Герой России Игорь Уразаев

Из всех мужчин семьи Уразаевых, отдавших ратной службе без малого три четверти века, больше военного лиха выпало на долю младшего — Игоря, ныне подполковника воздушно-десантных войск. Афганистан, горячие точки Союза, а затем и постсоветского пространства, Чечня…

Таковы в его послужном списке суровые следы нынешнего времени.

Грозный

Третий день рота Уразаева держала оборону в здании бывшего архива горкома партии. Но рота это так, одно название: во взводах по 10-12 человек. К тому же, им третий день не подвозили боеприпасы и продовольствие. Боевики наседали всё сильнее, словно тисками сжали прилегающие кварталы, отрезав десантников от батальона.

Уразаевцы умело сдерживали натиск ошалевших «духов». А тем было от чего прийти в ярость, здорово их десантники потрепали. Сначала первый взводный Серега Худайназаров номер выдал.

Боевики, намереваясь прочесать здание, подбадривали себя криками: «Аллах акбар, Аллах акбар!» Ну, Сере­га им в ответ то же самое, на их же языке. Ре­шил противник, что в здании свои. Так и втя­нулись бородачи в мешочек. А десантники лямочки его и затянули. Когда боевики очуха­лись, вот тогда броней на здание и пошли, гранатометчиков со всех сторон понастави­ли. В тот момент первый раз Уразаева конту­зило. Вроде не сильно, но голова трещала страшно.

Когда «духи» открыли по дому кинжаль­ный огонь, понял ротный, что отступать неку­да. Надо огонь артиллерии на себя вызывать. Подозвал корректировщика старшего лейте­нанта Сергея Гаранина.

— Ну что, Серега, шуми на батарею. Пусть стрельнут сюда…

Вскоре загрохотало, точно по перекрест­ку, снаряды ладно легли. Молодцы артилле­ристы! Дали десантникам возможность дух перевести, перегруппироваться.

Уразаев решил перебраться во второй взвод, там было настоящее пекло. И без взводного парни остались — снайперская пу­ля унесла жизнь лейтенанта Сережки Пурина. Но не судьба была Уразаеву добраться до второго взвода — угодил под взрывную вол­ну. Обрушившаяся перегородка засыпала Игоря, только носки сапог торчали из-под груды обломков. По ним и нашел ротного ря­довой Руслан Джумакаев, вытащил капитана, почитай, с того света.

Вторая контузия оказалась сложнее пер­вой. Голова, казалось, взорвется, как пере­гретый паровой котел. Еще и речь потерял. Так что командовать ротой Игорь был вынуж­ден через Худайназарова, объясняясь с ним на пальцах.

Немой комроты еще сутки руководил боем.

…Когда меняли уразаевскую роту, отво­дили для восстановления и отдыха, без по­сторонней помощи могли передвигаться не более десяти человек. Шестерым помощь уже не требовалась…

Но здание десантники не отдали. Командир роты был со своими людьми до последнего. Позже выяснится, что в том бою Уразаев лично уничтожил 20 бое­виков, а рота под его командованием — 150. Кроме того, десантники вывели из строя 3 танка и 6 БТРов противника.

А вот как описывает те дни Зелимхан Яндарбиев: «Моя охрана занимала позицию на пятом этаже Президентского дворца. Оттуда можно было контролировать всё пространство вокруг здания, а также вести бои против русских снайперов, забиравшихся в высотные дома рядом с кафе «Татабанья» и Центральным рынком. Легче всего было вести огонь по группам противника, пытающимся приблизиться к Дворцу и прорвавшейся бронетехнике.

<…> Пулемёт-«красавчик» Салмана Эльмурзаева прекрасно справлялся с поставленной задачей, что явствовало из впечатлений ребят, спускавшихся в подвал на отдых при смене их другими группами. В Президентский дворец наведывались различные группы ополченцев: получить задание в Главном штабе, пополнить боеприпасы, передохнуть. Ежедневно приходили группы подкрепления из сёл.»

Комдив генерал Иван Бабичев дал команду готовить на Уразаева представление к званию Героя. Но сам Игорь об этом не знал. Война для него закончилась. Лечение растянулось на многие месяцы. Было в этот тяжелый для Уразаева период и приятное событие — в Кремль вызывали. Но об этом позже.

Заговорил Уразаев спустя год после кон­тузии, на 8 Марта. Уж очень захотелось ему поздравить с праздником жену Ларису, дочерей Маришку и Иринку.

