домов в Москве ещё не прозвучали.) В итоге была выбрана более лёгкая цель - ваххабитские сёла в Буйнакском районе Дагестана (вышеупомянутая Кадарская зона – сёла Карамахи, Чабанмахи и хутор Кадар). Очевидно, способствовало этому дагестанское руководство: анклав вооружённой исламской оппозиции, пусть и не поддержавший Ш.Басаева в начавшейся войне, давно раздражал официальную Махачкалу. Годом раньше российское руководство не дало санкции на разоружение «ваххабитской автономии». Теперь же, таковые действия должны были продемонстрировать избирателю укрепление российского влияния в регионе после нескольких лет поражений и уступок.

Но и здесь «образцово-показательной спецоперации» не получилось. Буйнакский район находится в Центральном Дагестане и не имеет общих границ с соседними республиками. Жители соседних населённых пунктов в своей массе не поддерживали ваххабитов. Таким образом, у исламистов Кадарской зоны не было шансов ни прорваться в Чечню, ни получить серьёзную помощь извне. Тем не менее, федеральные силы столкнулись с очень серьёзным сопротивлением. Оно в итоге было сломлено, но для разгрома группировки противника (до 1 тыс. боевиков по официальным данным) потребовалось 2 недели (с 29 августа по12 сентября 1999 г.). Российские генералы пытались объяснить столь длительную осаду наличием у оборонявшихся мощных подземных укреплений, возведённых заранее. Но журналист «Новой газеты» Ю.Щекочихин, побывавший в этих сёлах по окончании боевых действий, ничего подобного не обнаружил. (Ю.Щекочихин «Забытая Чечня»).

Пока российская группировка штурмовала Карамахи и Чабанмахи, «разгромленные» Басаев и Хаттаб нанёсли повторный удар по республике. Отряды под их командованием, численностью до 2 тыс. человек опять перешли границу с Дагестаном и заняли сёла Тухчар, Гамиях (Хасавюртовский район), а также Ахар, Чапаево (Новолакский район) и райцентр Новолакское. Чеченские отряды вышли на рубеж 5 км юго-западнее Хасавюрта (второй по величине город республики). Вероятно, целью Басаева по-прежнему оставалась дестабилизация ситуации в республики, кроме того, своими действиями он оттягивал часть федеральных сил от сёл Кадарской зоны.

В райцентре Новолакское оказались блокированы более 60 сотрудников местной милиции и бойцов липецкого ОМОНа. Завязался бой, длившийся около суток. На помощь окружённым была отправлена бронегруппа, но, остановленная чеченскими гранатомётчиками, пробиться не смогла. По версии главкома внутренних войск (на момент событий) генерала В.Овчинникова, он лично координировал миномётный огонь по позициям противника, чтобы предоставить милиционерам и омоновцам возможность пробиться к своим.
Несколько другую версию представляют непосредственные участники событий («Солдат удачи» №2, 2001г.; «Вернуться живыми не должны…или оборона в Новолаке»). По данным бойцов липецкого ОМОНа после неудачной попытки их деблокирования при помощи бронегруппы, их, по существу, бросили. Решение о прорыве они принимали самостоятельно, и никакого миномётного отвлекающего удара со стороны федералов не было. По официальным данным, липецкий ОМОН вышел из окружения с минимальными потерями - 2 убитых и 6 раненых. Общая официальная цифра российских потерь в ходе боя в Новолакском - 15 человек убитыми и 14 ранеными. («Солдат удачи» №4, 2003, «Учат ли уроки Чечни? ») Вероятно, данная цифра не учитывает 15 погибших бойцов из состава бронегруппы, пытавшихся прорвать блокаду извне.

Боевые действия в Новолакском районе продолжались полторы недели и были крайне ожесточёнными. Когда кольцо вокруг сёл в Кадарской зоне начало сжиматься, федеральное командование предприняло попытку отбить райцентр Новолакское, но наступление захлебнулась. Войска понесли большие потери. В частности, 15-й армавирский отряд спецназа внутренних войск в этих боях был попросту обескровлен, из 150 человек личного состава он потерял 34 убитыми и 78 ранеными. Повторилась и история с «дружественным огнём», часть потерь (9 убитых и 36 раненых) этот отряд понёс в результате… дважды нанесённых авиационных ударов. Тем не менее, после того как 12 сентября российские войска заняли Карамахи и Чабанмахи, на Новолакском направлении бои продлились недолго. Уже 14 сентября, одноименный райцентр был возвращён федеральными силами. На мой взгляд, причина ухода Басаева из Дагестана лежит на поверхности: восстания в масштабах республики ему опять добиться не удалось, а оказание поддержки ваххабитам Кадарской зоны после её падения вообще потеряло смысл.

В ходе полуторамесячных боёв в августе-сентябре 1999 г. официальные потери федеральных сил составили 280 человек убитыми и 987 ранеными, потери противника были оценены в 1,5-2 тыс. убитых боевиков. Реального результата российским силовым структурам удалось добиться в Буйнакском районе Дагестана - ваххабитская группировка в сёлах Карамахи, Чабанмахи, Кадар прекратила своё существование. В то же время, в пограничных с Чечнёй районах окружить и уничтожить чеченские отряды не удалось, после боёв в Ботлихском (август) и Новолакском (сентябрь) районах на территорию Чечни отступали группировки противника численностью не менее 1,5 тыс. боевиков каждая.

Вытеснив противника с территории Дагестана, российское руководство получило выбор: укреплять границу с Чечнёй и отбивать дальнейшие удары Басаева, параллельно пытаясь договориться о взаимодействии с президентом А.Масхадовым, ИЛИ повторить вторжение в Чечню, с целью разбить противника на его территории, попутно решив вопрос о возвращении республики в состав России.
Первый вариант действий, несомненно, был более сложным в исполнении и МЕНЕЕ ЭФФЕКТНЫМ (направление дальнейших ударов определял бы Басаев, к тому же федеральные силовые структуры продемонстрировали свою неспособность просчитывать и быстро парировать действия противника), но в перспективе, возможно, БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНЫМ.. К несомненным плюсам данного варианта относилось отсутствие партизанской войны на территории Дагестана - местное население республики пока ещё относилось к российской армии более дружественно, чем население Чечни.

Второй вариант выглядел гораздо ЭФЕКТНЕЕ первого, но ПРОИГРЫВАЛ В ЭФФЕКТИВНОСТИ, было очевидно, что, даже сумев занять всю территорию Чечни, федеральные силы столкнутся с перспективой затяжной партизанской войны, выиграть которую они не в состоянии.

В условиях приближающихся выборов был выбран второй вариант действий. В угоду своей политической цели (победа ельцинского «преемника» В.Путина на президентских выборах) российское руководство втянуло страну в войну, исход которой был далеко неочевиден.