Выскочка Олейников из морской пехоты

— Что ж, Олейников, раз достоин — слу­жи. — Генерал еще раз придирчиво оглядел вытянувшегося перед ним молодцеватого офицера и, уже обращаясь к находившему­ ся рядом командиру полка, в сердцах заметил:

— Вот времена пошли — лейтенанты становятся командирами рот. Игорь покидал кабинет комдива в приподнятом настроении.

За те годы, что он руководил танковым взводом, Олейников сумел вывести свое подразделение в передовые не только в родном танковом батальоне, но и во всем 503-м гвардейском фастовском мотострелковом полку. По всем показателям и вполне заслуженно. А потому членам аттестационной комиссии, скрупулезно проверявшей амбициозного офицера “на вшивость”, оставалось лишь развести руками.

Неуверенности, страха перед новой должностью не было. Скорее наоборот — хотелось, с головой окунувшись в несоизмеримо больший объем ответственности, проблем и задач, поскорее испытать себя. Так уж он устроен…

Впервые понюхать пороху Игорю довелось, еще будучи неоперившимся лейтенантом. Было это на разделительной линии осетино-ингушского конфликта у станицы Ассиновская. А неполных два года спустя он уже вел свои танки дорогами Чечни, охваченной пожарами войны.

— Батальон разделился. 11 декабря 1994 года 1-я танковая рота старшего лейтенанта Фаниля Сарварова была придана псковской воздушно-десантной дивизии, — вспоминает майор Олейников. — Чуть позже, усилив подразделения морской пехоты, вошла в Грозный и моя рота.

Железнодорожный вокзал, стадион, площадь Минутка, президентский дворец, “зеленый квартал”… — везде, где становилось жарко, где наступающим морпехам позарез требовалась таранная мощь брони, появлялись “Т-72” Олейникова.

Выкручиваться из невероятно сложных, безвыходных ситуаций ему позволяли отменное знание людей, возможностей техники и день ото дня возраставший боевой опыт.

Не удивительно, что за свою отвагу и бесстрашие ротный был принят в войсковое братство морпехов. С особой теплотой вспоминает он сегодня о спальном мешке, подаренном командиром разведку балтийцев.

С морской пехотой пропахав пол-Чечни, Олейников дошел до Хачароя. Не потеря; ни одной машины. Все офицеры его роты стали кавалерами ордена Мужества. И называйте это как хотите — любовью, привязанностью, ностальгией — но не прельстившись блестящими перспективами службы в 166-й отдельной мотострелковой бригаде, где Олейников оказался в начале 1996 года, ни квартирой в Твери, он добился переводе в Каспийск.

Причем помощь и содействие в этом ему оказал бывший командир соединений морской пехоты Балтфлота Герою России генерал-майор Евгений Кочешков, Встретились они как-то в Главном штабе ВМФ, вспомнили былое, а заодно обсудили давно терзавшую Игоря проблему. Осенью 1998 года Олейников впервые примерит черный берет.

Человек счастлив, когда занимаете? любимым делом. Любые трудности, любые испытания тогда ему по плечу. После активной фазы второй чеченской кампании, когда майор Олейников во многом повторил пройденный во время предыдущей войны путь, он становится во главе разведывательного батальона вновь сформированной бригады морской пехоты Каспийской флотилии, что явилось объективной оценкой его служебной деятельности и ратных заслуг.

За решение проблем части Игорь Юрьевич взялся с удвоенной энергией. Для него не существует мелочей, он вездесущ, касается ли это обслуживания и эксплуатации боевой техники, огневой и специальной подготовки или бытовых условий личного состава. Жесткий стиль руководства Олейникова устраивает не всех, но коллектив разведбата постепенно обретает нужную форму, слаженность, традиции.

Да, чтобы разведка каспийцев отвечала всем требованиям времени, многое еще предстоит сделать. Но уже находящееся на границе с Чечней его подразделение блестяще справляется с поставленными задачами.

Олейникова и вправду можно назвать везунчиком, выскочкой. Только под этим следует понимать не результат паркетного шарканья, а огромный титанический труд с присутствием небольшой доли обыкновенной человеческой удачи. А это, поверьте, дано не каждому.