Александр Ардышев - русский предатель и палач чеченской войны

У контрразведчиков он проходил под кличкой Иуда. Ардышев перешел на сторону чеченских бандитов, чтобы воевать с «федералами». Его удалось поймать и осудить — первого и пока единственного из оборотней.

Первая чеченская кампания подходила к концу, когда среди солдат пошли слухи: на той стороне появился боевик по имени Сераджи. Горе тому, кто попадет в его руки. Его изобретательности в пытках нет предела.

Дело в том, что Сераджи раньше был русским солдатом. И оттого люто ненавидит всех тех, кто напоминает ему о прошлой жизни. А еще Сераджи — меткий снайпер. На его винтовке три десятка зарубок…

1. Иудами не рождаются

Целых пять лет вернувшиеся из плена солдаты рассказывали военным контрразведчикам о «подвигах» Сераджи. Показания ложились в аккуратную папочку. Когда изверг был пойман, его опознали. Сераджи оказался Александром Николаевичем Ардышевым, 1975 года рождения, уроженцем Саратовской области. В оперативной разработке он проходил под именем Иуда.

Ардышев выйдет на свободу 17 августа 2007 года. Он уже подсчитал — это будет пятница. А пока ежедневно выходит на работу — мастерит фурнитуру для мебели. Много читает. Недавно открыл для себя Вальтера Скотта. Из-за прутьев на меня глядели хитроватые глаза. Стрижка-нулевка делает его еще более лопоухим. Чтобы зайти в клетку для допросов, Саше пришлось нагибаться — рост под два метра. Зачем улыбчивого парня конвоировали в наручниках да еще со злобным служебным ротвейлером?

Только потом понимаешь, что Саша сидит на строгом режиме не случайно.

— Меня оговорили! — Саша затягивается предложенной через решетку сигаретой. — Придет время, и я это докажу. А сейчас ляпну что-нибудь, и мне новый срок припаяют. Дураков у нас нет!

…Саша окончил в родном селе только 9 классов. Говорит, сломал школьный компьютер — вот и выгнали. Был драчуном. Вместе с приятелями доводил классную до белого каления. Самой безобидной шуткой был подпил стула под учителем. Когда его исключили, вся школа вздохнула с облегчением. Сашка остался за старшего в семье. Отец бросил мать еще в его детстве. На руках — братишка и сестренка.

Но Сашка работать не пошел. Стал готовиться к армии. Поступил в школу ДОСААФ в Энгельсе и через четыре месяца получил водительские корочки — с ними в армии не пропадешь. Попал служить недалеко от дома — на станцию Тоцкая.

Когда служба подходила к концу, их полк передислоцировали в Чечню. Но и здесь Сашка неплохо устроился — служил водителем в роте материального обеспечения. Раз в неделю ездил со своим прапорщиком-узбеком на «КамАЗе» в Прохладное за горючкой для полка. Ну и по дороге бочку-другую «задвигали» местным жителям. Деньги прапорщик аккуратно пересчитывал и клал в карман. Сашке за молчание полагалась водка.

Сметливый прапорщик поселил Сашку к себе в палатку. Солдату — почет, а прапорщику так спокойнее. Так и служили неразлучной парочкой вороватый прапорщик и его верный помощник.

В Прохладном Саша познакомился с медсестрой из горбольницы Наташей. Роман развивался стремительно. Отправил домой ее фотографию: держись, мать, скоро «дембель», приеду с невестой. Ардышев, как ни странно, прапорщицкую водку не уважал. Продавал ее сослуживцам. А сам терся возле медицинской палатки. Там по знакомству доставал сильное обезболивающее для раненых — промедол. Скоро Ардышев плотно «подсел» на прозрачные одноразовые тюбики с иглой. Невеста пошла побоку. Денег от продажи водки не хватало. И он стал подворовывать…

2. До «дембеля» осталась пара недель…

— Кто-то сп…дил у меня права! — Ардышев ввалился в палатку водителей с утра пораньше. — Мужики! Отдайте по-хорошему. Мне же в рейс.

Заспанные водилы только послали его подальше. Сашка затаил злобу. Улучив момент, он прокрался в палатку и достал из-под матраса водительское удостоверение своего приятеля. Тот тоже бросился в поиски.

— Я же говорил! В роте действует мафия. Не ты первый. Будем вместе разбираться. — Ардышев ободрил товарища, а сам пошел к писарям с украденными правами.

