Один и без оружия (рассказ срочника, штурмовавшего Грозный)

«СУСАНИН» ПРИВЕЛ К ДУДАЕВСКОМУ ДВОРЦУ

– В армию я угодил сразу после окончания школы, – рассказывает Ринат. – Попал в Самарскую сержантскую школу. Через полгода, по окончании «учебки» был направлен в дивизию Северо-Кавказского военного округа.
Воинская часть наша размещалась в Волгограде. Больше 6 месяцев я в качестве замкомвзвода батареи управления артразведки обучал молодые кадры. За хорошую службу, в ноябре 1994-го был поощрен 10-ти дневным отпуском домой.
Так получилось, что вернулся я в воинскую часть как раз к началу заварухи в Ичкерии. Поползли слухи, что нашу дивизию могут перебросить в Чечню.

Молодым армейцам ничего объяснять не стали. Просто-напросто за 2 недели до нового 1995-го года, ребятам приказали погрузиться в эшелоны и состав двинулся в неизвестном направлении.
«Сутки ехали. Что ждет война и не догадывались. Прибыли в Моздок, добрались до Первомайского. Почти неделю жили здесь в заброшенном пионерском лагере. Прикидывали уже, как будем новый год справлять, но 30 декабря в спешном порядке (даже сухпай раздать не успели) колонна двинулась в сторону Грозного.

Уже через 2 часа Ринат понял, что попал в «горячую точку». Российскую колонну (15 машин) обстреляли из миномета «чехи».
– Ближе к вечеру мы въехали на окраину Грозного. И сразу же первую машину в колонне подбили. БТР загорелся, движение застопорилось. Мы начали отстреливаться. И тут по рации сообщают, что «наши» захватили консервный завод и артразведке надлежит удерживать эту боевую позицию.

Полковник, в охране которого я служил, сразу разложил карту города и «вычислил» по ней, куда нужно двигаться. Сказал, что, завод находится в двух кварталах от нынешнего нашего расположения.
А поскольку передовая машина горела и перекрывала путь, то пробиваться к заводу мы решили на своем «БТР», который замыкал колонну.

В переднем отсеке «БТР» разместились водитель, полковник и связист, а я попал в задний отсек транспорта. Короче, не знаю, как там по карте ориентировался полковник, но завел он нас, как Иван Сусанин туда, где наших и в помине не было. Впереди оказался не консервный завод, а огромный дворец Дудаева...

ПОЛКОВНИК УДРАЛ, БРОСИВ ПОДЧИНЕННОГО

Здесь нас и подбили. Попали из гранатомета в движок. БТР заглох, а его задний отсек, где сидел я заполыхал.
Перебраться к своим в «полковничий» отсек можно было лишь поверху, через люк, а это означало верную гибель – по «БТР» велся непрестанный огонь.

Впрочем, и сидеть поджариваться заживо мне «не улыбалось». Понял, что выйти наружу все-таки придется. Хуже, что выскакивать под пули придется с одной гранатой, без автомата – оружие вышло из строя. А, была-не была...
Выпрыгнул из люка и скатился на землю. Лежу, пытаюсь сориентироваться откуда чеченцы свинцом поливают. Палили со стороны высотки под номером 13 (вот и не верь после этого в приметы!).
Укрыться от огня решил за колесом своего «БТРа». Вижу, как от брони пули отскакивают , а некоторые из них пролетают в сантиметрах от моей головы. В общем, не комфортное состояние. Хотя и страха тогда не испытывал, но думал безотчетно: «Сейчас грохнут, сейчас грохнут».

Рядом с нашей подбитой машиной горел еще один российский танк.
Мертвые солдаты горели вместе с танком. Видно тоже пытались спастись, но их «сняли» снайперы.
Сообразив, что «БТР» плохое укрытие – оглянулся через плечо и увидел в десяти метрах развалины пятиэтажки. Короткими перебежками – до руин здания, там рухнул за грудой кирпичей. Но чеченцы заметили движение и открыли по мне такой плотный огонь, что вокруг стало нечем дышать от колючей кирпичной пыли. Пока они тратили пули на мое уничтожение, к нашему «БТРу» подъехал танк. Остановился вплотную с дымящей машиной. Смотрю, мои – полковник «Сусанин», связист и водитель – попрыгали в этот танк и укатили. А по мне лупили вовсю из высотки, никак не поднимешься. В общем, танк уехал, а я остался.

