Зимняя прогулка по Грозному

Алекс - так зовут нашего собеседника. Участвовал в боях в Дагестане в 1999 году, в контртеррористических операциях в Чечне в 2000-м.

В 1995 году Алекс служил в разведке ВДВ, был старшим лейтенантом. Ему есть что вспомнить о тех январских днях…

Первое утро

Первое новогоднее утро встретило нас непроглядным темно-серым небом. В воздухе пахло гарью. Где-то горели подорван­ные нефтяные скважины и нефтехранилища. Тревожные новости поступали с узла связи. Прослушивавшие радиоэфир свя­зисты докладывали, что введенные ночью войска ведут тяжелые бои в полном окружении в центре Грозного. Имеются по­тери...



Нашей группировке поставлена задача сформировать штурмовой отряд и продвигаться на помощь майкопской бригаде в направлении железнодорожного вокзала. Ядро группировки должно было состоять из усиленного танками батальона от 19 мсд, сводного полка 76 вдд и десантного батальона 21 овдбр. Моих разведчиков оставляют в резерве командования. С не­большой группой своих набиваюсь идти впереди батальона бригады. Наша задача - разведка, никаких боев. Необходимо собрать информацию о положении, составе и вооружении противника.

В районе населенного пункта Октябрьский разведчики псковской дивизии смели в огневом контакте засаду «духов». Ко­лонна неумолимо двигалась на восток, к городу. Где-то впереди ухают разрывы артснарядов, выпущенных по Грозному. Значит, мы уже рядом.

На каждой высотке оборудованы районы обороны по всем правилам военной науки. Все выглядело, как на картинке из Бое­вого устава. Работали специалисты. Траншеи, ходы сообщения, землянки и перекрытые щели. Многое укреплено и залито бетоном. Готовились не один день.

К обеду, не встретив серьезного сопротивления, мы подошли к дачному району Грозного. Немного повоевали. Встретились с небольшой группой боевиков, которые, понеся потери, отошли в город и растворились.

Передвигаясь последовательно по высоткам, нам удавалось довольно быстро и, главное, без потерь подойти к Грозному. На одном из скатов стояли колонны рязанских десантников и тяжелая бронетехника уральского мотострелкового полка с танками. Внизу, немного поодаль, виднелись многоэтажки, гаражи. В городе были слышны одиночные разрывы, ружейно-пу­леметная стрельба. Справа от нас горели нефтехранилища, наполняя и без того тяжелый воздух черным едким дымом.

Командир мотострелкового полка отказался вводить своих в город. Так же без движения стояли и БМД рязанского полка, имевшего куда меньше серьезной бронетехники, чем пехотинцы. Моя же колонна после недолгих минут остановки пошла в город. Наши отцы-командиры знали, что там, впереди, ждут еще нашей помощи блокированные майкопцы. Все это понима­ли и потому молча шли вперед. Больше всего удивило нас то, что их же собратья-пехотинцы стояли и не особо рвались им на выручку.

На этой короткой остановке я увидел четырех своих однокашников, которых не видел более двух лет. Некоторых уже в по­следний раз...

Дойдя до гаражей у многоэтажного дома, подаю команду спешиться. Входим в город.

Разведка, вперед! И дозор ушел за поворот. Медленно, крадучись, разведчики передвигались от укрытия к укрытию, вза­имно перекрывая свои и смежные сектора наблюдения. Колонна же замерла, притихла и вслушивалась в каждый звук.

Город встретил нас напряженной тишиной, черными зияющими дырами окон, в которых почти не было стекол. А те, что еще не потеряли своих стекол, были перечеркнуты белыми крестами бумаги, как в Великую Отечественную. Где-то неда­леко горели дома, трещал шифер. На стенах и заборах надписи: «Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы и проститутки!»

Впереди колонны псковичей шел танковый взвод, который только что потерял первый танк. Псковичи ушли влево на ули­цу Социалистическую, мы же шли параллельно справа от них.

Поравнявшись с четырехэтажным зданием какого-то училища или школы, один из моих разведчиков, сидящих на броне, за­метил бородача в окне четвертого этажа. Недолго думая, подаю команду: «Противник слева! К бою!». Бойцы спрыгивают и занимают удобные огневые позиции. Но наводчик БТР не смог навести КПВТ на эти окна. Угол возвышения слишком ве­лик. Тогда мы, быстро определив три окна с одинаковыми занавесками на этаже, вместе с оружейником закидали их гра­натами из подствольника.