— Слышь, друг. Переправь тут имя и переклей фотку. Я тебе две водки поставлю. — Ардышев еще не знал, что обращается к лучшему другу владельца прав.

Тот вернул права пострадавшему, а Ардышеву устроили «темную». Сразу стало ясно, куда подевалась автомобильная магнитола из командирского «уазика», куда «ушли» новенькие джинсы из тумбочки «дембеля» Алимова и кто теперь красится косметическим набором медсестры Светы. Ардышеву объявили бойкот. За ним закрепилась кличка Жертва.

Ардышев по-прежнему ездил в Прохладное. Когда выгружал водку, ловил косые взгляды бывших товарищей. Терпеть оставалось недолго: через пару недель «дембель». Но Ардышев не выдержал.

— Слышь, братан! Ну виноват я. Вот пол-ящика водки. Выпейте, чтобы не держать зла. — Саша отдал пострадавшему водителю бутылки. Но водка быстро кончилась.

— Давай еще! Хочешь задешево отделаться? — подвыпившие сослуживцы обступили тощего Сашку. — Вам, свиньи, мало? — Сашку перекосило от злобы, и он передернул затвор на «калашникове». — Сейчас добавлю!

Только чудом автомат не выстрелил. Бойцы навалились на Ардышева, вырвали оружие и «провели воспитательную работу». В ту же ночь Ардышев исчез из части. Поиски ни к чему не привели. Сослуживцы о пьяной драке помалкивали. Только бедный прапорщик бегал по расположению и кудахтал:

— Какой сука! Вместе в палатке жиль, хлеб-водку кушаль, а он у меня пять миллион увель! Ай-яй-яй! Только потом обнаружили, что из штабной палатки пропала тетрадь со списками части и со штатным расписанием. Но связывать эти события в роте не стали…

3. Быть тебе, обрезанный, Дудаевым!

— Да не, из части я не убегал. — Ардышев в своей клетке для допросов пускает табачные кольца. Встреча с журналистом для него отдых. Хоть на два часа отвлечься от строгого режима.

— Пошли мы с одним бойцом по хатам жрачку искать, — неторопливо растолковывает Саша. — Сунулся в одну хату — одеяло на диване лежало. Я приподнял его, а там чеченец. Навел на меня пистолет. Говорит, молчи, тогда не застрелю. Что мне оставалось делать? Пошел с ним. Глаза завязали. Потом меня продали Шамилю Басаеву за 1000 долларов.

…Списки части, переданные боевикам, послужили Ардышеву пропуском в новую жизнь. Хоть он и спал с пленными солдатами, но на работу не ходил, от дежурства по кухне был освобожден. Боевики приглядывались к нему.

Уже через месяц после побега, в августе 1995 года, Ардышева и других пленных перевезли в Чири-Юрт. Таков был приказ Масхадова — сконцентрировать всех пленников и начинать торг с российскими военными.

Тут в жизни Ардышева произошло немаловажное событие. Сашка принял ислам. — Теперь тебе полагается новое имя. Фамилию мы уже тебе придумали — Дудаев. В честь сам знаешь кого. — Полевой командир Иса Мадаев показал на портрет в золоченой рамке и благосклонно похлопал по плечу только что обрезанного Сашку.

Морщась от боли, он выбрал имя Сераджи. А отчество — Хомзатович. Так звали чеченца, который привел Сашку в отряд. Целую неделю теперь уже Сераджи ходил без штанов, завернутый в одеяло. С радостью распахивал его перед боевиками.

— Да, теперь ты наш, — говорили боевики, глядя на спекшуюся кровь, и цокали языками. Сераджи сел за учебники. Ему предстояло выучить не только чеченский язык, но и арабский. А то как он будет молиться?

Как только рана зажила, Сераджи стали доверять автомат: — Хватит гулять! Будешь конвоировать пленных на работы. И Сераджи конвоировал. Только пленные часто возвращались с работ в крови, с синяками.

Сераджи Дудаев, новоиспеченный боевик, занимался с ними «воспитательной работой».

4. Володя попросил Бога о быстрой смерти

Володя Карпухин (здесь и далее фамилии свидетелей и жертв изменены) — один из бывших подконвойных Сераджи Дудаева. Когда вернулся из плена, пил по-черному две недели. С трудом выбрался из пике. Женился. Месяц назад родилась дочурка. Сейчас работает слесарем в тепличном хозяйстве.

