Война в Чечне глазами командира танкового взвода

Как все для меня начиналось

Начну сначала, опущу все подробности того, как попал в Чеченскую республику, напишу лишь, что был направлен в командировку из 239 гв. танкового полка 15-й гв. танковой дивизии (Чебаркуль), в которой занимал должность командира танкового взвода, соответственно, на аналогичную должность в танковый батальон 276-го мотострелкового полка. Это было в начале 1996 года. Выехали мы на Старый Новый год, по-моему, на поезде Челябинск–Минеральные Воды. Ну, понятное дело, бухали всю дорогу… Из Минвод электричкой до Моздока, в Моздоке просидели 3 дня (не было погоды), – тут я первый раз ощутил, что такое палатка без утеплителя и буржуйка. Наконец, то ли 18-го, то ли 19-го января транспортным вертолетом Ми-26 с группой бойцов, следовавшей, видимо, на пополнение 205 МСБр (точно не помню), перелетели в Ханкалу. Бойцов высадили в Северном. Наша группа офицеров и прапорщиков состояла человек из двадцати, включая замполита 239-го гв. танкового полка подполковника Козлова, следовавшего на аналогичную должность в 276-й МСП, но не все ехали в 276-й, часть – в 324-й МСП, тоже уральский.

В Ханкале сказали, что вертолета до утра не будет, и придется ночевать здесь, хорошо, что «направленец» (человек, который занимается пополнением, встречей офицеров, следовавших на замену, который прикомандирован к штабу группировки) оказался моим однокашником, точнее, вообще был у меня в училище ЗКВ. Олег Касков (впоследствии Герой России) приютил меня, провел как-то в штаб группировки, в комнату «направленцев». В училище (Челябинское ВТКУ) у нас с ним были неплохие отношения, часто отдыхали вместе на 3-4 курсах.

На месте

На утро вертолетом Ми-8 я прибыл в расположение 276-го МСП, он тогда дислоцировался в районе н.п. Автуры и Курчалой, примерно между ними. Распределили в 3-ю танковую роту на должность командира 1-го танкового взвода. Командиром ТР был капитан Валерий Чернов, который прибыл из Челябинского ВТКУ с должности командира курсантского взвода, я командовал 1 взводом, л-т Олег Касков (в командировке в Ханкале) – вторым. Лейтенант Влад [........], тоже выпускник нашего училища, но на год старше, командовал 3-м танковым взводом. К моменту моего прибытия Влад, Олег и комроты Валера Чернов пробыли в Чечне примерно 1-1,5 месяца и пока еще не воевали. Влад ходил авианаводчиком с колонной снабжения полка (позднее я его сменил в этой роли). Мы первые, кто приехал на 6 месяцев официально, раньше ротация была через 3 месяца, но, бывало, и 4, и 5 и даже больше торчали.

Я сменил Серегу Битюкова, он тоже был командиром взвода курсантов в ЧВТКУ, старший лейтенант. Помню, отдал мне разгрузку и дополнительные магазины к АК и спросил: «Ты танк с «крючка» заводить умеешь?». Я говорю: «умею» (мне на стажировке в Елани показали). «Значит, – говорит, – толковый». И дал мне еще ключ для взрывателя ОФС, а потом и личный гильзоизвлекатель для ПКТ. Он вообще грамотный парень, все мне показал, все объяснил, мы с ним на танке по всем блокпостам полка (в пределах расположения) прокатились, я довольно быстро сориентировался в полку. Кстати, на одном из магазинов его АК было написано: «Любимому Джохарке от Сереги Битюкова».

Матчасть

Танки в батальоне – Т-72Б1. Примерно половина из них были довольно старые машины еще с первого Грозного. В 1-й танковой роте многие без бортовых экранов, командир роты Олег (фамилию, к сожалению, не помню). Во 2-й ТР, где командиром был Самойленко Александр, – там старых и новых танков примерно пополам. З-я ТР была полностью укомплектована свежими машинами с базы хранения 1985 года выпуска. Примерно за месяц до моего появления их в полк пригнали, с ЗИПом проблем особых не было – в общем, повезло мне. Точное количество машин в батальоне не помню, что-то около 25. Полк был неполным, было 2 МСБ (БМП-1), ТБ (Т-72Б1), АДН (2C1), ЗДН (несколько «Шилок»), ну и роты.

