Михаил Миненков. Богатырь из разведки ВДВ.

Проучившись неделю в первом классе, Миша Миненков пришел утром в школу, развалился на стуле и положил ноги на парту. Никакие уговоры не помогали. Даже через много лет он не может объяснить, что с ним произошло. Ну а тогда учительница, конечно же, вызвала маму в школу и разгневанно сказала, что у нее в практике было только два таких упрямца.

— Один сейчас сидит в тюрьме, второй стал военным летчиком, — подытожила она.

— Мой сын будет летчиком, — ответила мама.

Дома ему сильно влетело. Но маму он больше не подводил, поэтому учиться и вести себя старался как можно лучше. Тем более что с детства мечтал поступить в суворовское военное училище и стать офицером.

«ЗДЕСЬ НЕ ЧЕМПИОНАТ ВДВ»

Желающих быть суворовцами всегда много. В 1992 году конкурс в свердловскую «кадетку» достигал 30 человек на одно место. Михаил успешно сдал вступительные экзамены и стал суворовцем. Но кроме этого у него оказалось очень важное преимущество перед сверстниками. К восьмому классу после победы на республиканских соревнованиях по самбо стал кандидатом в мастера спорта. Уже с тех пор он выступал в категории свыше 85 килограммов.

Тогда он весил 86 кг.

Через два года Миненков надел форму курсанта Рязанского училища ВДВ. Еще в суворовском он посмотрел фильм «В зоне особого внимания» и с тех пор видел себя десантником. Богатыря с Алтая назначили командиром отделения в разведывательном взводе.

Проучились почти три месяца. Первокурсники на полигоне постигали азы военной науки, когда туда приехали преподаватели кафедры физической подготовки. Каждая рота выставляла команду на чемпионат училища по рукопашному бою. Требовалось семь человек, по одному в каждой весовой категории. Скидок на возраст никаких, разделение только по весу. Миненков, как всегда, выступал в «тяже».

В первом же поединке он встретился с четверокурсником, чемпионом Вооруженных сил по этому виду спорта. Но к общему удивлению, бой проходил очень ровно, и чемпион сумел победить только по очкам с незначительной разницей. После этого тренер училищной команды по рукопашному бою предложил первокурснику заниматься. Вскоре он стал чемпионом воздушно-десантных войск по рукопашному бою…

Миненков еще учился на четвертом курсе. Его друг лейтенант Александр Локотов уже окончил Рязанское училище и служил в Новороссийске в воздушно-десантной дивизии. В январе 1998 года их пригласили выступить в телевизионных соревнованиях «Русский бой».

Шоу проводили под эгидой Министерства внутренних дел для сотрудников различных подразделений МВД. Десантников туда пригласили, чтобы «разбавить» компанию. Саша с Михаилом выступали в разных подгруппах. Правда, перед началом полуфинальных поединков организаторы шоу сказали, что специально сводят друзей в одном бою:

— Здесь не чемпионат ВДВ! — пояснили они.

Дело в том, что до этого Саша и Михаил уверенно расправились со всеми соперниками и, судя по всему, вышли бы в финал. Поэтому друзей и свели в предварительном бою. Миненков всегда выступал в категории свыше 85 килограммов, а Локотов до 85. Но, видя предварительные выступления своих возможных соперников, ребята понимали, что каждый из них сможет победить. Поэтому перед поединком друг с другом они бросили монетку, чтобы определить, кому проиграть.

Поддаться выпало Михаилу. Победителю шоу полагался приз — новая, девятая модель ВАЗа. Ребята договорились, что выигрыш возьмут деньгами и поделят их пополам. В своей победе они даже не сомневались. После соревнований каждый из них получил по три с половиной тысячи долларов.

