Юрий Котенок. Шелест пролетающей брони

К концу 1994 года «умные головы» в Кремле, памятуя об эффекте расстрела парламента России из танков в 1993-м, решили продемонстрировать силу мятежному генералу Дудаеву, попугать сепаратистов броней на улицах Грозного и поставить их, таким образом, на место.

26 ноября 1994 года в Грозный, к тому времени превратившийся в «город Зеро», где выкорчевывали все русское, вошла «сборная солянка» — колонны из чеченских оппозиционеров Дудаеву и добровольцев, которых в Чечне назвали наемниками.

Что из этого вышло, известно всем: брошенные и сожжённые на улицах города бронемашины, пленные, захваченные дудаевцами. И сам военный летчик, когда-то бывший «своим», не образумился, не пошел на компромисс, а вдруг превратился в ярого и непримиримого врага России.

Провалившийся ввод колонн бронетехники и пехоты на улицы Грозного стал репетицией штурма этого города, предпринятого через месяц уже группировкой российских войск и также закончившегося крахом.

Прелюдия. Зелёный кордебалет

…Джохар Дудаев настойчиво желал добиться признания в Кремле. Несколько раз через посредников он выходил на Ельцина с просьбой о встрече. Но за это группа ушлых либеральных московских посредников требовала большие деньги. Речь шла о 4 миллионах долларов только за саму встречу с президентом России! На эти деньги Дудаева и развели.

Якобы доллары привезли в Москву, передали посредникам, а Ельцину в это же время сообщили, что Дудаев угрожает России и так далее. Дудаев опешил, узнав, что Ельцин с ним встречаться не собирается. С этого все и началось. Борис Николаевич, которому нашептывали на ухо, считал, что если Дудаев зарвался, то его надо наказать. Может быть, это явилось отголоском имперского мышления — считалось, что за нами сила и Дудаева надо поставить на место.

На территории Чечни стали культивировать оппозицию. В качестве ее лидеров выбрали бывшего майора сухумской милиции Умара Автурханова, Руслана Хасбулатова и Бислана Гантамирова.

В 1991 году Гантамиров по сути дела являлся основателем и начальником, а точнее, командующим национальной гвардией Дудаева, одновременно занимая пост мэра Грозного. Потом Гантамиров неожиданно вдрызг разругался с Дудаевым и ушел в оппозицию, засев в родном Урус-Мартане. У Хасбулатова были позиции в Толстом-Юрте. Надтеречный район полностью контролировался оппозицией во главе с Автурхановым. Затем в эту группировку вошел и отряд из Урус-Мартана.

В 1993 году после конфликта с Дудаевым его покинул и начальник личной охраны — уголовник Руслан Лабазанов, бывший рэкетир, который до этого сидел в Краснодаре, а потом был переведен в Грозненский СИЗО. В 1991 году в СИЗО якобы, подняли мятеж, и Лабазанов вышел на свободу вместе с сокамерниками.

Итак, в 1994-м Москва поняла, что договориться с Дудаевым уже нельзя. По крайней мере, сделать это Ельцину не давали. А когда Дудаева «кинули», он стал на дыбы: как же так, деньги уплатил, а встречи с президентом нет! Вот и получается, что в числе виновников кризиса на Северном Кавказе, который продолжается уже столько лет, среди давно известных фигур — те самые анонимные посредники, оприходовавшие деньги, привезенные Дудаевым.

Правда, и Дудаев уж точно не «чистый, белый и пушистый». В Чечне вовсю шел геноцид русскоязычного населения. Это продолжалось с 92-го года, а в 1993-м наступил апогей геноцида. Казачество с мольбой обращалось в Москву, жители направляли письма с просьбами о защите, но все бесполезно. Москва «добросовестно» молчала.

К осени 1994 года с антидудаевской оппозицией работали наши спецслужбы. Так, Умара Автурханова охраняли пять сотрудников российских спецслужб во главе с подполковником Станиславом Крыловым. 30 августа 1994 года он попал в плен к дудаевцам. Его доставили в Грозный, после чего Дудаев заявил, что спецслужбы России работают против него.

В Москве решили создать в Чечне систему противовесов в ситуации, когда мятежного и беспредельного Дудаева не поддерживает значительная часть населения, что, в общем-то, так и было. Окружение Ельцина попыталось сыграть на этом противостоянии.

Несколько раз оппозиция во главе с Автурхановым пыталась свергнуть Дудаева. Я считаю, что все эти операции были обречены на провал — их проводили не профессионалы, люди не военные. Акции были хаотичны, спонтанны и не имели под собой какой-то конечной цели. Не было результата, может, его просто не предусматривали.