Примерно через две недели началась операция, которая впоследствии, получила название «Новогрозненской». От нашей роты требовались в сводный отряд 276-го МСП 2 офицера – командир роты и командир взвода. Поехали Валерий Чернов и я, а также 4 танка, в том числе танк комроты, 2-го взвода (моего), и танк 3-го взвода с каковым минным тралом. Я был назначен в ГПЗ (головная походная застава), впереди шел танк с тралом (он же дозорный), потом еще 2 танка и БМП, затем – основные силы рейдового отряда (точный состав не помню, около 20 БМП и 10 танков, ИМР-2, БТС, топливозаправщики на базе КРАЗа, машины с боеприпасами).

Двигались днем, на ночь занимали круговую оборону, выставляли охранение. Примерный маршрут: Курчалой – Маиртуп – Бачиюрт. При подходе к н.п. Маиртуп подорвалась на фугасе БМП 166-й МСБр. Их колона двигалась навстречу нашей колонне, я не доехал до места подрыва около 200 метров. Увидел шапку взрыва и приказал остановиться дозорному танку, потом увидел на окраине «зеленки» бронетехнику, доложил и дал зеленую ракету, что означало «свои войска», получив в ответ такую же, продолжил движение. Увидел подорванную машину, она лежала на своей оторванной башне, в днище дыра около 3 кв.м почти от борта до борта. Вокруг лежали бойцы, им оказывали помощь. Сильно ребят поломало, у одного были выбиты глаза (уже наложили повязку) и к ноге в качестве шины примотан автомат, его сильно трясло, место вокруг представляло из себя смесь грязи, масла, крови, патронов и какого-то мусора.

Эта картина четко отпечаталась в мозгу, ведь это были первые увиденные мной боевые потери, наверное, с этого момента я понял, война – это жесть…

Первый бой

Первый огневой контакт произошел у н.п. Бачиюрт, немного выше села. Мы закрепились в МТС или какой-то ферме, вырыли окопы. Спасибо саперам – помогли: за весь рейд ни разу не откидывал лопату. С нами были ИМР (инженерная машина) и БТС, окопы для танков и БМП копали они, впрочем, частично окопы там были, видимо, с предыдущих боев. Их проверили саперы на предмет наличия мин.

В общем, только встали, еще продолжались инженерные работы, как в метрах 100-150 от опорного пункта разорвался дымовой снаряд или 120-мм минометная мина. Помню, что комбат спросил арткорректировщика, он ли вызывал огонь, тот сказал, что нет. Последовала команда «к бою!», и все заняли свои места. Как оказалось, вовремя – тут же последовали два разрыва в расположении сводного отряда. Потерь не было, и все дружно куда-то постреляли, мой танк в том числе. Не знаю… Цели я не видел, не помню, кто давал целеуказание, но сказали, что видели вспышки за холмом. Определился, где, и долбанул 2 раза ОФСом в крону дерева с расстояния примерно 1200 метров. Оба снаряда разорвались в кронах деревьев, выбрал самые густые... короче, по нам больше не стреляли. На следующий день пришел мулла и кто-то из администрации Бачиюрта – просили не стрелять по деревне и еще что-то. Насколько я понял, договориться не удалось, поскольку на дорогу Бачиюрт– Новогрозненское, которое находилось в 300 метрах (может чуть больше) от опорного пункта (мой танк и танк моего взвода стояли фронтом к дороге), вышла толпа преимущественно женщин и скандировала что-то типа «вывода войск».

Не знаю, есть смысл описывать все эти психологические мероприятия, просто, на мой взгляд, они нас задержали, а, может быть, просто не было приказа. Хотя дорога простреливалась и ночью, естественно, по толпе никто не стрелял. Вечером они исчезали, днем мы выставляли блок-пост на дороге. Честно говоря, я не помню, когда нас второй раз обстреляли – до или после прихода муллы, но это произошло, по-моему, на следующий день. Группа офицеров – я, Валера Чернов, комбат МСБ, еще кто-то – стояла за бруствером (по периметру, оборона круговая), внезапно я понял, что мы под огнем.