Через полгода лейтенант Михаил Миненков попросил, чтобы его направили служить в ставропольский десантно-штурмовой полк командиром разведывательного взвода разведроты. Первая чеченская война уже закончилась. Но молодой офицер мечтал оказаться поближе к взрывоопасному региону. Ведь если там начнется что-то серьезное, именно эта часть окажется среди первых, кого бросят в бой…

«ТЫ ВЫГЛЯДЕЛ СЧАСТЛИВЕЕ ВСЕХ»

Это случилось через год — в августе 1999-го. Боевики напали на Дагестан. От ставропольского полка выделялась батальонная тактическая группа. Ей придали разведывательный взвод. Когда узнали об этом в разведроте, лейтенанты-взводные чуть было не передрались — каждому хотелось ехать первым.

— Едет Миненков, — жестко разнял спорщиков ротный. Потом отозвал Михаила в сторону: — Миня, запомни, ты едешь не за орденами и медалями. Главное — всех вернуть живыми…

Перед отправкой офицеры несколько дней провели безвыездно в части. Жена Михаила знала только день, когда колонна уйдет на аэродром. Накануне всю ночь она провела на КПП.

Рано утром ворота части открылись. Разведвзвод двигался во главе колонны. На броне первой БМП сидел Михаил. С женой они успели только встретиться взглядами и махнуть друг другу руками.

— Лицо у тебя было такое радостное. Тогда казалось, что нет человека счастливее тебя, словно ты уезжаешь всего на день-два.

Об этом жена рассказала Михаилу лишь через полгода, когда они смогли снова встретиться…

Самолеты с десантниками приземлились на аэродроме Каспийска. Во взводе Миненкова было четырнадцать «мужиков, и жил тот взвод по собственным законам». Это слова из песни, которую после нескольких месяцев боев написал один из солдат-разведчиков.

Через два дня десантники маршем отправились на войну в Ботлихский район к высоте Ослиное Ухо. Там уже погибали братишки-десантники из роты майора Костина, которому посмертно присвоили звание Героя Российской Федерации.

Взвод разведчиков значительно обогнал колонну батальона. «Осторожно, идут боевые действия! Стреляют на поражение!» Это было написано большими буквами на огромном фанерном щите, установленном на обочине дороги. Две бээмпэшки разведчиков перевалили через горку, проехали лесок и будто оказались в другом мире.

«Куда я попал?» — удивился Михаил. Работали авиация и артиллерия. Раненых везли потоком. Тут же на небольшую площадку приземлялись вертолеты. В них загружали раненых и отправляли в тыл.

Миненков доложил о прибытии старшему по группировке и вернулся к своим солдатам. Они расположились возле БМП на тентах, мол, ночь перекантуемся, а дальше — разберемся. Только прилегли, прибежал посыльный.

— Товарищ лейтенант, вас вызывают, — выпалил он, с трудом переводя дыхание.

В штабной палатке стояли три генерала.

— Сынок, видишь эту высоту? — устало обратился к Михаилу один из них, указывая на карте отметку 2041 метра. — На ней около двухсот “духов”. Твой взвод должен выбить их оттуда, занять высоту и удерживать ее.

— Но у меня только четырнадцать человек…

— А ты боевиков огнем своих БМП и из подствольников подавишь, — словно ничего не слыша, продолжали генералы. — В общем, действуй, лейтенант!

Миненков вернулся к своим. Туда уже подъехал его однокашник по училищу Валерий К. со своим подразделением. Михаил доложил командиру батальона о полученной задаче, объяснил своим, что предстоит сделать, пополнил боекомплект и двинулся на высоту. Перед отъездом он собрал у бойцов взвода документы и отдал их Валерию.

— Если не вернемся, мои передай жене, остальные — родственникам пацанов.

До высоты было километров тридцать. С нее контролировалась дорога Грозный — Тандо. Ехали почти всю ночь с проводником из местных. Правда, дорога заканчивалась на высоте 1200 метров. Поэтому метров восемьсот, которые оставались до вершины, шли пешком. На себе тащили оружие и боеприпасы из расчета на несколько дней боя. БМП оставили на дороге. Они должны были подавить боевиков на вершине. К счастью, их там не оказалось. Иначе никакие боевые машины не помогли бы при штурме.