— Как-то все само собой вышло, — вспоминает Игорь. — Позвонил из госпиталя, ду­мал просто голоса девчат услышать. И тут не­ожиданно для себя, сильно заикаясь, смог пролепетать: я это, я вас всех люблю…

НАСТОЯЩИЙ ХАРАКТЕР

Об Игоре Уразаеве, наверное, можно сказать: ему на роду написано быть военным. Его отец еще мальчишкой в годы войны убе­жал из дому в артшколу и потом три десятка лет не снимал погоны. Старший брат Олег пошел по стопам отца. Между тем сам Игорь в юности отнюдь не представлял свой жиз­ненный путь освещенным звездами погон.

Серьезно занимался спортом, увлекался лы­ жами, биатлоном и не без оснований рассчи­тывал найти себя на спортивном поприще. Поход на призывной пункт в одночасье сломал все планы. Непонятно, чем уж Уразаев приглянулся военкомовскому офицеру.

Роста Игорь небольшого, в танкисты бы ему в самый раз. Однако офицер напророчил Уразаеву и еще пятерым его школьным това­рищам судьбу десантников. Собрали их в ак­товом зале и объявили: «По своим физичес­ким и моральным качествам вы подходите к службе в ВДВ. Чтобы попасть в эти войска, надо пройти подготовку в ДОСААФе».

Загорелся Игорь: крылатая пехота, голу­бые береты… И как ни сложно было получить необходимое письменное разрешение роди­телей на парашютные прыжки, своего он до­ бился. Так был сделан выбор, определивший, как стало ясно потом, всю дальнейшую жизнь Уразаева.

Попал Игорь в разведроту витебской ди­визии, втянулся в службу быстро. Солдатский быт его не удручал, по характеру Игорь па­рень компанейский. Год прослужил, офицеры роты стали советовать ему поступать в воен­ное училище.

Выбрал Новосибирское полит­училище, там была специальная десантная рота. Успешно сдал экзамены, прошел по конкурсу. И началась курсантская жизнь. В их взводе оказались ребята, уже познавшие солдатскую службу. Но и в этой серьезной компании Игорь был заметен. Назначили его на должность замкомвзвода.

Был конец декабря 1979 года. В цент­ральных газетах появилось сообщение о вво­де Ограниченного контингента советских войск в Афганистан. По солдатскому теле­ графу узнал Игорь и о том, что его бывшие сослуживцы уже «за речкой».

Перед Новым годом почти весь взвод на­ писал рапорта: желаем выполнять интерна­циональный долг, просим направить… Шуму было немало. После бесед желающих отпра­виться на афганскую войну заметно поубавилось. Осталось лишь шестеро, среди них и сержант Уразаев…

Все бы ничего, но уходить из училища пришлось со скверной формулировкой: «От­числен по недисциплинированности». (Хорош разгильдяй — сам замкомвзвода, взвод при­знан лучшим на курсе). И вот снова срочная служба, знакомые отцы-командиры, родная разведка. Да только пейзаж иной. Неспокой­ные леса Белоруссии, а непредсказуемые от­роги Гиндукуша. Это была первая война в по­служном списке Игоря. Увы, не последняя.

После срочной службы — новая попытка поступить в военное училище. Опять в Ново­сибирское. Предварительно пришлось и в Москву съездить, и в тот же Новосибирск на прием к начальнику училища. В ту пору им был фронтовик генерал-лейтенант Волков.

И сколь суровой ни была формулировка об от­числении Игоря из училища, но напористость и целеустремленность Уразаева генерал не мог не оценить, допустил сержанта-«афганца» к сдаче экзаменов. Так Игорь вторично стал курсантом.

При такой жизненной хватке, упорстве Уразаева одно его качество на первый взгляд удивляет. Ему как будто вовсе не при­суще служебное честолюбие.

Звания полу­чал с задержкой, порой отказывался от по­вышения в должности. Один раз не захотел уходить из полка, с которым побывал в Чеч­не. За несколько лет до этого Игорь предпо­чел замаячившей дополнительной звездочке перевод на равнозначную должность, где, как ему казалось, можно проявить себя в конкретном деле.

Сейчас Уразаеву сорок. А он подполков­ником стал не так давно. За плечами под три­дцать лет выслуги, более 200 прыжков. Он боготворит ВДВ, иной профессии, кроме как быть офицером, для себя не представляет.

Но… в 34 года был все еще ротным, заметно отстав в служебном росте от многих своих одногодков. Лишь после Чечни несколько на­ верстал упущенное. Сначала получил долж­ность начштаба батальона, потом стал его командиром.