Мы были обстреляны группой боевиков численностью примерно 15-20 человек. Огонь из стрелкового оружия они открыли со стороны дороги немного левее от простреливаемого участка, с небольшой высоты, которая господствовала над опорным пунктом. Мы среагировали довольно быстро, помню, что я побежал к своему танку. Пока бежал, думал, включена ли «масса», и какое место занять. Снаряда в стволе не было, и открыть огонь из пушки оперативно я бы не смог, поэтому решил занять свое штатное место, нырнул в люк, расстопорил ЗПУ, развернул. Пулемет был взведен. Прицелился (видел вспышки выстрелов) и нажал на спуск. Выстрелов не последовало. Взвел еще раз, опять тишина. Мне тогда казалось, что я все делаю непростительно медленно… Схватил автомат, который лежал на броне, и открыл огонь, выпустил «спарку». Попробовал еще раз разобраться с «Утесом», помню, вставил один патрон, и он выстрелил одиночным, затем вставил ленту, и он заработал. До сих пор не знаю, что было с НСВТ… Потом неоднократно проверял, он больше не отказывал, может его не надо взводить заранее?

Короче, пока я ковырялся, подоспели наводчик и механик-водитель (они занимались обустройством землянки), запустили танк, открыли огонь из пушки и спаренного пулемета. На мой взгляд, как только танки открыли огонь, боевики сразу отошли, и я не уверен, достали мы кого-нибудь или нет. Стреляли мы снизу вверх по гребню сопки, правда, сразу за сопкой (на обратном скате) находилась «зеленка», и ее верх просматривался. Я посоветовал наводчику бить по зеленке, несколько снарядов он положил вполне удачно (Саня Эбель). В общем, потом ходила разведка (разведвзвод МСБ), сказали, что уходило человек 15-20, и кого-то или что-то тащили, насколько я понял, определили по следам.

Второй танк моего взвода открыл огонь одновременно с моим, он находился правее. Основной ошибкой было то, что не назначили дежурных огневых средств, все занялись обустройством... Потерь с нашей стороны не было, бой длился примерно 20 минут, время не засекал, а по внутренним часам в такой обстановке не сориентируешься.

Двигаемся дальше

Примерно дня через 3 мы получили приказ двигаться дальше в направлении н.п. Алерой и Центорой (правда, позже я узнал, что Центорой вовсе не так называется, другое название я не помню, поэтому буду называть Центорой). Эти два населенных пункта составляли между собой практически единое целое. Мы пересекли дорогу Бачиюрт–Новогрозненское, оставив блок-пост на ферме, так что Бачиюрт находился на правом фланге, а Новогрозненское где-то слева (прямой видимости не было). Был сильный туман, в эфире появились первые сведения о противнике, кто-то доложил, что несколько человек перебежало дорогу, по которой мы двигались. Так начался поистине самый долгий день в моей жизни…

Я действовал в ГПЗ, и, должно быть, туман и отсутствие у меня опыта (6-7 месяцев после училища и меньше месяца в районе боевых действий) сыграли свою роль. Я ошибся и встал на высоту, с которой просматривался Центорой, но не видно было Алероя. Меня вызвал комбат МСБ, кстати, они сами не сразу поняли, что ошиблись.

Короче, выяснили, что не туда встали, надо было двигаться на соседнюю высоту, примерно в 1300 метрах. Для этого надо было спуститься в лощину между высотами, а место, на которое мы встали, до этого занимало какое то подразделение ВВ, я так понял, еще летом 1995 года. Окопы для бронетехники были, БТС выкопал еще несколько, пехота тоже начала закапываться. Я шел от КШМки к танку и пялился в карту, в этот момент по нам был открыт огонь, как мне тогда показалось, со всех сторон. До танка было примерно 50 метров, и я рванул... Помню, что бежал практически на четвереньках, помню фонтанчики от пуль перед лицом, а как оказался в танке – не помню. Сразу понять, откуда ведется огонь, я в тумане не смог, видимо, место было пристреляно. Приказал наводчику стрелять по соседней высоте (как раз по той, которую мы по замыслу должны были занять). Почти сразу доложил командир другого танка: «вижу духа». Говорю: «Мочи! Не докладывай!» Он был на другой стороне круговой обороны, давать целеуказание я ему не мог, да там и ротный был.