— Чего греха таить, заснул я на посту, — отводит глаза в сторону Володя. — Ну а ротный автомат мой спрятал. Шутка такая. А я испугался трибунала. Убежал из части. Хотел домой, но заблудился. Зашел в брошенное село. Постирал в колодце одежду. Тут как из-под земли обступили меня бородачи. Увезли в Бамут. Месяц допрашивали. Копчик сломали. Повели на расстрел. Поставили на колени перед обрывом… Можно сигарету? Не могу рассказывать…

Когда Володя говорит о плене, его душат слезы.

Там, на обрыве, все сразу стало безразлично. Пулеметчик не спешил стрелять в голову. Сначала поднял фонтанчики пыли перед коленями. Потом прошелся по бокам. Володя просил Бога о быстрой смерти. Но только одна пуля угодила в руку. Тут патроны кончились. Чеченцы поругались на своем языке, подняли с колен Володю и повели в лагерь.

— Потом нас с Димкой доставили в Чири-Юрт. Там много наших было. Поселили в детсадике. Сераджи сразу бросался в глаза среди «чехов» (чеченцев). Высокий, сутулый, лопоухий. Рыли мы траншеи полного профиля. Норма — 8 метров на человека в день. Недавно смотрел фильм «Судьба человека». Так там в концлагере норма была всего 4 кубометра. Курорт!

К тому времени Сераджи уже сносно разговаривал на чеченском, знал несколько сур из Корана, выучил арабский алфавит. Как-то шутки ради боевики подсунули ему русский букварь.

— «Мама мыла раму»? Это мы не проходили. Эй! Лейтенант Емельянов, вымой-ка пол! — Тряпок нет…

— А ты карманами брюк! — И вывернул их наизнанку. Такое издевательство не могли придумать даже самые жестокие «деды» Советской армии. Лейтенант кряхтел, но пол мыл — к его голове Сераджи приставил ствол.

— Потом я слышал, как чеченцы рассказывали о нем с уважением. Загрубевшие Володины руки с сигаретой ходят ходуном.

— Говорили, что под Шалями он расстрелял наших солдат. А потом он с Сереги Иванова сапоги стянул, сел в иномарку к боевикам и уехал. Говорят — воевать.

Володя — натуральный блондин. Именно поэтому не бросаются в глаза пряди седых волос. Есть и прядь, полученная от общения с Сераджи.

— Если увижу его на улице — порву, как тузик грелку. Таким, как он, не место на земле…

Володя показывает две черно-белые фотографии из плена. Это большая редкость: Чечня — не курорт. Его мама, когда приезжала за сыном и не смогла выкупить его у чеченцев, выкупила только эти фотографии. На одной Володя с лопатой в траншее и его товарищи по плену. Другую чеченцы отдали «в нагрузку» — на ней охранники сына во всеоружии.

Сераджи не любил фотографироваться и остался за кадром. Переворачиваю пожелтевший картон. «Будь проклята эта война!» — Сержант Карпухин написал эту фразу, когда наконец вернулся домой.

Свидетель Алексей НАСОНОВ: Сераджи бил по лицу, под дых, куда придется…

Солдат-срочник Леша Насонов прослужил всего ничего — и на тебе, по случайности сломал ключицу, загремел в Моздокский госпиталь.

В часть, стоявшую под Кизляром, возвращался 16 апреля 1997 года на автобусе. Два российских поста миновали благополучно. Третий пост был чеченский. Проверка документов, «вы незаконно пересекли границу Республики Ичкерия», наручники, Грозный. В военном городке в Октябрьском районе было уже человек 15.

Сразу допрос: кто, откуда, почему, где, зачем? Бить не били, но угрожали, оружием перед носом трясли. Через три месяца сменилась охрана. Вместе с чеченцами в барак вошел русский…

— Он называл себя сыном полковника Мансуева. — Алексей разглядывает потолок, и видно, что эти воспоминания даются ему непросто.

— Его все звали Сераджи. Что он на самом деле Ардышев, я узнал уже дома. — Как он к вам относился? — Плохо. Хуже, чем чеченцы.

Он был водилой на «КамАЗе», постоянно ездил в рейсы. Машину обслуживали человек пять ребят — мыли, ремонтировали. Им больше всех доставалось. За каждое неверно сделанное движение — по лицу, под дых, куда придется. Кулаками, ногами. У многих оставались ссадины, кровоподтеки. Бить-то, конечно, все били, но чеченцы — если провинишься. А он мог просто так, из-за плохого настроения.