Когда же режим Ельцина решил покончить с режимом Дудаева, то тогда уже более пристально взглянули на чеченскую оппозицию. Ее лидеры заявляли не раз, что режим Дудаева шатается и для того, чтобы его свергнуть, необходимы всего лишь техника, вооружение, боеприпасы и, конечно же, деньги, которые всегда у чеченцев были на первом плане.

Господин Севастьянов, в то время начальник Управления ФСК Москвы и Московской области, был поставлен во главе разработки операции. Вместе с ним в этом деле участвовал представитель президента на Северном Кавказе Котенков. Я лично видел, как Котенков несколько раз прилетал в Знаменское, общался с Автурхановым. К тому времени административная граница с Чечней была блокирована внутренними войсками, а в Моздоке был развернут штаб. Это были не пузатые менты, а солдаты и офицеры — с техникой и оружием, все, как и положено по штатному расписанию.

Подготовка операции

В отличие от того, что говорит Александр Михайлов, бывший в то время начальником ЦОС ФСК России, техника в Моздок начала прибывать не с Дальнего Востока, а из Майкопа. Привозили в мешках деньги, доставляли боеприпасы. В сентябре 1994-го оппозиции передали комплексы ПЗРК «Игла», 10 БТР-80 и 10 зенитных установок. В станице Знаменская все это доводили до ума.

Танки прибыли также из 131-й мотострелковой майкопской бригады. Поразило то, что ни на одном танке не было штатных дозиметрических приборов радиационного контроля ДП-3Б. Мы даже подумали, это чернобыльские танки. Правда, наши сомнения потом развеяли.

Туда же, в Моздок, перебросили чеченцев, которые, по идее, должны были сидеть за прицелами. Чеченские экипажи танков и БТР формировались по хаотическому принципу. Никакого боевого слаживания не проводилось, никакие качества не учитывались. Тракториста сажали за рычаги танка, какого-нибудь Ису определяли оператором-наводчиком, давали деньги.

Жалованье бойца оппозиции составляло 300 тыс. рублей старыми деньгами в месяц. Рубли привозили в Знаменское на «вертушках» в брезентовых мешках. Считалось, что в условиях безработицы, разрухи эти 300 тысяч (после деноминации — 3 тысячи) рублей были нормальными деньгами.

И все же, группировка оппозиции представляла собой реальную силу. Было до сорока танков (по различным источникам, от 40 до 42-х), 10 БТР. Сколько всего человек находилось в отрядах оппозиции, даже сейчас говорить сложно, потому что оружие и боеприпасы доставляли по отрядам конкретных фигурантов — Гантамирову, Автурханову, Лабазанову. Были люди у Хасбулатова, которые сидели в Толстом-Юрте.

Например, у Лабазанова активных бойцов было всего до 30 штыков, потому что перед этими событиями, в сентябре 94-го, его отряд был разгромлен в Аргуне. Сколько было у Гантамирова, тоже сказать затрудняюсь. Дело в том, что представители оппозиции могли говорить в Москве, что у них полторы тысячи бойцов, на самом деле завышая цифру как минимум втрое. Но технику, вооружение, боеприпасы, сухпай и деньги получали на 1500 человек.

До сих пор много говорится о так называемых танкистах-«наемниках» — российских военных, которые участвовали в штурме Грозного, но ни слова не говорят о вертолетчиках. В состав отрядов оппозиции было передано 6 вертолетов с экипажами по 3 человека — 18 человек. Пилоты набирались из Северокавказского военного округа.

Когда Дудаев заявил, что российская авиация бомбит Чечню, мы отвечали, что Автурханов закупил вертолеты и посадил туда чеченские экипажи. На самом деле экипажи были российскими, и набирались они ФСК. В отрядах оппозиции были танкисты, мотострелки из частей Российской армии — офицеры, прапорщики, сверхсрочники, сержанты и рядовой состав. Самому молодому пацану, какого я видел, было лет 19.

…У меня сложилось впечатление, что плана операции в Грозном вообще не было. Никакого. Был только замысел — зашлем танки в Грозный и наведем там шороху. Были определены цели, в частности, телецентр, дворец Дудаева, который называли «Реском», и другие. Перед штурмом всем бойцам оппозиции раздали вязаные шапочки серого и коричневого цвета для того, чтобы отличать своих от чужих. На танки нанесли белые полосы.

Война в жилых кварталах

Вечером 25-го ноября у танков почистили пушки. Экипажи, прибывшие из Моздока, определили по чеченским домам и накормили. Никто в эту ночь не спал. И как только стало светать, начали формироваться колонны. Местные жители по горским обычаям их провожали водой, зерном обсыпали «коробочки». В Грозный входили с трех направлений, в том числе через Петропавловское и Терский хребет. Мы дошли до Грозного без сопротивления, ехали по улицам на грузовиках и БТРах, минуя пятиэтажки.