Их танки были расположены примерно в 70 метрах друг от друга и повернуты ко мне кормой, а выше по склону стоял танк 1-й роты почти параллельно моему танку, только немного выдвинут вперед. Ниже стоял танк с тралом перпендикулярно к моему танку и еще 9 БМП-1, КШМ, БТС, и пара МТ-ЛБ минометчиков и медиков, 131 человек л/с вместе с экипажами: все это по периметру.

Огонь по нам велся из стрелкового оружия, гранатометов, минометов. Пусков ПТУР в первый день не видел, видимо, не пускали из-за плохой видимости. Почти сразу появились «трехсотые» (услышал по связи), потом услышал, что горит БМП. Сразу за кормой моего танка стояла БМП, в 10-15 метрах, окоп ей выкопать не успели. Развернул командирскую башенку и увидел, что БМП горит, из задних дверей поднимаются языки пламени. Мой мехвод (Сергей Буза) говорит мне: «командир, может закроем от огня «беху»?» Говорю: «Давай, только не понятно как прикрыть от огня противника – огонь-то велся с трех сторон». В общем, прикрыли, долго объяснять...

Только встали в окоп, как сдетонировал боекомплект у БМП. Взрыв был такой силы, что одна из дверей врезала по бочкам танку ротного (пустые были), башню вместе с верхним листом корпуса покорежило и отбросило на несколько метров, борта слегка разошлись. Да и нам с наводчиком досталось – весь день тошнило. Люки были приоткрыты (на торсионах болтались), встали на стопор. Потом загорелся МТ-ЛБ минометчиков с минами, его столкнули БТСом с высоты, в том месте был довольно крутой спуск метров 200, он докатился до самого низа, погорел, подымил и потух.

Примерно к середине дня туман начал рассеиваться, прилетела пара вертолетов Ми-24, прошла над нами, и, как только оказались над позициями духов – по ним открыли довольно сильный огонь из стрелкового и гранатометов (вертолеты шли на небольшой высоте). Они сразу взмыли вверх, отошли, развернулись и дали залп НУРСами по высоте. Насколько я помню, они сделали один заход и ушли, вообще. Погода не способствовала применению авиации, спасибо им, что отработали в таких условиях. С артиллерийской поддержкой тоже было не очень, дело в том, что наша полковая артиллерия 2С1 доставала только до н.п. Центорой, и то на пределе, до позиций боевиков на высоте не доставала вообще. Потом узнал, что артдивизион пришлось выдвигать на 3 км из расположения полка, прикрыв его блокпостами. Постепенно выявили основные позиции противника. Они охватывали нас полукольцом: основные позиции проходили по той высоте, на которую мы должны были встать. Эта высота ближним краем подходила к нам на 500 метров, дальним – на 1300 метров (основная сеть окопов на обратном скате) это правый фланг и фронт (от направления движения нашего отряда). Кроме того, миномет за школой в Центорое, тоже справа, немного сзади. На левом фланге – насыпная дорога и лес за ней, примерно 400-500 метров, там же, немного сзади, бетонный забор и 2 большие емкости за ним. Мне тогда казалось, что этот день никогда не кончится...

Перегрузили снаряды из немеханизированной укладки в автомат заряжания. Я сменил наводчика Саню Эбеля – он вывихнул плечевой сустав, только не помню, в какой момент. Короче, пытался вправить прямо в танке, положив руку на рамку выброса поддона, не получилось. Он вылез и лег на корму, благо огонь немного ослаб. Минут через 10 (все это условно, времени я не чувствовал) – садится на место командира. Я ему – ну что? Он говорит – сама на место встала. Мне очень повезло с личным составом, и я благодарен Богу, что мне, молодому лейтенанту довелось командовать и воевать с такими людьми. Спасибо им огромное за смелость и отвагу, за понимание меня, как командира, спасибо тем людям, которые готовили их к боевым действиям вЧечне (СибВО). Стреляли и водили отлично, была практически полная взаимозаменяемость в экипажах, даже мехводы стреляли и умели включать СУО, все были одного призыва, так что разногласий не было. Думаю, это одна из причин отсутствия потерь в этих боях, если не основная... Но я отвлекся…

Воюем…

Всех обстоятельств первого дня я не помню. Бой то разгорался с новой силой, то утихал, и так до вечера. Начало темнеть, доставили боеприпасы на двух МТ-ЛБ с боевым охранением, пополнили боекомплект и наложили снарядов на бруствер окопа. Помню, что выгрузил снаряды (не все, конечно) из танка с тралом, что пришел с колонной снабжения, там был мой друг (в общаге вместе жили) Эдик Колесников (ЧВТКУ 1994 г.в.) – командир взвода 1-й ТР. Эдик дал несколько глотков браги из своей фляги, и, пока совсем не стемнело, они ушли обратно к Бачиюрту.