Заходит в барак: «Ты, иди сюда!» Выведет куда-то, изобьет…

— Он не говорил, почему решил принять ислам?

— Якобы из-за «дедовщины» в армии. Мол, его били офицеры и солдаты-старослужащие, из-за этого он перешел. Принять ислам многих пытались заставить, но я не видел, чтобы кто-то соглашался…

Леша не хочет вспоминать, не хочет рассказывать. Каждое слово тянешь из него, словно клещами, а он упорно продолжает рассматривать стены и потолок. Его дважды вызывали в Ростов-на-Дону — как свидетеля. Устраивали очную ставку с Ардышевым.

— Он же все отрицает, говорит, что был просто водителем, таким же пленным. А у него оружие всегда было, удостоверение он имел как боевик чеченский. Сам видел, в машине валялось.

Чеченская погранично-таможенная служба. Вызывали всех, кто его видел, кто знает. Он же еще до нас там орудовал. Говорят, и в плен наших захватывал…

5. Среди боевиков однополчане узнали его по ушам

Полк, откуда бежал Ардышев-Дудаев, получал хлеб в Грозном. Два «Урала» и два БМП сопровождения исправно раз в неделю пылили по проселкам Чечни. Но 24 октября 1995 года полк остался без хлеба.

Когда колонна проезжала Ца-Ведено, «Уралы» оторвались вперед и скрылись за поворотом, а перед БМП вырос старенький «жигуленок». Гусеницы буквально искрошили ржавый металл. Звенящая тишина вдруг наполнилась пронзительными визгами сельчан. От двоих мужчин из «Жигулей» ничего не осталось. Женщина и ребенок все в крови выползли на дорогу. Чеченцы обступили БМП и требовали экипажи сдаться.

Ребята связались по рации с командованием. Им посоветовали выйти из машин и договориться с сельчанами по-доброму — в это время действовал мораторий на боевые действия и новая стрельба была не нужна.

Надо же было так случиться, что в километре от места катастрофы залег на привал отряд Басаева. Пока офицеры кричали в рацию обстановку, мальчишки сбегали за боевиками. 12 российских военных оказались в плену. Только молодой механик-водитель — виновник катастрофы отказался выходить. Он задраил люки и угрожающе вращал пушкой.

Среди подоспевших боевиков экипаж узнал Сашку Ардышева. В руках у него был ручной противотанковый гранатомет, а на плече болталась снайперская винтовка Драгунова. В черном джинсовом костюме, в высоких борцовках, он ничем не отличался от боевиков. Только уши выдавали бывшего сослуживца.

Ардышев подошел к командиру полка полковнику Курочкину: — Ну что, гнида, довоевался? Помнишь, как ты меня на губу упек? Я тебя лично в расход пущу. Прям из этой штуки. — И Ардышев направил на офицера гранатомет.

Пленных обезоружили и увели. Ардышев стал командовать штурмом БМП — солдатик наотрез отказывался сдаваться. — Нет ребята, шуму не надо. Да и техника пригодится. Посмотрите на верхние люки десанта. Наверняка он не успел их задраить…

И правда. Солдатика вытащили из брони. Он был весь белый и уже не оказывал сопротивления. Наших через неделю обменяли на два бензовоза. Естественно, полных. А механика-водителя потом нашли в овраге на окраине села с простреленной головой. Командованию сообщили, что родственники погибших в катастрофе лично порешили мальчишку. Однако экспертиза показала, что пуля была выпущена из снайперской винтовки. А такая винтовка была только у Ардышева…

6. Вот и встретились…

На обед в новочеркасской тюрьме были макароны. А Ардышев все говорил и говорил. Тогда администрация обещала сохранить Сашину пайку и выдать ее в ужин. Тут Сашка-Сераджи извинился и стал молиться на арабском. Было странно слышать гортанные звуки из уст саратовского паренька.

Оказалось, в камере, где сидят еще пятеро, совершать намаз как-то не принято.

— Где-то я вас видел, — заулыбался Ардышев из клетки после того, как отвел душу. — Покарай меня Аллах! У меня хорошая память на людей и на их поступки. И вашу газету со статьей про меня я обязательно прочитаю. Как только откинусь, обязательно вас найду, тогда и потолкуем, — и мерзко рассмеялся.