Есть люди как бы с повышенной темпера­турой души, всецело отдающие себя избран­ ному делу. При этом спокойствие, размерен­ный, монотонный ритм им противопоказаны.

В экстремальных же условиях они — сгусток энергии, воли, решительности. Уразаев из такой породы. Отсюда становится понятным, почему ныне при довольно серых и унылых армейских буднях, когда даже десантники считают экзотикой редкие занятия по боевой подготовке, такие, как Уразаев, оставаясь без настоящего дела, уходят в тень. Правда, иногда Игорь бывает просто непредсказуем.

Случалось, в пылу эмоций писал и рапор­та об увольнении. Первый раз взялся за пе­ ро, когда ему поставили задачу заняться с подразделением благоустройством террито­рии и среди прочего подкрасить газон у под­ножия трибуны.

Отказ был категоричен: “Ме­ня в училище этому не обучали, и заниматься ерундой я не намерен”. На повышенных то­нах поговорили тогда с одним из заместите­лей командира полка. Эмоции улеглись, а не­ приятный осадок остался надолго. Игорь барскую выходку начальства воспринял не только как оскорбление для себя, но и как выпад против армейских устоев. Нет, человек с таким характером никак не может ходить в любимчиках начальства.

Но вот что интерес­но: и в офицерской среде, и в кругу подчи­ненных Уразаева называют одинаково — Кабирычем. По этому поводу друг Уразаева, его однополчанин и Герой России Владимир Колыбабинский высказался так: — Игорь видит в каждом солдате лич­ность. Сам два года солдатскую лямку тянул.

Кому-то он покажется излишне мягким, с подчиненными чуть не запанибрата. Да, он может назвать солдата по имени-отчеству, посидеть с бойцами в курилке, выйти вместе на спортплощадку. Но что в этом плохого?

Еще поискать надо командиров, которые бы знали о подчиненных буквально все: когда родился, где крестился, как дела дома, что любимая пишет… Уразаев знает.

Своему бывшему ротному много пишут сослуживцы. Бывает, заезжают проведать.

Недавно вот из Астрахани приезжал Руслан Джумакаев, тот самый, что спас Игоря. Хотел устроиться контрактником в родной полк. Не получилось, сокращали тогда десантников. Так и уехал ни с чем.

КРЕМЛЬ

Новые звезды, равно как и новые долж­ности, конечно же, будут у Игоря Уразаева.

Служба — часть его самого, а от себя не убе­жишь. Это не мой вывод, так Лариса, жена Игоря, говорит. Ей-то за 18 лет совместной жизни многое в характере мужа понятно.

Врачи запретили ему после контузии прыгать с парашютом. А он за год всю необ­ходимую для десантников норму прыжков вы­ полнил. Несколько лет назад жену на службу определил. Ныне Лариса прапорщик, специ­алист первого класса. Да и на подросших дочерей Уразаев уже мысленно погоны при­ меряет. Причем офицерские.

— А что, — замечает Игорь вполне серь­езно. — Кому-то надо семейную традицию продолжать. Ну не дал нам Бог сыновей, дев­чонки одни. Зато какие, с характером!..

Что ж, если характер у дочерей уразаевский, для такой уверенности есть все основа­ния. …Президент приколол Золотую Звезду к кителю Уразаева, поправил. Теперь Игорю надлежало ответить: «Служу России!» Но он не смог произнести ни единого слова. Нелов­кая пауза затягивалась. Игорь, повернувшись лицом к сидящим в зале, сделал кивок голо­ вой и подал тело вперед, намереваясь идти.

Президент рукой остановил его, снова попра­вил золотую медаль на кителе офицера. На­ конец руководитель церемониала, до этого отчаянно жестикулировавший, громко произ­нес: «Он говорить не может». Президент все понял, обнял Уразаева: «Извини, командир».

И крепко пожал руку Герою…

Владимир Шишкин. Журнал Братишка № 1 2001

За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, Указом Президента Российской Федерации № 535 от 29 мая 1995 года капитану Уразаеву Игорю Кабировичу присвоено звание Героя Российской Федерации.

Продолжил службу в Воздушно-десантных войсках, был начальником штаба и командиром парашютно-десантного батальона. В 2005 году присвоено воинское звание «полковник».

Проходил службу в Москве. Награжден орденом «За личное мужество», медалями.

В честь Героя России Игоря Кабировича Уразаева на мемориале Героев-выпусников Новосибирского военного общевойскового командного училища установлен его бюст.