Опять усилился огонь, видимо, засекли движение. Он продолжался, пока совсем не стемнело. Я сменил наводчика, включил ночник ТПН 1-49, днем-то видимость не очень, а ночью – максимум 200-300 метров. Так, постреливали для профилактики из ПКТ, духи – тоже. Помню, что сон снился в зеленом цвете (уснул прямо за прицелом), проснулся от того, что кто-то долбил в люк. Экипаж сожженной БМП поселился у нас на трансмиссии, просили не спать. Меня сменил наводчик. Несколько раз стучали, просили танк завести: холодно... Мы менялись с 438-м танком (командир Павел Захаров) – то он наблюдает, то мы. Вот так закончился первый день. Описывал его так подробно, потому что это, по существу, был первый мой серьезный бой.

Дальше четыре дня слились у меня просто в череду событий. Усилился минометный огонь, начались первые пуски ПТУР, велся огонь из АГС, наводчик срезал духа из ПКТ. Я грохнул двоих ОФСом: сами «прощелкали» – утром был туман, потом, внезапно, видимость улучшилась примерно до 1500 м. Стоят, куда-то вниз смотрят под ноги, ну я и шарахнул.

Пуски ПТУР были по танку первой роты, но неточно. Причину не знаю, пусков было несколько, ракеты попадали то в бруствер, то пролетали над башней – это во второй день. Потери были, по-моему «трехсотые». Самые большие потери принес третий день. Был уничтожен наш минометный расчет – прямое попадание 120-мм минометной мины в капонир. Итог: пятеро «груз-200» вместе с комвзвода, еще несколько человек получили ранения, один скончался по пути в Ханкалу. Прапорщик, связист с КШМки, сидел на броне (зачем?), две гранаты ВОГ-17 (от АГС) разорвались на ребристом листе МТО, осколок попал ему в глаз. Перед эвакуацией успел с ним поговорить. Он спросил, что у него с глазом (медик меня предупредил, чтобы я не говорил), я ему говорю, мол, не видно, повязка. Он просил отомстить. Мы с ним вместе ехали в Чечню в поезде в одном купе, бухали. Серега зовут, фамилию, к сожалению, не помню. Думаю, отомстил…

Кроме того, в этот же день по моему танку очень плотно работал миномет. Разрывы ложились рядом, пришлось маневрировать. Спасибо ротному (Валера Чернов), подсказал, куда лучше встать. Кроме этого, опять было несколько пусков ПТУР, опять по танку 1-й роты и опять мимо (думаю, ему надо было позицию сменить). Боевикам надо отдать должное, особенно их минометчикам – метко стреляли, чего, впрочем, не скажешь об операторе ПТУР.

Правда, я так и не смог его засечь. По проводам определил примерное направление. Конечно, если это были 9М113, то на дальности 3500-4000 его можно было засечь только в момент пуска. Думаю, именно в третий день произошел перелом, нам удалось выдавить духов на дальние позиции – 1300 метров, отжать концы подковы, которой они нас охватывали. Впрочем, левый фланг очистили уже к концу первого дня, только в первый день они в белых маскхалатах пытались приблизиться.

На четвертый день (или к концу третьего) подтянули три штуки 2С3 («Акация») из Ханкалы, и они довольно точно открыли огонь. Я сразу почувствовал разницу между калибрами 122 и 152 мм – эффективность в разы выше (на мой взгляд), даже думаю, что духи отошли именно поэтому. Обнаружил на дальности 3600 метров трех боевиков, спускались по склону (уходили в горы) со стороны Новогрозненского, взял упреждение, скорее интуитивно. Показалось, что накрыл, оценить результаты с такой дальности в прицел 1А40 довольно сложно, выглядели черточками. В этот же день было еще несколько пусков (3-4) ПТУР и, наконец, попали в танк 1-й роты в левую сторону башни прямо в направляющие системы «Туча». Результат – покорежены направляющие, разбита головка ночного прицела, наводчик и командир контужены, но больше – ничего. Нет даже следов кумулятивной струи! Получается, ПТУР попал, струя нет? Когда говорят, что на войне чего только не бывает, не врут…