АРДЫШЕВ Александр Николаевич, рядовой, в/ч 21617, 506 мсп, плен 04.07.1995. Числился СОЧ

…Только по дороге из тюрьмы я вспомнил, где мы встречались. Зимой 1997 года по редакционному заданию я приехал на блокпост под Кизляром. Время было мирное. С другой стороны поста серела Чечня. Автобусы, переполненные продуктовыми «челноками», свободно пересекали границу между Россией и Россией. Как только они проезжали кизлярский пост, их обступали таможенники с большой дороги. На сером бетоне красовалась надпись: «Добро пожаловать в ад!».

— Ребята, мне бы на чеченской стороне поснимать… — Иди, если аппаратуру не жалко, — засмеялся собровец из Тюмени. — А если без шуток, нам туда без видимых причин нельзя. Поэтому если что, падай на землю — мы откроем огонь. А вообще сегодня было спокойно. Так что иди…

После такого напутствия стало не по себе… А поговорить с чеченскими таможенниками все же удалось. Они наперебой хвалили свою жизнь, хвастались, что скоро придут в Дагестан, и даже забыли про проезжающие мимо автобусы и грузовики. Среди них был один лопоухий паренек.

Если честно, запомнились только уши. Когда я предложил сфотографироваться, таможенники побежали в свой вагончик за автоматами — как же сниматься без оружия? Только лопоухий заявил, что фотокамер не любит и уныло побрел за бетонную стену. Это был Ардышев…

7. Объедки со стола

Старший следователь по особо важным делам подполковник юстиции Владимир Васин теперь совсем не пьет. Пока он занимался делом Ардышева, заработал не только повышение по службе, но и две язвы желудка.

— Волки сбиваются в стаю. Вот и Ардышев нашел себе компанию. Вспоминать не хочется, как трудно с ним было работать. — Владимир задумчиво потягивает чай из треснувшей кружки. .

..Куда только не бросала война русского боевика Сераджи Дудаева. Бывшие пленные рассказывали, что видели его и в Шалях, и в Аргуне, и в Ведено… Российские пули щадили бывшего российского солдата. Говорят, что именно в этот период Сераджи проявил себя как снайпер. Но он не забывал и о своем «хобби» — издевательствах над русскими солдатами.

Павлу Баталову доставалось поболее других от Ардышева-Дудаева. Однажды, желая повеселить боевиков, Сераджи приказал Пашке лечь на пузо. Словно доктор, задрал на нем куртку: — Не шевелись, кому сказал! Сераджи вытряхнул порох из двух винтовочных патронов и высыпал Баталову на голую спину.

— Внимание! Смертельный номер! Хореографическая композиция «Как горят русские танкисты». — И чиркнул спичкой.

Пашка катался по земле, извиваясь от боли под дружный смех чеченцев. Раны не заживали два месяца.

Медицинская экспертиза потом определит у Баталова ожоги 3-й степени.

А во время августовского штурма Грозного Сераджи поручили провести ответственную спецоперацию. Проще — заняться мародерством. Он обирал до обоев брошенные квартиры.

Чеченское командование ценило новоиспеченного боевика. Сам Шамиль Басаев перед строем ставил его в пример своим головорезам.

Однажды Сераджи был даже допущен к столу легендарного полевого командира. Сохранилась видеозапись этого торжественного события. Правда, Сераджи там был за прислугу: приносил чай бригадному генералу.

Кончилась первая чеченская. «Чехи» стали возвращаться домой. А Дудаеву-Ардышеву возврата на Родину не было. Поселился он в Грозном у того самого Хомзата, которого назвал отцом.

— Ладно, пристроим тебя в погранично-таможенный департамент. — Полевой командир Мовлади Хусаин задумался. — Хотя там одни блатные. Замолвлю за тебя словечко…

Вскоре Сераджи стал ходить на службу в 15-й военный городок — именно там располагался штаб чеченской таможни. Выдали натовский камуфляж. Винтовку поменял на пистолет Макарова в новенькой открытой кобуре. В удостоверении с зеленым флагом и лежащим волком значилось: водитель-стрелок.

Служба была непыльная. Следить за «КамАЗом», да выезжать на границу для конфискации контрабанды. Под контрабандой подразумевались бензовозы с «паленым» горючим, которые караванами по поддельным документам шли в Дагестан. После каждого рейда во дворик заезжали по две-три цистерны. Бензин и соляру сливали. Машины возвращали владельцам.