На вершине десантники оборудовали огневые позиции, заминировали склоны и приготовились отражать возможное нападение. Через несколько часов им приказали вернуться обратно. На Ослином Ухе ситуация осложнялась, и каждый человек был на счету.

Батальонной тактической группе из Ставрополя предстояло заменить батальон десантников из Новороссийска, который уже несколько дней безуспешно штурмовал эту высоту. На вершину вела узкая дорога. Справа и слева от нее обрывы, которые боевики еще и заминировали. После нескольких лобовых атак из трехсот с лишним человек в строю осталось пятьдесят, двадцать погибли, остальные ранены.

Да и на вершине боевики укрепились основательно. Много раз их позиции обстреливала артиллерия, утюжили вертолеты. Все без толку. На время обстрела они переходили на противоположный склон горы в специально подготовленные укрытия. Как только огонь стихал, возвращались и продолжали буквально выкашивать штурмующих.

Ставропольцы меняли остатки потрепанного батальона буквально на переднем крае. Вертолеты там приземлиться не могли. Тогда летчики вплотную подлетали к склону, упирались передним колесом в гору и так зависали. При этом задние колеса оказывались на высоте нескольких метров от склона.

Из двери вертолета выпрыгивали прибывшие на замену, им выбрасывали боеприпасы, воду, а обратно загружали убитых, раненых и тех немногих, кто оставался в строю.

Новый батальон действовал двумя ротами. Третья и взвод разведки оставались в резерве. После каждого штурма обе роты теряли по 5 — 6 человек ранеными и убитыми.

Высоту решили обойти с фланга по дну ущелья и ударить в тыл боевикам. Первыми следовали чуть более полусотни оставшихся в строю новороссийцев, за ними третья рота ставропольцев. Но, похоже, боевики предусмотрели этот маневр и подготовили засаду. Когда разведдозор десантников вышел на открытое плато, по ним открыли огонь. Командовал дозором капитан Игорь Хоменко — начальник разведки ставропольского полка. Его назначили для помощи коллегам. Офицер приказал всем отходить, а сам прикрывал бойцов. Вместе с ним остался рядовой Чумак. Отбивались почти три часа.

Сколько раз им пытались помочь! Но напрасно. До них всего-то было метров пятьсот, но боевики простреливали буквально каждый сантиметр. Потом они подтащили минометы и принялись планомерно расстреливать маленький пятачок, на котором отбивались двое смельчаков.

Судя по всему, Игорь погиб первым от осколочного ранения в голову. Солдат, похоже, был еще жив, когда боевики смогли захватить это плато. Его они четвертовали. Позже капитану Хоменко и рядовому Чумаку посмертно присвоили звание Героя Российской Федерации.

После расправы над разведчиками боевики взялись за подразделение десантников из Новороссийска. Огнем минометов им отрезали обратный путь и периодически обстреливали место их расположения. Связи с командованием никакой.

К вечеру Миненкову и его взводу поставили задачу найти их и вывести. По дороге разведчиков несколько раз обстреливали боевики. Приходилось останавливаться и пережидать. Ответить — обозначить себя и не выполнить задачу. Пройдя два километра, они наткнулись на трех солдат и офицера, которые несли на плащ-палатке раненого подполковника. Люди были настолько измотаны, что им самим нужна была помощь. Миненков назначил пятерых бойцов, чтобы те довели их к своим. Дальше пошел с четырьмя солдатами.

До района, где должен был находиться батальон, оставалось метров четыреста. Взводный в ночной прицел смог рассмотреть людей с оружием.

Выкрикнул числовой пароль.

— Мы не знаем пароль! — закричали оттуда.

— Ты кто? — начал уже открыто действовать Миненков.

— Вороной!

Так называли одного из офицеров батальона.