Разведчики зачистили здание и вынесли первые трофеи - РПГ и два АКМ с патронами.

Колонна из БТРа, шести машин с личным составом и КШМ вышла на улицу Социалистическую и двинулась в сторону цен­трального парка параллельным с псковичами курсом.

Впереди псковичи попали в засаду. Завязался бой. Ничего не понятно. Откуда стреляет враг?! Его не видно, но он уже ря­дом. На перекрестке выстрелом РПГ подбита БМД, горящие бойцы пытаются выскочить из боевого отсека, но невидимый пулеметчик срезает их длинной очередью, и парни падают рядом с горящей факелом машиной...

Идущая следом БМД обходит справа горящую «бэшку» и, подставляя свой правый борт, дает возможность братишкам за­брать своих раненых и «двухсотых». Никто даже мысли не допускает оставить своих ребят здесь...

Огонь усиливается. Падают еще несколько десантников. По прикрывающей БМД выпускают две ПГ гранатометчики. Ору­дие и ПКТ уже смолкли, значит, убит наводчик-оператор. Раненая машина отползает за угол этого полуразбитого дома.

Наконец-то догадались выкатить танк на прямую наводку. Танк бьёт по нижним этажам дома в надежде его развалить и похоронить этих уродов живыми.

Справа от нас в доме замечено шевеление. Беру группу бойцов и направляюсь во двор двухэтажного жилого дома. Пара боевиков, увидев нас, уносит ноги за угол. Мы, осторожно передвигаясь, обходим еще правее, прикрываясь толстыми стволами деревьев. Пройдя двор, выходим к злополучному дому, по которому ведет огонь танк. За домом спокойно сидят несколько боевиков, два гранатометчика перезаряжают оружие.

Увидев нас, они оторопели и кинулись врассыпную... Посылаю ВОГ (выстрел осколочный гранатометный к подствольнику) и короткую очередь вдогон чертям...

Рассеяв эту группу, возвращаемся к своим. Нельзя увлекаться погоней - можно попасть в засаду. Тем более город незна­комый.

Вечерело. К сумеркам нам удалось продвинуться еще на несколько кварталов и очистить центральный парк культуры и от­дыха. Все подразделения занялись оборудованием оборонительных позиций и мест для отдыха личного состава. К вечеру стала подтягиваться тяжелая бронетехника.

Пока было еще светло, мы стали осматривать близлежащую местность. Несомненной достопримечательностью парка явля­лось наличие ресторана и пивобезалкогольного комбината, в закромах которых было найдено немало запасов соков и ви­на.

При осмотре во дворе пивобезалкогольного комбината обнаружена пехотная БМП-2 с расстрелянным боекомплектом. Ря­дом трупы трех пехотинцев. По всей видимости, майкопцы, которым посчастливилось вырваться из огненного мешка же­лезнодорожного вокзала. Неподалеку у забора и в холодильной камере - несколько трупов бородачей. Одеты в нашу фор­му, с нашивками «Россия. Вооруженные Силы». Наверное, вся группировка ходила на смотрины.

Рядом, возле развалин кафе, на носилках лежали «двухсотые». Медики с командирами подразделений в свете карманных фонарей изымали у них документы и переписывали личные данные. В ту ночь я насчитал их шестнадцать...

Как потом оказалось, был среди них мой однофамилец из дивизионной разведроты 76 вдд.

Много позже, когда я уже после первой кампании встретился со своими однокашниками, они признались мне, что чуть не «похоронили» меня по ошибке, услышав в списке погибших мою фамилию. Даже помянуть успели. Значит, буду долго жить!

Настроение после двух-трех боевых выходов, как ни странно, было боевое. Несмотря на то, что вокруг было много тру­пов, битой боевой техники. Хотелось побыстрее ворваться в город и сделать максимум для окончания этого бардака. Си­деть на месте, хоть и на передовой базе, не в моем характере. Пока моя рота еще не подтянулась, сам себе ищу занятие. Занимаюсь сбором информации, общаюсь с местными жителями.

С приездом начальника особого отдела нашей части работа в этом направлении немного активизировалась. Имевшие от­дельную машину с кунгом особисты всегда принимали меня по-семейному. Сначала в тепле накормят-напоят, дадут отдох­нуть, а потом расспрашивают. Дело-то мы одно делали, и неважно, что ведомства разные. Сплав нашей боевой и их опера­тивной работы вскоре стал давать результаты. Организовав совместную офицерскую группу, мы начали проводить спецо­перации.