Раз в месяц Сераджи получал символическую зарплату в российских рублях. Но жил небедно — награбленного за войну хватало. Старые боевые товарищи не забыли Сераджи. Купили ему за бесценок маленький двухкомнатный домик на северной окраине Грозного — большего он не заслужил. Ардышев вызвал к себе мать. Уговаривал остаться. Но женщина прожила неделю и стала собираться.

— Ладно, вернемся еще к этому разговору. — Сын был раздосадован, но перечить маме не стал.

8. По эту сторону решетки

Димка Суханов ушел на дембель в 1995 году. Служил во Владикавказе. Все ждал, что отправят на войну, но пронесло. Война нашла его сама — на гражданке. После срочной устроился служить охранником в тюрьму. Получил звание прапорщика.

В августе 1997-го взял отпуск, сел в поезд и махнул на три дня в Грозный. Хотелось подзаработать: говорили, в Чечне после войны осетрина дешевая. Две рыбины могли обеспечить недельный отдых на море с семьей. Димка парень был рисковый. Вместо трех дней он гостил в Чечне 53 недели…

Взяли его на грозненском вокзале. Сначала говорил, что ехал на свадьбу к приятелю. Но в кармане нашли фотографию, где он с ребятами во Владикавказе на броне. На танке ведь не написано, где он служит. Потом следователь сменился, и Димка стал врать, что он проспал станцию, а проводник его не разбудил.

— Зачем врешь? Ты ведь на связь ехал. Мы все знаем про тебя. Суханов, ты агент Кошмана (премьер-министр Чеченской республики в завгаевском правительстве), — следователь был непреклонен. Свою точку зрения он подкреплял ежедневными побоями.

К зиме Димку посадили в одиночку в подвал службы безопасности Ичкерии. Выпустили только через четыре с половиной месяца. — Когда спускался в подвал, на улице было темно, лежал снег, — вспоминает Суханов.

— А выпускали меня утром. Представляете, кругом зелень, птички поют, воздух прямо мед. У меня голова закружилась, и я упал.

Диму отправили в 15-й городок. Рабом.

— Жили мы за решеткой. Сераджи часто наведывался к нам. Тянуло его к русским. Мы у него были механиками. Постоянно «КамАЗ» чинили — солярка-то «паленая». К побоям мы уже привыкли. Отводил нас по одному и мудохал. Старался ударить побольнее. По суставам бил. Зверь! Даже чеченцы его останавливали. Говорили: зачем? Они и так в нашей власти. Пусть спокойно работают.

Хотели связать одеяла и убежать через окно. На нас кто-то стуканул. Меня объявили зачинщиком, — тут Дима замолкает. После попытки побега Диму отвели в подвал. «На процедуры», как сказали охранники. Думал, будут бить. А они подцепили за наручники к потолку. Потом стянули штаны и побрызгали на промежность из какой-то стеклянной бутылочки.

В бутылочке оказался раствор кислоты. Через минуту там стало жечь. К утру появились язвы. Не то что бегать — ходить Димка первую неделю не мог.

— Как он там, в тюрьме? — Димка спрашивал про Ардышева-Дудаева не из праздного любопытства — сам охранник в колонии. — У меня есть запись на видеокамеру. Хочешь — смотри. Как только экран телевизора засветился и из-за прутьев решетки появились уши Ардышева, Димка замер. По скулам заходили желваки. Кулаки сжались. Он напоминал охотничью собаку в стойке.

— Знаешь, какая у меня мечта? — процедил Дима, когда запись нашего интервью закончилась. — Перевестись в тюрьму, где сидит этот подонок. И посмотреть на него с этой стороны решетки. Как он на меня смотрел тогда…

9. Братский коктейль

Так бы и служил Сераджи в таможне, если бы один из многочисленных родственников его начальника не загремел на шесть лет в российскую тюрьму. Надо выручать. Пленных для обмена в таможне уже не было. Решили поменять на Сераджи.

…В тот же вечер Сераджи пригласили в гости. Был накрыт хороший стол. — Пей, брат, завтра у меня большой праздник, — с любовью сказал начальник. — Спасибо, водку не могу. А вот пивка… — Сейчас холодного принесу. Сераджи так и не почувствовал привкуса клофелина в пиве.