…Впереди меня проскочили танки. Десанта на борту не было. Оппозиция шла колонной — скажем, пара танков, за ними — 2-3 машины с пехотой, затем снова танки. Бойцы разбежались по домам — кто чем занимался, кто-то по мародерке ударил…

А танки рванули вперед, к дудаевскому дворцу. В тот момент поступили данные о том, что захвачен телецентр, и единственной целью остался дворец Дудаева. В колоннах, зашедших в город, праздновали победу — замысел удался! Уже потом мы узнали, что телецентр захватили люди из Кень-Юрта — один из самых боеспособных отрядов оппозиции.

Но затем они были окружены национальной гвардией Дудаева. После противостояния им предложили сдаться, обещая сохранить жизнь. Когда вышли около 70 оппозиционеров, они были обезглавлены. Я держал в руках списки этих людей.

…Когда мы шли по Грозному, проезжающие машины останавливались — люди глазели на нас, не понимая, что же происходит в городе. Население ничего не знало. Хотя накануне этих событий в СМИ произошла утечка информации, что именно 26-го будет штурм.

Все последующее вспоминается яркими вспышками… Мы подошли к Бароновскому мосту. Я видел, как были уничтожены два танка. При мне они горели. Первому удалось прорваться к дворцу Дудаева, где он и был подбит. Второй достали двумя попаданиями на моих глазах. Наводчиком в этом танке сидел Сергей, офицер-артиллерист, которого я знал лично.

Это произошло на «Минутке». Дымящийся танк откатился назад; его успел покинуть экипаж, и затем начал рваться боекомплект. Куски брони с шелестом летали над нашими головами. Я впервые увидел, как танковая башня разлетается на куски. Напротив нас была автостанция…

Били по танкам из окон, в том числе и из противотанковых орудий. Что сделали дудаевцы, стало понятно по разговорам местных. Они заставили русских остаться в своих квартирах на первых этажах, а на вторых этажах установили противотанковые орудия в окнах, в квартирах заняли позиции гранатометчики. Когда колонна втянулась на улицу, со всех сторон был открыт плотный огонь.

«Коробочкам» нужна поддержка пехоты. А какая тут поддержка? Стадо оно и есть стадо. Вчерашние трактористы, пастухи, чабаны, мелиораторы, агрономы…

«Кино» продолжается

Идем мы, как в кино — откуда по нам бьют, непонятно. На улице Павла Мусорова инстинктивно все кинулись под стены домов. В небе появилась пара самолетов. Мы надеялись, что они будут поддерживать нас с воздуха. На самом деле ничего этого не было — опять всего лишь демонстрация силы.

Словом, нагнали технику, людей, вооруженных для войны понарошку. Думали, что дудаевцы сильно испугаются и убегут. Расчет был сделан на устрашение. А оппозицию расстреливали в центре города, на улице Маяковского и на Старопромысловском шоссе. Мы спешились и шли толпой по улице. Мы даже не знали, что у Дома печати были крупные силы противника с гаубицами Д-30, которые стреляют из закрытой позиции по навесной траектории.

«Кино» продолжалось. Никто не знал друг друга. Когда по нам стали бить снайперы с чердаков зданий, мы прятались, как могли, под стенами, под забором. Рядом со мной чеченца ранили в ногу, и он заполз за газовую трубу. Кровь хлещет из ноги, он орет. Трубу пробили, газ зашипел, думаю: всё, вот-вот рванёт — и все полетим.

Еще один момент — я стал вести огонь; делаю один-два выстрела — происходит задержка стрельбы. И так постоянно. Боеприпасы мы получали в Моздоке. Так вот: патроны были или выварены или выдержаны в керосине, то есть умышленно приведены в негодность. Так я, как остальные, и стрелял через пень-колоду по чердаку и верхним этажам пятиэтажки, из которой по нам вели огонь. Это происходило как раз напротив завода «Красный молот», рядом с Домом печати.

И это не единственный «косяк» с вооружением оппозиции. За три недели до штурма к нам поступили шесть спаренных зенитных установок ЗУ-23-2. Стали их пристреливать — брак — делают одиночный выстрел и замолкают. Оказалось, у «ЗУшек» были неправильно собраны механизмы заряжания. Думаю, сделано это было преднамеренно.

…Хорошо помню, как воевали кумыки из поселка Виноградное. Отважные ребята… Один из них с пулеметом наперевес выскочил на перекресток Маяковского и Старопромысловского шоссе, обозначил себя, открыл огонь.
Сеанс окончен. Итоги

26 ноября при разгроме оппозиции несколько военнослужащих Российской армии попали в плен к боевикам. Эти факты были использованы пропагандистами Дудаева. Западные телекомпании передали кадры с нашими пленными офицерами, среди которых был капитан Жуков.