На один из таких выходов вышли восьмеркой. Четыре пары. Третья пара - это я и начальник отдела Валентиныч. Придя на встречу в один из частных домов, блокируем его и после осмотра входим. Подгруппа прикрытия занимает позиции и гото­вится к обороне. Мы же с оперативниками ведем беседы с людьми, пришедшими на встречу. Таким образом, в Грозном на­чаты сбор информации о боевиках и подготовка местных кадров для дальнейшей совместной работы.

Утром следующего дня проверяем информацию о заминированном танке и химическом фугасе.

Танк Т-72, потерявший подвижность из-за подрыва на фугасе, действительно был заминирован. После обезвреживания взрывчатки Т-72 отбуксировали на рембазу.

Дальше еще интереснее: «духи» готовили к применению несколько фугасов с химической начинкой, в качестве которой использовался аммиак. Обезвреживать пришлось пять таких подарков. Изобретательности боевикам было не занимать. Для приведения в действие этих адских машин они хотели использовать телефонные сети.

Возвращаясь на свою базу, мы попали под обстрел кочующей установки «Град». На углу одного из кварталов прилично одетая чеченка держала на руках мальчика, у которого осколком было оторвано ухо. Передвигаясь вдоль улицы перебеж­ками, мы приблизились к ней. После короткой беседы женщина заплакала и попросила помочь. Взяв мальчика на руки, мои бойцы доставили его и женщину в пункт приема раненых, где им оказали квалифицированную помощь.

И уж совсем перед постами нашей базы у дороги я увидел бабушку с девочкой, возраст которой определить было трудно из-за массы надетых теплых вещей. Бабушка была славянской внешности.

Я обратился к ней с вопросом: чем помочь? Русскоязычные местные жители, у которых не было родственников в сельских районах, не имели запасов продуктов, и только вошедшие в город российские войска стали для этих несчастных хоть ка­кой-то надеждой на выживание. Я подал группе команду остановиться и сдать мне все имеющиеся в рюкзаках съестные припасы. Выход был суточным, и есть толком не пришлось. Гора консервов оказалась внушительной. Пришлось даже одол­жить бабушке плащ-палатку для переноски всего этого.

Вернувшись к своему БТРу, наскоро перекусили с экипажем. Ребята успели разогреть несколько банок с кашей и вскипя­тить чаю.

Прогрев отопителем внутренний отсек БТРа, готовимся ко сну. Не тут-то было. Прибежал посыльный из штаба группиров­ки и вызвал в разведотдел.

Оказывается, руководство отстранило пехотного командира из-за его «беззубости» и назначило командующим тактиче­ской группировкой «Запад» генерала Бабичева, командира 76-й псковской десантной дивизии. Начальником разведки ТГ назначен однокашник Бабичева и мой крестник Дмитрич. Меня это не обрадовало. Я Дмитрича знал хорошо. Он раньше хо­дил со мной на «боевые» всего с четырьмя магазинами и без броника, как будто искал своей смерти.

От нового командования требовали активных и решительных действий. И тут началось...

Немедленно получаю задачу разведать пути подхода к железнодорожному вокзалу, где еще могут находиться остатки май­копцев. Старшим со мной едет сам энэр - Дмитрич. Прикинув по карте Грозного сколь-нибудь подходящий маршрут, ухо­жу к броне готовиться.

Выехали тихо, без рывков, без огней. Внимание напряжено до предела! Где-то впереди неизвестность и враг. Хитрый, ко­варный, вероломный и пока еще невидимый.

Покинув центральный парк через колоннаду, БТР резко поворачивает влево. Прямо перед нами еще дымятся «Жигули» с телами трех «духов».

Пройдя несколько сотен метров, натыкаемся на сгоревшие и покинутые БМП-2. Некоторые еще были теплыми. Оружие и боеприпасы сняты. Остатки майкопцев, вырвавшихся с вокзальной площади...

Прямо по улице слышится стрельба. Уходим вправо на параллельную улицу. Наверняка «душки» приготовили засады для отсечки резервов и подмоги.

Город будто вымер. Пустота.