Федералы спросили чеченцев, когда они сгружали храпящего Ардышева: — Не жалко? — Один раз вас продал, другой раз нас продаст… Проснулся Ардышев через сутки в Моздоке. Когда увидел людей в российской форме, все понял: — Продали, суки…

Посадили Ардышева под арест, до выяснения обстоятельств. О том, что он был полицаем у чеченцев в Моздоке, еще не знали. Посмотрели его дело — попадает парень под амнистию. Его бы через пару дней выпустили, а он напал на часового. Бил его гаечным ключом по голове. Хорошо, успела подмога.

Военный трибунал дал ему 9 месяцев. А тут и заветная папочка из контрразведки подоспела. Вместо 9 месяцев — 9 лет.

— Я понимаю, что мне могли дать гораздо больше, — уныло повторяет Ардышев. — Так что претензий не имею.

— Вы, наверное, знаете, что делали с полицаями после Великой Отечественной? — спрашивает меня следователь военной контрразведки Васин. — Но это Чечня. Свидетели, если живы, прячутся в горах…

В изоляторе ФСБ Ардышев неожиданно пожелал креститься. Следователь сходил в ростовский кафедральный собор, купил Ардышеву крестик, пригласил священника в изолятор. Таинство происходило в комнате для допросов. Только две недели Ардышев проносил крестик.

Потом из-за железных дверей вновь стало раздаваться гортанное пение. Видимо, понял: то, что отрезано, уже не вернешь…

Наталия ЛИСИЦЫНА. Нижегородская область. (Фамилии жертв Ардышева изменены.)

Из обвинительного заключения по уголовному делу на бывшего рядового Ардышева А.Н.:

«В январе 1995 года рядовой Ардышев Александр Николаевич был направлен в составе воинской части 21617 для дальнейшего прохождения службы в Чеченскую Республику. В силу своих низких моральных качеств, халатного отношения к служебным обязанностям авторитетом и уважением в подразделении не пользовался.

Весной—летом 1995 года Ардышев подозревался сослуживцами в совершении ряда краж личных вещей, денег и документов, на почве чего у него сложились неприязненные отношения с сослуживцами. С учетом этих обстоятельств Ардышев решил уйти из части.

4 июля 1995 года он покинул расположение части, после чего в районе н.п. Ведено был задержан участниками незаконного вооруженного формирования полевого командира Мовлади Хусаина и доставлен в село Дарго.

В начале августа 1995 года Ардышев был перевезен чеченскими боевиками в поселок Чири-Юрт, где под воздействием агитации с их стороны, из чувства страха за себя, добровольно вступил в незаконное вооруженное формирование (НВФ) под командованием Исы Мадаева, принял ислам, изменил свои установочные данные на Дудаева Сераджи Хамзатовича. После этого он получил оружие, обмундирование и стал полноправным участником данного вооруженного формирования.

Конкретная преступная деятельность Ардышева выразилась в следующем.

В начале августа 1995 года находился в н.п. Чири-Юрт, где содержались с целью последующего обмена незаконно удерживаемые российские военнослужащие. Вместе с другими участниками НВФ принимал участие в охране российских военнослужащих Асташева А.Н., Атимасова Р.Ф., Гавриша ЭА., Горшкова ВА., Колыбел-кина П.В., Корпочева ВА., Кортунова СА., Толоконина Э.Н., Сафронова С.В., Пестерева А.А., конвоировал их на выполнение хозяйственных работ, давал указания по выполнению этих работ, а также контролировал ход их выполнения».

«Благородный муж стойко переносит беды, — говорил Конфуций, — а низкий человек в беде распускается». Распустился и Ардышев. Его путь на самое дно предательства был отвратительным и гнусным. Глумясь и издеваясь над беззащитными солдатами, незаконно удерживаемыми боевиками, избивая их и отбирая у них последнее, он испытывал при этом особое удовольствие, такое же, что испытывает вурдалак, высасывающий кровь у еще живых.

24 октября 1995 года в селении Ца-Ведено случилось несчастье: БМП одного из подразделений мотострелкового полка, где когда-то служил Ардышев, случайно наехала на легковую автомашину, в результате чего погибло несколько чеченцев. Ардышев, который был среди чеченцев, окруживших автомобиль, вооруженный ручным противотанковым гранатометом РПГ-26, находился неподалеку от места происшествия. Увидев среди военнослужащих командира своей части полковника А. Кухарчука, он подошел к нему.

— Радуйся, что пока еще жив, — цинично ухмыльнулся он, — но скоро и до тебя доберемся.