На пятый день ничего особенного не происходило: мы стреляли, они стреляли, пусков ПТУР больше не было, хотя танк остался на том же месте. Прилетело несколько мин, вроде работал АГС, потерь, кажется, больше не было. Вечером из под Новогрозненского пришла МСР с танковым взводом – 10 БМП-2 и три Т-72Б1 со средствами усиления: два «Василька», еще что-то из 131-й (Майкопской) бригады. Начали долбить: артиллерией, «Васильками», 120-мм минометами, из пушек 2А42 (порадовали на фоне «Грома»). Весь шестой день долбили, утром они еще огрызались из стрелковки, потом, наверное, ушли. Высоту заняла МСР 131-й бригады.

На седьмой день приехали ВВ-шники на двух БТР-80 – чистые такие, экипированные. Валера Чернов мне говорит: «Подойди!» – подхожу, он на БТРе с ВВшным подполковником разговаривает. Мне подполковник говорит: «Мои сейчас в Центорой пойдут, прикрой с высоты, только сам. Мне твой ротный про тебя рассказал». Думаю: «Чего Валера там наплел?» Говорю: «А зачем в Центорой-то?» Он говорит, серьезно так: «Прочесать надо, посмотреть, нет ли боевиков. Не подведи». А там наша пехота уже, наверное, сутки трется, матрасы да одеяла тырят.

Смешно стало, подогнал танк, сел за наводчика, включил систему, вошел в связь. Они одним БТРом с десантом туда поперли, а у меня прицел запотел, да так, что вообще ничего не видно. Меня подполковник спрашивает, а я ответить не могу, у меня припадок смеха, даже не знаю, почему. Кое-как взял себя в руки, переключился на нашу частоту, говорю Косте Дерюгину (номер танка 431): «Поставь танк рядом с моим».

Короче, они, не спешиваясь, проехали по селу, по центральной улице, и приехали обратно. Поблагодарили и уехали. Вечером слушаем интерволну через радиостанцию, настраивали приемник на свою частоту, приемопередатчик на частоту интерволны (кстати, наблюдение: если настраиваешь приемник, он ловит хуже, чем приемопередатчик, позже, когда работал авианаводчиком в составе колонны снабжения полка, замечал, что если работаешь с вертушками с приемопередатчика, а с колонной с приемника, то стоит колонне растянуться, то головных машин уже не слышно). Так вот: в новостях говорят – сегодня внутренние войска после тяжелых боев заняли населенный пункт Центорой. Ничего против ВВ не имею и понимаю, что сейчас они тащат основную лямку на Северном Кавказе, но тогда... может кто-нибудь, еще награды за это получил? Но это на их совести.

А про прицел – думаю, что случилось? Выкрутил патрон осушки, сказал наводчику, чтобы силикагель просушил, посмотрел на головку прицела, оказывается, осколок или пуля попала в самый низ и разбила стекло, правда, видно в него было довольно неплохо, просто, видимо, герметичность потерял.

Кроме того, был посечен осколками ветровой щиток КТ и имелась вмятина от пули в одной из направляющих системы «Туча». Других повреждений на танке не было, только после детонации боекомплекта БМП-1 (о чем писал выше) весь танк был какой-то «копченый», в мелком мусоре (кусочки пластин от аккумуляторов, пули, вылетевшие из гильз, еще что-то). Кроме того, на второй или третий день боев я лишился АК-74С: он свалился с брони, и мы по нему проехали. Пришлось бросить его в ЗИП, а затвор отдать пехоте – у кого-то из них на затворе сломался боевой уступ.

Операция закончилась примерно через 2-3 недели, простояли на этом месте еще несколько дней, потом отошли к Бачиюрту, там простояли несколько дней на господствующей высоте. Вроде шманали Бачиюрт, хотя, скорее, договорились с администрацией или старейшинами: те сдали несколько автоматов. Потом то же самое в Маиртупе, потом в Курчалое. Где-то в начале апреля рейдовый отряд вернулся в базовый лагерь полка.