— Андрюха, тогда назови первую букву фамилии своего лучшего друга, который отдыхает в Пятигорске, — продолжал осторожничать Михаил.

Еще не известно, может, ему в тот момент боевик к виску пистолет приставил. В «ночник» с такого расстояния лица не рассмотришь.

Вороной назвал фамилию полностью. Только тогда разведчики подошли. Правда, долго пришлось втолковывать их командиру, что приказано отходить.

— Не верю! — упрямо твердил он.

Связались по рации разведчиков с командиром дивизии. Тот подтвердил. Выходили до утра. Спасли тогда более полусотни человек.

БОЙ ЗА ТЕРЕКОМ

ВСКОРЕ взвод Миненкова перебросили на границу Веденского района Чечни и Дагестана. Горы здесь на тысячу метров выше, чем под Ботлихом. За месяц боев Михаил настолько похудел, что из «тяжа» превратился почти в «мухача». Так называют борцов или боксеров легкого веса. Военная форма на нем висела, как на вешалке.

30 сентября разведывательный взвод получил приказ возвратиться в Ставрополь. Маршем шли по территории Дагестана, огибая Чечню. Все были живы.

Но на границе Дагестана и Ставропольского края, проезжая через перевал, перевернулась БМП. Трое солдат получили ранения. После госпиталя их уволили в запас. Во взводе осталось одиннадцать человек. Казалось, все — отвоевались.

Но по дороге домой разведчики встретились с основными силами своего полка. Десантников отправили на войну. Они должны были войти в Шелковской район Чечни. Как бросить своих в трудную минуту? Словом, Миненков со своими бойцами снова отправились воевать. Тем более что в разведроте они оказались единственным подразделением, которое уже получило боевой опыт.

Начальник разведки части в какой-то степени щадил этот взвод. Но как только появлялись особо важные задачи, выполнять их отправляли старшего лейтенанта Миненкова с подчиненными.

— Миня, собирай своих. Утром на рекогносцировку отправитесь, — заглянув в палатку, сказал командир роты.

Разведчики являлись боевым охранением группы управления полка. Они знали, что в соседнем районе работали коллеги из отряда специального назначения ВДВ. Группы встретились на берегу Терека. Юрия Эма знали многие десантники. Поэтому остановились пообщаться.

— Товарищ майор, помните, я к вам на стажировку курсантом приезжал? — В командире спецназовцев Михаил неожиданно узнал командира подразделения, в котором стажировался на четвертом курсе.

После разговора разъехались выполнять свои задачи.

Здесь вдоль одного берега Терека километров на десять тянулся земляной вал, чтобы вода во время разлива реки не заливала поля. За ним рос старый лиственный лес. Стволы некоторых деревьев достигали в диаметре целого метра.
БТРы отряда перевалили через вал и углубились в лес. Ставропольцы отправились к себе по другому берегу реки. Но через три минуты ожил радиоэфир:

— У нас “двухсотые” и “трехсотые”. Ведем бой! Нужна помощь! — это был голос командира отряда специального назначения, с которым только что разговаривали.

Удивительно, но никаких звуков боя здесь не было слышно, хотя отъехали от места встречи всего-то метров 500. Эм повернул группу обратно. БМП, на которой Миненков замыкал колонну, оказалась первой. За ним следовали два БТРа с командованием полка, дальше вторая боевая машина разведчиков.

Вот и то место, где встречались со спецназовцами. Отсюда уже слышались выстрелы и разрывы гранат.

— Муравей, газу! — скомандовал Миненков по переговорному устройству водителю БМП по кличке Муравей.

Машина словно влетела на насыпь и скрылась в лесу. Метров через пятьдесят взводный приказал разведчикам спешиться и двигаться следом. Сам он остался на броне, спрятавшись за открытым люком башни. И снова:

— Муравей, вперед!

Лес оказался настолько густой, башня БМП буквально таранила ветки.