Выходим в полной темноте к железнодорожным путям. Перед нами станция Грозный. Слева и справа склады, пакгаузы, диспетчерские вышки и прочее. По нашим данным, в район старо­го здания вокзала пробились какие-то подразделения. Наша первая задача - установить связь, вторая - вывезти раненых и тех, кого еще можно спасти.

Идем на нестандартный шаг - БТР выходит на железнодорожное полотно и едет по шпалам! Здесь уж точно никто нас не ждет, а значит, нет мин и засад! Так дошли до диспетчерского пункта - самого высокого в округе здания. Тут должны быть наши. Так и есть. Нас заметили и идут встречать.

Знакомимся. Оказывается, на этом клочке земли закрепились разведчики рязанского полка, и среди них мой однокашник.

Пока экипаж занимается выгрузкой боеприпасов и сухпайков, мы с энэром осматриваем ок­рестности, беседуем с командирами подразделений. Нашим достался один танк пехотинцев, брошенный на привокзальной площади. По приказу танк выходит на несколько секунд из-за дома, делает несколько выстрелов по разведанным целям и опять ныряет за угол.

Через площадь - «духи», в соседнем здании - «духи». Прямо как в Великую Отечественную на Малой земле.

Офицеры хвастают своими трофеями - в руках одного из них новехонький ППШ, у другого - наган. Видимо, оружие похище­но «духами» во время дудаевского беспредела со складов хранения или у вохровцев.

Проходя мимо бомбоубежища, слышу тихий плач ребенка. Спускаюсь туда с офицерами. Осторожно всматриваемся в тем­ноту.

- Да тут местные... Наверное, пережидают обстрел, - выдыхает один из офицеров.

Я уточняю, сколько их там. Иду вперед в темноту, включая фонарь. На нарах сидят женщины с маленькими детьми, не­сколько стариков. Зная местные обычаи, представляюсь и прошу выйти старшего. Ко мне подходит старик с клюкой и в папахе. Поздоровавшись с ним за руку, спрашиваю, сколько их тут и чем помочь.

Местных в бомбоубежище оказалось двадцать восемь человек, из них семеро - совсем малыши, груднички...

Приказываю бойцам принести три упаковки сухпайка и три мешка замерзшего хлеба. Старика прошу поделить всё поров­ну.

Вернувшись к БТРу, проверяем загрузку раненых. Те, кто мог держать оружие, - на броне, носилочных и прочих - в БТР.

Начинаем движение в обратную сторону, развернуться возможности нет, и БТР движется задним ходом до места нашего выхода на железку. Бах! Не тут-то было! Двигатель вдруг глохнет, а корма, чуть приподнявшись, резко опускается на зем­лю. Следом звучит команда: «К бою!»

Пока механик ползет уточнять причину, все занимают круговую оборону и ждут боя. Выясняется причина остановки: при движении задним ходом БТР наехал и намотал на вращающуюся часть колеса медный контактный провод. Железнодорож­ный участок, как впоследствии оказалось, был электрифицированный, и кругом лежали оборванные провода. С помощью молотка и зубила механик устранил неисправность, и мы продолжили путь. К счастью, без приключений.

Разведка

Начальник разведки группировки - Дмитрич - вызвал меня и замполита в штаб и поставил задачу провести разведку в од­ном из районов. Необходимо было добыть сведения об этом районе, мосте через Сунжу, подвозе боеприпасов, снайперах и укрепрайонах, которые не могли раздобыть разведчики округа. Теперь наш черед. Дмитрич даже похвастал перед коман­дующим, мол, мои «ковбои» пройдут куда угодно.

Готовим операцию. Инфильтрация - на двух БТРах. В напутствии командующий сказал, что если нам будет туго, то только через 30 минут после нашего сигнала к нам выдвинется батальон 76-й десантной дивизии. И то не факт, что он до нас дойдет - «духи» отчаянно обороняются, а мы идем прямо к ним в подбрюшье, к единственному целому мосту через Сун­жу.

В общем, как всегда: надеяться приходится только на себя и собственные силы.

Готовимся к выходу. Загрузка - 2-3 боекомплекта. Из продуктов - банка консервов на двоих в сутки. Остальное - боепри­пасы. Берем много РПГ и РПО.

Ко мне подходит мой давний знакомый, офицер-связист (познакомились еще на службе в Закавказье), и просится с нами на выход. Пытаюсь ему объяснить, что с выхода можно и не вернуться, но его это не пугает. Он говорит, что погибнуть можно и здесь от обстрела «духовским» «Градом». Тогда говорю ему, чтобы бежал и отпрашивался у начальника штаба, мотивируя тем, что мне в группе нужна радиостанция большой дальности, то есть КВ-связь.