Выводы

Поскольку мы прожили в танках около 2 месяцев, позволю себе дать некоторые рекомендации.

1) Если это холодное время года, а обогреватель боевого отделения, мягко говоря, «не соответствует», по крайней мере, на танках Т-72 – можно сделать «кишку» из брезента. Просто отрезать длинную полосу (примерно 3 м длиной) и сшить проволокой с таким расчетом, чтобы получилась «труба» диаметром примерно 60-70 см. Одним концом закрепить на жалюзи, а другой конец направить в люк командира и закрепить проволокой, но так, чтобы можно было быстро откинуть. Очень эффективно прогревает боевое отделение и даже отделение управления. Можно пользоваться как на марше, так и на месте (прогреваешь и закрываешь люки), некоторое время вполне комфортно.

2) Спать удобнее всего на месте механика-водителя, хотя, мне было вполне удобно и на месте командира. Для этого надо снять ограждение пушки (я как снял, так больше и не ставил) и все крепления немеханизированной укладки, сидение командира. Матрац стандартный армейский положить на полик, края матраца загнуть по краям (справа, слева) – места конечно мало, но мне удавалось лечь в полный рост на живот, ногами к ПКТ. Мои габариты: рост 170 см, вес 65 кг.

3) По боевому применению. Иногда необходимо иметь в боекомплекте как осколочные снаряды, так и фугасные, можно заранее часть переключить на фугас и записать как БКС (кумулятивный). Только надо помнить, что после заряжания надо переключить баллистику обратно на ОФС, если нет БКСов. Впрочем, мы их и не брали, возил один БОПС в АЗ и один в ЗИПе все время, на всякий случай, ходили слухи, что у духов танк появился, но никто его не видел.

4) По приборам наблюдения. Все время не хватало обзорности, хотелось вылезти и посмотреть. Если при действиях в горах это более или менее терпимо, то в движении и в городе становится почти критическим. При наличии навыков, наблюдать, конечно, можно, но считаю, что командиру необходим панорамный прицел с адекватным ночным каналом.

По ночникам Т-72Б1. Не выдерживают никакой критики, можно констатировать только то, что они есть. Именно наличие ночных прицелов, на мой взгляд, останавливало противника от активных действий ночью. Это касается и прицела наводчика и прибора наблюдения командира. Ночник мехвода можно оценить удовлетворительно, по крайней мере, танк вести можно. За все время не обнаружил ни одной цели ночью, хотя наблюдал довольно часто и долго.

5) По вооружению. Пулемет ПКТ надежный, только надо вовремя чистить. Отказов и задержек не было за все время пребывания в Чеченской республике. Были в училище обрывы гильзы и отказ электроспусков, но это, как мне кажется, было связано с состоянием самих пулеметов. На мой взгляд, ПКТ эффективен до дальности 600 м, максимум до 800 м, дальше лучше работать из пушки (это в боевых условиях). К слову, все уничтоженные из ПКТ боевики находились на дальностях до 500 м.

Пушка довольно точная, надежная, мощность ОФС достаточна, но высокая начальная скорость и настильность траектории зачастую не давала возможности уничтожить цель, находящуюся за бруствером. Боевики очень часто (и это не только мое наблюдение) выносили бруствер метров на десять вперед, то есть, попадаешь либо в бруствер, либо выше. Система дистанционного подрыва снаряда решила бы проблему (на Т-90 это реализовано в виде системы «Айнет», но насколько она эффективна – не знаю). А так приходилось стрелять либо в крону дерева (если есть поблизости от позиций боевиков), либо в опору линий электропередачи (но это попасть надо).

Пулемет НСВТ – довольно надежный, хотя один отказ был (описан выше), точен при стрельбе короткими очередями. Нужен пуленепробиваемый щиток, как на последних модификациях американского «Абрамса». Мне кажется, это эффективней, чем дистанционно управляемая ЗПУ, как на Т-80У и Т-90, но это мое личное мнение.

P.S. Вообще война – это плохо, но для любого офицера, сержанта, солдата, это неоценимый опыт, тем более удручает тот факт, что в связи с приданием «нового облика» большинство офицеров с боевым опытом уходит из армии. Кто будет людей учить?