— Витя, ты что-нибудь видишь? — спросил он наводчика.

— Ничего, товарищ старший лейтенант!

Офицер схватил наводчика за шлемофон руками.

— Куда голову поверну, туда разворачивай башню и стреляй!

Так и ворвались в бой…

Происходил он на небольшой поляне. Там стояли два БТРа. На броне первого лежал убитый офицер, рядом несколько раненых. За вторым прятались спецназовцы. Справа от дороги был ров, за ним насыпь. Из-за насыпи их поливали огнем боевики, не давая возможности занять более выгодную позицию.

После боя спецы рассказали, что водитель первой машины начал объезжать большую лужу. В Чечне у водителей негласный закон: объезжать любые лужи. Но тут из-за деревьев выскочил боевик с РПГ-7, забежал между БТРами и всадил гранату в корму первой машины. После этого из леса начали расстреливать тех, кто сидел на броне и пытался вылезти из «коробочки»…

— Витя, видишь?!

— Нет!

Миненков повернул голову наводчика в сторону насыпи, за которой прятались боевики.

— Огонь!

Боекомплект пушки БМП расстреляли за две-три минуты.

— Муравей, выходи из боя, — крикнул Миненков.

Сам спрыгнул с брони и бросился к насыпи. Получилось так, что только она отделяла его от боевиков.

Вмешательство в бой оказалось очень своевременным. Виктор уложил снаряды практически по самому гребню насыпи. От их разрывов боевиков градом осыпали осколки. Они прекратили обстрел. Тем временем спецназовцы перегруппировались и подобрали раненых.

…Из того боя десантники выходили к Тереку почти два часа. Было много раненых. К тому же пришлось заминировать БТРы и взорвать их, чтобы не достались боевикам. По дороге чуть на вторую засаду не нарвались. Хорошо, один из бойцов заметил, что в лесу кто-то пробежал. Туда и ударили из всех стволов.

Жара — под тридцать. Раненых долго загружали на технику, потом доставляли в госпиталь. У Михаила начала гноиться нога, и ее ампутировали.
Домой он вернулся только зимой. Ему сделали протез, и пришлось, по сути, заново учиться ходить.

“ХОЧУ ОСТАТЬСЯ В ВДВ”

В феврале 2000 года у Миненковых должен был родиться ребенок. Он появился на свет 19 февраля. И в этот же день Михаил получил правительственную телеграмму — срочно прибыть в Кремль. 23 февраля исполняющий обязанности Президента Российской Федерации вручил офицеру Золотую Звезду Героя России. Тогда Владимир Владимирович еще спросил молодого старшего лейтенанта:

— Какие проблемы?

— Хочу остаться служить в десанте, — четко отрапортовал офицер.

Глава страны для этого не видел никаких преград.

Однако о торжествах после Кремля не могло быть и речи. Он сразу отправился на вокзал, там сел в поезд и поехал домой. Ведь уже 25 февраля ему надо было забрать из роддома жену и новорожденного сына. Успел как раз вовремя.

Затем Михаил еще несколько лет служил в родной части. И, конечно же, разведчиком. Стал начальником разведки полка. Несколько раз ездил в командировки в Чечню. Разрабатывал планы взаимодействия разведподразделений, организовывал все виды их обеспечения, решал массу других вопросов.

Лишь через два года на вступительных экзаменах в общевойсковую академию его хотели комиссовать по состоянию здоровья. Дескать, если нет ноги, то и учиться нельзя. Пришлось Михаилу ехать в Москву. Написал рапорт на имя министра обороны.

В нем объяснил, что все время служил в разведке. Пока он командовал разведвзводом, у него в подразделении никто не погиб. Когда возглавлял разведку полка, все разведчики также остались живы. Не в этом ли показатель службы?

Министр рассмотрел рапорт. После этого Миненкова приняли в академию. Закончил он ее в 2004 году и до сих пор продолжает служить в Вооруженных силах.