Добро получено - Саша с нами. Боевая экипировка, как у вертолета «Апач». Определяю ему место в боевом порядке, за­дачи: поддержание связи с базой, частоты и позывные.

Посадка на броню и проверка связи. Все готовы? Вперед! Я сижу на первом БТРе, свесив левую ногу в командирский люк.

БТРы тронулись, и после выхода через колоннаду парка резко сворачивают влево. Дорога покрыта снегом по льду, и наш первый БТР ускорением выбрасывает вправо на обочину. Со всего разгона врезаемся в бетонный фонарный столб. Двига­тель глохнет.

Я очнулся в снегу по правому борту от бронетранспортера. Бойцы попадали с брони, но никто сильно не пострадал. Корот­кая перекличка и посадка по местам.

Сзади, из-за колоннады, только что показался второй БТР. Быстро усаживаемся по местам и уходим вперед. Хорошенькое начало!!!

Выйдя в назначенный район без огней и опознавательных знаков, мы десантируемся почти на ходу. БТРы уходят дальше вглубь и вправо по территории, контролируемой боевиками, открывают огонь из всего, что стреляет, чем отвлекают бое­виков от нас. Мы же, воспользовавшись этим коридором и замешательством в стане противника, проходим в глубь района и растворяемся.

Погодка еще та! После полуночи стал поджимать мороз, а к рассвету вообще завьюжило. Это, несомненно, сыграло нам на руку. Когда начали перебегать улицу, из-за угла вырулил ЗИЛ-131 без номеров, вроде чеченский. Пришлось с разбегу плюхаться лицом в грязную жижу. Вымарались и промокли, но с машины нас не заметили.

Обойдя несколько сторожевых постов, на которых палят автомобильные покрышки, выходим в промзону. Впереди какой-то завод. Разделяемся. Основная группа - два офицера и четыре бойца идут на НП к мосту выполнять основную задачу. А за­дача такова: наблюдать за всеми передвижениями противника через мост.

Вторая группа занимает позиции слева от нашего НП, вдоль забора и Сунжи.

Третья, базовая, группа - самая многочисленная, остается в тылу района, осуществляет связь НП с базой группировки.

Мы с недавно прибывшим штатным командиром роты Александром идем вперед. Для НП подобрали небольшое двухэтажное здание заводской раздевалки с душевыми. Справа от нас ворота и строительный вагончик на салазках, стоящий на чем-то вроде невысоких свай. Под ним, как позже оказалось, жила собака со щенками.

Зашли тихо, еще затемно. Дверь снаружи заминировали. Метелица замела наши следы и даже слегка припорошила дверь. Снаружи могло показаться, что в здание давно никто не входил.

На первом этаже не было больших окон, там располагались в основном железные шкафчики для одежды и душевые кабин­ки. Два высоко расположенных зарешеченных узких окошка выходили во двор в сторону строительного вагончика. На по­лах - битые стекла от окон и штукатурка.

Оставив на первом этаже в глубине помещения пару сержантов с ПКМ, поднимаемся на второй этаж. Бойцы оборудуют по­добие укрытия из остатков мебели.

На втором этаже - четыре больших окна. На каждого - по окну. Мы с командиром занимаем позиции в глубине помещения, напротив окон, выходящих на мост. Двоих же бойцов располагаем в смежной комнате - осуществлять наше прикрытие и наблюдать в тыл.

Основное оружие - АКСы с ГП - заряжено и готово к бою. Приводим в боевое состояние парное оружие. У нас это две ВСС. Радиостанцию - на рабочую частоту. Проверяю связь с базовой подгруппой. Связь налажена. Ждем...

На рассвете нам становится холодно. Намокшие ноги сводит судорога. Пытаемся их разминать, перебирая пальцами ног, но это почти не помогает. Постепенно переходим на отжимания и приседания - гоняем кровь. Немного помогает. Горячи­тельного нет. Да и не принято у нас во время мероприятий. Вот после, на базе - можно.