Вечером того же дня Ардышев прибыл в село Первомайское, где в течение нескольких дней ему поручали охранять здание, где размещался штаб полевого командира Мовлади Хусаина. В этом же здании содержались и несколько бывших его однополчан, плененных боевиками, —лейтенант С. Емельянов, прапорщик А. Синенко, рядовые Е. Мельников, Г. Козлов, А. Смольянинов, А. Марьин.

Подойдя к командиру взвода своей части лейтенанту Сергею Емельянову, Ардышев рассмеялся ему в лицо:

— Если хочешь жить — мой пол.

Офицер не шелохнулся. Ардышев снял с плеча снайперскую винтовку и, дослав патрон в патронник, прицелился в него.

— Считаю до трех, — пригрозил оборотень, — не будешь мыть пол — пристрелю.

Затем, опустив винтовку, сказал:

— Не бойся, лейтенант, сегодня я добрый, расстрел отменяется…

На другой день Ардышев снова стал приставать к Емельянову с теми же угрозами.

Из показаний потерпевшего лейтенанта С. Емельянова:

«25 октября 1995 года в Селе Первомайское Чеченской Республики Ардышев А.Н. осуществлял охрану незаконно удерживаемых российских военнослужащих, в числе которых находился и я. Вечером он вывел меня в отдельное помещение, где, угрожая применением оружия (винтовкой Драгунова), с целью личного обогащения похитил у меня свитер и портупею».

26 октября 1995 года Ардышев дважды, утром и вечером, имитировал расстрел Емельянова. При этом он демонстративно досылал патрон в патронник снайперской винтовки, прицеливался в офицера и спрашивал, быстро или медленно тот хочет умереть. Покуражившись, Ардышев заявлял, что расстреляет лейтенанта позже. Нужно ли говорить, что эти угрозы Емельянов, естественно, воспринимал как реальные.

Из показаний потерпевшего прапорщика А. Синенко:

«25 октября 1995 года Ардышев с неизвестным мне ополченцем из отряда Мовлади Хусаина зашел в помещение, где мы находились. Неизвестный боевик направил на меня автомат Калашникова, а Ардышев заставил снять мое новое камуфляжное обмундирование, портупею и наручные часы «Командирские». Затем нанес мне сильный удар кулаком правой руки в живот».

Весной 1996 года Ардышев пытался склонить к предательству рядового П. Батагова. Он давал ему тексты молитв, заставляя их выучивать. Солдат отказывался, после чего Ардышев его жестоко избивал. 17 апреля 1996 года оборотень предложил боевикам посмотреть, как горят русские танкисты. Он приказал Батагову принять упор лежа и задрал ему куртку на спине. Затем высыпал на поясницу пленного порох из двух автоматных патронов и поджег его.

— Не хочешь быть воином ислама, — ухмыляясь, приговаривал Ардышев, — тогда я тебя поджарю, как русскую свинью.

Особенно рьяно эта гиена отрабатывала свой кусок хлеба, когда находилась в составе отряда погранично-таможенной службы Чечни под командованием Хамзата Масуева. Кстати, в этот отряд Ардышев попал по протекции самого Шамиля Басаева. Несколько позже все тот же Басаев за «исправную службу» подарит ему дом в Грозном.

Летом 1997 года на территорию Чечни случайно заехали подполковник Н. Исмаилов и прапорщик С. Хаирбеков. 31 августа 1997 года Ардышев, учинив допрос Хаирбекову, потребовал сообщить ему истинную причину, почему те прибыли в Чечню. На ответ пленного о том, что он и Исмаилов заехали сюда случайно, Ардышев достал из кобуры пистолет «ПМ», снял его с предохранителя и, приставив к груди прапорщика, прошипел:

— Говори правду или пристрелю, как собаку…

Нет, не обманывает пословица: сколько веревочке ни виться, а концу быть…

…Когда одному из полевых командиров понадобился кандидат для того, чтобы выменять своего родственника, отбывающего наказание за преступление в одной из тюрем России, выбор пал именно на перебежчика. В конце мая 1998 года в бессознательном состоянии, одетый в новое камуфлированное обмундирование производства США, Ардышев был доставлен в Моздок.

На суде пояснил, что чеченцы дали ему напиток со снотворным, выпив который «Сераджи Дудаев» уснул. А когда пришел в себя, оказалось, что он находится уже на территории, контролируемой российскими войсками.

Военный суд приговорил предателя к девяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, четыре из которых он должен провести в тюрьме.

Так Александр Ардышев бесславно окончил свой «подвиг» во имя Аллаха…