Всего попало в плен около 40 человек. Дудаев пригрозил их расстрелять, если Ельцин не признает их своими военнослужащими. В пику этому Ельцин объявил Дудаеву ультиматум, что в течение 48 часов бандформирования в Чечне должны разоружиться и сдаться. В противном случае пригрозил полномасштабной военной операцией.

Но в итоге никто не разоружился и акцию тогда не начал. А судьбу пленных решали делегации, многие из которых делали пиар. Ездили Элла Панфилова, Шабад, Юшенков и другие. Им передали всего трех военнопленных, но какая была реклама! А остальных, тех, кто сумел выжить, вызволяли позже. Очень много сделал для забытых страной солдат и офицеров начальник медицинской службы Минобороны Иван Чиж. Он вытаскивал этих ребят.

Итоги неутешительны — 18 танков из 40 вышли из Грозного. Кто в них находился, я не знаю. Мне трудно говорить об общих потерях. Уже в декабре 94-го в Моздоке, в отделе военной контрразведки, я увидел в «Комсомолке» фотографии шестерых погибших танкистов. Узнать кого-то из них было трудно, потому что смерть искажает лица.

26-го мы отошли в Знаменское. Некоторые говорят, что в Грозном бои продолжались еще 27 ноября, но это не так. Все закончилось в тот же день, а оппозиция вернулась в места постоянной дислокации — в Знаменку и Урус-Мартан.

Шла большая игра. Кто-то был заинтересован, чтобы этот «кукольный штурм» Грозного закончился разгромом, ведь всего через месяц (!) все повторилось, хотя я узнал об этом за три дня до Нового года. Стояли мы с товарищами в Моздоке и пили водку, разложив закуску на капоте «уазика». И один мой приятель спросил: «Знаешь, что войска пойдут через три дня в Чечню?». Я ответил, конечно, что они спятили. Ведь мы знали — Грозный очень сильно укреплен.

Дудаевцы были готовы к обороне в ноябре 94-го, а за месяц с лишним еще более подготовились к войне. В Новый год войска пошли в Грозный без предварительной разведки. Это решение принималось генералами с широкими лампасами, которые, страшно сказать, учились в самой Академии Генерального штаба! Получилось, что в ночь с 31 декабря 1994 на 1 января 1995 они в точности повторили вход оппозиции 26 ноября. Это стало копией «кукольного штурма», один в один. Два батальона 131-й майкопской бригады были полностью уничтожены в Грозном. Вошли несколько батальонов 81-го полка — их заманили в центр города и полностью разбили. Все повторилось…

Причины. Личное мнение

Взять на испуг никого не удалось. Дудаевцы оказали активное сопротивление. Более того, именно этот первый ноябрьский штурм оппозиции, ставший предтечей следующих неудач, способствовал тому, что морально укрепил чеченцев. Они поняли, что можно противостоять наступающим войскам в городе, тем более танковым колоннам, которые туда пустили в первую очередь.

В принципе дудаевцам устроили шикарную боевую тренировку, помогли им отрепетировать уличные бои, укрепить танкоопасные направления, научили их выбирать позиции, маневрировать в условиях городских коммуникаций, затаиваться, заманивая противника в огневой мешок. Затем, в принципе, в январских событиях это все и повторилось. Впустили бронетехнику и добросовестно сожгли, а выживших членов экипажей, разбежавшихся по близлежащим домам, просто отстреливали, как зайцев.

Сейчас это воспринимается как череда роковых ошибок, предательств с российской стороны — ноги этого росли из Москвы. Информация о штурме, о направлениях, о силах и средствах, которые привлекаются для этого штурма, были известны противнику. Чуть позже, в первую чеченскую кампанию, «сдача» военных стала еще более очевидной.

В январе 1995-го, когда главком ВВС России Дейнекин объявил о взятии воздушного пространства Чечни под полный контроль, над Грозным появились два самолета и на грузовых парашютах сбросили оружие боевикам — один в районе стадиона «Динамо», а второй над «Минуткой». Это также факты предательства.

А во время ноябрьских событий 1994 года многие в чеченской оппозиции еще верили, что Россия поддержит их, мыслили советскими категориями, думая, что за ними стоит великая страна. Но Союза уже не было, а ельцинская Россия погрязла в распрях и интригах…

В этой истории остается много темных страниц. Неудавшийся штурм оппозиции говорит не о достижениях Дудаева в военном деле, а о полной несостоятельности нашей стороны, которая оказалась не готова к элементарному сопротивлению в городе. Дурную роль сыграла установка на минимизацию жертв.

Так бывает — когда высокие чины решают только «поиграть в войну», рядовой состав захлебывается собственной кровью, раз за разом попадая в ловушки.