Слева от моста на Сунже - небольшая полынья. К ней то и дело спускаются местные жители, чтобы набрать воды. Все нор­мально. Одна женщина даже пытается стирать. Делает несколько глубоких наклонов, как будто трет по стиральной дос­ке. Все вроде нормально. Рядом с ней - груда кирпича, за которую то и дело заходят и скрываются люди. Меня это насто­рожило. Подношу бинокль к глазам и более тщательно пытаюсь рассмотреть груду кирпича. Бросаю взгляд влево, на жен­щину. Первая же мысль - снайперша! Эта дамочка, оказывается, наклонялась, чтобы подвязать снизу белый зимний маск­халат! А под грудой кирпича скрывается вход в склад оружия и боеприпасов, где боевики экипируются и откуда выходят по своим постам!

Первая маленькая удача. Докладываю на базу об обнаруженном складе оружия. Решили огонь артиллерии пока не вызы­вать, а понаблюдать, куда будут расходиться снайперы. Гораздо важнее выявить все их позиции, графики их смены.

«Наша» дамочка в это время уже приготовилась и бегом выдвинулась на свою огневую позицию.

Всего за эти сутки нам удалось выявить восемь снайперских лежек. «Мирные» жители с повязками на предплечьях спокой­ненько приходят после ночевки, как на работу, а вечером сдают оружие и уходят по домам.

До полудня по мосту прошли несколько автомашин, в том числе и наши знакомые ЗИЛ-131, которых мы встречали ранее. График их передвижений выявить не удается. Скорее всего его нет. А вот несколько складов уже выявили. И что самое примечательное - один из них у нас за спиной, на заводе. В случае нашего обнаружения принимаем решение уничтожить склад имеющимися средствами и под прикрытием разрывов уходить к своим.

Ближе к десяти часам внимание привлекает еще один дом на том берегу. Двухэтажный, с недостроенной крышей, он явно выделяется на фоне своих скромных одноэтажных собратьев. То и дело в него забегают люди в полувоенной одежде, по двое-трое. И почему-то не все оттуда выходят! К домику подъехали несколько джипов, оттуда высыпали люди и скрылись в помещении. Простые люди на таких машинах не ездят.

...Насобирав несколько целей, решили отработать по ним артиллерией.

Запрашиваю базу группировки, начальника артиллерии. Даю целеуказание и команду на огонь. Сами же ведем наблюде­ние за результатами огня. Артиллерия ведет пристрелочный огонь по одному снаряду.

Сложность ведения и корректировки артогня в городе в том, что из-за стоящих рядом строений не всегда можно заметить попадания снарядов.

Решил вывести огонь на мост, а от него в дальнейшем и сориентировать.

Есть первое попадание. Даю разрешение на огонь всей батареи. Шесть стволов одновременно обрушивают свой огонь по зданию. Дом превратился в одноэтажные развалины.

Первая огневая задача выполнена.

Полчаса спустя до «духов» дошло, что уж больно прицельно ложились все выстрелы в цели, - значит, надо искать арткор­ректировщиков.

И они посылают прочесывать все возможные здания... детей!!!

Сначала показался мотороллер «Муравей» с небольшой алюминиевой будочкой, какие раньше развозили по детским сади­кам продукты. Мотороллер идет с большой натугой и просадкой назад, хоть на нем едут всего два пацана. Видимо, в ней, в будке, есть кто-то потяжелее парнишек. Внимательно присмотревшись к ним, я замечаю сбоку сломанную «куликов­ку» (антенна Куликова). Значит, у ребят есть с кем-то радиосвязь.

Доложив по радио базовой подгруппе о происходящем, я запросил связь по моему сигналу, сам же выключил радиостан­цию, чтобы не демаскировать себя и группу.

Мотороллер медленно подъезжает к воротам нашего завода. Подростки спешиваются и идут внутрь территории, осматри­вают все свежие следы. Мы же благодарим Бога за ночную метель и готовим ВССки на всякий случай. Занимаем позиции сверху напротив входной двери. Пацаны подошли к двери нашей раздевалки и, несильно подергав ее и убедившись в проч­ности запоров, удалились. Мы же с Александром смахнули испарину со лба - не дал Бог взять грех на душу! Был бы еще взрослый противник, а то - подростки!!!

Наши предположения оправдались: дети, подойдя к воротам, общаются со взрослыми по-чеченски. Боевиков пока не вид­но, но через несколько минут, видимо, успокоившись, они вышли и встали возле вагончика спиной к нам.