«СОЛДАТ, НЕ УБИВАЙ! МЫ – МИРНЫЕ»

Тут я испугался по-настоящему. Думаю, хорошо, что с родными повидался, в отпуск съездил.
Темнеет. Страшно. Лежу, не шевелюсь. Чеченцы видно посчитали меня убитым, не подходят.
Ночью пополз к своему «БТРу», полез в первый отсек и тут опять вокруг застучали автоматы. Засекли!
Слышу, грохнуло – из гранатомета шарахнули. Попали по «БТРу». Посмотрел я в бойницу идут. 5 боевиков: кричат, стреляют на ходу по открытому люку. Пули, как виноградины скатываются мне на голову. Мысль обожгла: теперь уж точно все...
И вдруг показался в начале улицы танк. Встал в отдалении, развернул дуло в нашу сторону. И чеченцы встали, и я смотрю, что дальше будет. Не ясно ведь – чьи приехали: свои или чужие?
Короче, пальнули из танка наугад. Чеченцы побежали в одну сторону, а я выпрыгнул из машины и рванул в другую. Опять к «обжитым» развалинам. А танк постоял с минуту и поехал по своим делам.
Лежал я , лежал – надоело. Решил разведать обстановку, сориентироваться где нахожусь, ведь никакого понятия не имею: где наши, где не наши.

Тут слышу голоса, кто-то на чеченском переговаривается. Пригляделся, справа от меня – дверь в подвал. Дернул на себя – заперта. Не долго думая, выбил дверь, забегаю в подземелье – в руке граната.
А в подвале – местные жители. Десять запуганных до смерти человек: мужчины, женщины, дети.
– Солдат! Мы мирные! Мы сами против войны. Не убивай!
– Да я вроде тоже особо воевать не желаю, – отвечаю. – Лучше скажите, где здесь чьи позиции?
Подвальные и сами не знают, кто откуда стреляет: «Мы в этой пятиэтажке жили. Потом дом взорвали. Теперь сидим, боимся выйти. Все могут убить и свои, и русские».

Вылез я из убежища. Решил ждать наступления «федералов».
Жутковато. К утру вновь к «БТРу» родному потянуло. Снова закрылся в «полковничьем» отсеке, смотрю в бойницу.
Как рассвело, наши пошли в наступление. Движется колонна. Я на радостях выбежал навстречу. «БТРы» остановились, правда, далековато – в метрах ста от меня. И тут «чехи» снова начали стрелять. Колонна «попятилась» и скрылась за поворотом. Я опять остался стоять между жизнью и смертью.

«ВАШ СЫН ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ...»

Наконец, через час-полтора к моему обгоревшему «БТРу» подошел вплотную российский танк. Я снова выбежал из развалин. Открыли ребята люк. «Живой? Целый? – кричат. – Откуда ты здесь?» Показываю на подбитый «БТР».
В общем, подобрали меня, как оказалось, бойцы особого отдела, волгоградские ребята. Отвезли на консервный завод. (Наконец-то до места добрался!). Встретил здесь знакомых пацанов, они начальству быстро все про меня объяснили: как свои бросили на поле боя, и как я целые сутки с одной гранатой провел на контролируемой «чехами» территории. Меня тут же зачислили в состав особого отдела. С этой частью я еще 4 месяца воевал в Грозном.

И даже случайно встретился с командиром своей артразведки. Оказывается, я уже как месяц числился в списках без вести пропавших. Уже командование письмо домашним моим подготовило. Хорошо не отослали.
А 27 января 1995 года получил я в Грозном медаль «За отвагу». Военные корреспонденты сняли сюжет, историю мою записали. И показали все по ОРТ».

ВОЙНА – ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ

Как награждали Рината Бакирова медалью, по телевизору увидело почти все Кривозерье. Только мать Рината, не подозревая о том, что сын в Чечне, не смотрела в этот день новости из «горячей точки». Односельчане «просветили» Бакирову: ходили, звонили, поздравляли. Ответом матери на все речи о сыне-герое были слезы. Она молилась увидеть его живым. И он вернулся без единой царапины.
О войне и армии больше слышать не хочет: «Предлагают и сейчас контрактником служить. Но мне этого не надо. Хоть и обещают приличные деньги. А ведь тогда, в 1995-ом году, я ни копейки за полгода участия в боевых действиях в Чечне не получил».
23 февраля Ринат Бакиров считает особым днем: «Думаю, я достоин этого праздника. Я себя испытал. Проверил на прочность. И сделал о войне свой вывод: страшно не оттого, что всюду смерть, а потому, что живешь без планов на будущее, без мечты, без перспективы, – живешь одним днем, настоящим, каждой минутой, каждой секундой»...

* * *

Сейчас Ринату Бакирову – 27. Живет он в родительском доме (с.Кривозерье, Лямбирсксго района), заканчивает заочно 4 курс экономического факультета по специальности «финансы и кредит» (МГУ им. Н.П. Огарева). В общем, совершенно гражданский человек. А между тем – в родном селе Рината не без гордости величают героем первой чеченской войны и с удовлетворением пересказывают обстоятельства подвига своего находчивого земляка.