Они, наверное бы, ушли, если бы не наше охранение, располагавшееся на нижнем этаже: подошло время завтрака-обеда, и наши солдаты, вскрыв банку с кашей, умяли ее, а чтобы не оставлять за собой следов пребывания в помещении, реши­ли банку выкинуть в окно. Окошки были маленькие, зарешеченные, да на нашу беду еще и выходили к воротам...

Ребята промахнулись: пустая банка с грохотом падает на бетонный пол раздевалки. Боевики оборачиваются в сторону здания и о чем-то шепчутся. В этот же момент залаяла собака, до этого лежавшая со своими щенками под вагончиком...

Все! Нас обнаружили! И так нелепо! Вот уроды!!! Если вырвемся живыми - поубиваю своих идиотов сам!

Сообщить о проколе ребятам вниз нельзя, а сами они ничего не видят. Лестничный марш хорошо просматривается боеви­ками...

Настал момент, о котором говорил командующий группировкой.

Попрощавшись с Сашей и пообещав сообщить близким о случившемся, готовимся к последнему бою. Решили работать сна­чала «бесшумниками», а после обнаружения - бить из всего, что есть, да погромче! Заняли огневые позиции, распредели­ли свои цели.

Решаю вызвать огонь артиллерии, чтобы отвлечь внимание от нашего «паленого» домика. Для цели выбираю склад боепри­пасов во дворе. Выхожу на связь с базовой подгруппой - в ответ молчание...

Несколько тщетных попыток докричаться остались безрезультатными.

Теперь все! Надежда только на себя.

Смотрю на боевиков. Они, пошептавшись, не двигаются с места и, повернувшись к нам спиной, стоят у ворот. Не прячась и не замечая противника. Пронесло!

Но на этом все не закончилось. Наши доблестные воины, не имея представления о происходящем, продолжают упражнять­ся в меткости метания пустой банки. На сей раз им удается попасть в окно, и банка падает в сугроб у ноги боевика...

Видимо, снег, выпавший ночью, смягчил падение, и «чехи» не услышали этого звука. Вот только собака...

Не знаю, сколько прошло времени, но для нас это была целая вечность.

Бог, видимо, есть на свете. Не успела наша история завершиться, как небо заволокли серые тучи и повалил обильный снег. Огромными хлопьями. Так что видимость снизилась до 4-5 метров.

Когда страсти немного улеглись, я повторил вызов нашей подгруппы. Ответа не было. Проверил степень заряженности ба­тарей, посканировал по радиочастотам и, услышав, что на смежных частотах есть обмен, переключился на рабочую.

Что-то меня стало беспокоить. Или нас «давят», или с базовой подгруппой не все в порядке. Но проверить это, не выходя из помещения, невозможно.

Запросил соседа слева - тот ответил и подтвердил, что у него тоже нет связи с базой. Оставалось стиснуть зубы и ждать окончания работы НП.

Дождавшись темноты, стали собираться в обратный путь.

Разминировали внешнюю дверь, попытались ее приоткрыть - все тщетно. Снегом ее окончательно засыпало. Запросили подмоги у соседей. С их помощью вышли наружу и уже двумя группами стали пробираться к базе.

Дошли нормально. На наше счастье, все были живы и, наверное, почти здоровы. Стали разбираться: что случилось со свя­зью. А все оказалось до банальности просто - в КВ-станции нашего горе-связиста подсели батареи!!! Этот комнатный рейнджер готовился к большой войне и взял снаряженных магазинов к автомату под завязку, а вот запас АКБ не взял... Да и то правда, зачем связисту аккумуляторы?

Когда мы добрались до базы, я отвел Сашу-связиста в сторону и «ласково попросил», чтобы он больше ко мне не подхо­дил. Так подставить группу!

Через сутки собираемся на очередной разведвыход. Подходит ко мне Саша в полной боевой, с оружием и просит взять с собой. Не поднимая взгляда, посылаю его куда подальше. Он подходит ближе и, тихо толкая меня в спину, просит посмот­реть на него. Смотрю - все карманы его разгрузки и рюкзака забиты запасными аккумуляторами к радиостанции!

Сутки спустя нам было приказано вывести на эти позиции батальон морской пехоты. Надо сказать, что со своей задачей мы справились. Выведя командование морпехов на тот завод, мы «засветили» им все лежки снайперов.

...А с рассветом морпехи вступили в бой. Уничтожив всех снайперов и потеряв за три часа боя шестнадцать своих бой­цов...