В боях на «Шилке» в Афганистане

О том, что предстоит ехать на войну, он узнал на медицинской комиссии. Медики, улыбаясь, говорили: «Отбираем вас, ребята, на экспорт». Особого страха не было – хотелось себя испытать. Потом была учебка в Узбекистане, где отцы-командиры готовили из новобранцев расчеты для зенитных самоходок «Шилка». Впервые увидев эту машину, рядовой Иван Чучкин испытал чувство восторга – сидеть за броней и управлять пушками гораздо лучше, чем служить в пехоте и ползать по горам…

Три месяца учебки пролетели быстро. Афганистан. Кандагарский аэродром встретил их боевой суетой: взлетали и садились самолеты, сновали машины, спешили по своим делам военные. Они думали, что сразу пойдут в бой, но выстрелов слышно не было, и нахлынувшее было ощущение тревоги исчезло. В феврале 1986 года я попал в зенитно – ракетную батарею 70-й Кандагарской мотострелковой бригады, – вспоминает Иван. – У «духов» не было авиации, но все равно четыре «Шилки» и зенитные комплексы «Стрела-10» круглые сутки охраняли небо над аэродромом. Несколько раз засекались неопознанные цели. Наверное, это были пакистанские самолеты. Правда, они не демонстрировали враждебных намерений. Понятно почему, – кроме «Стрел» и «Шилок» у кандагарцев были еще и более мощные комплексы «Оса».

Быть в Кандагаре долго нам не пришлось – послали служить за двадцать километров от города на заставу. Когда ехали туда, поразило большое количество техники, ржавеющей у обочины дороги. Специально не подсчитывал, но на глаз можно было прикинуть, что «духи» уничтожили здесь несколько сотен автомобилей различных марок, танков и бронетранспортеров. Первая мысль: «Господи, куда я попал?» Вскоре состоялось боевое крещение. Когда стемнело, афганцы начали обстрел. Я находился рядом с «Шилкой». У этой машины не было специального ночного прицела, пришлось пользоваться обычным оптическим. По месту, откуда велась стрельба, выпустил сразу 400 снарядов. Почти сразу же в бой вступила пехота, начал стрелять танк. Получив свое, «духи» заткнулись.

Кроме этой заставы, Ивану приходилось воевать и на других участках. Например – застава ГСМ. Ее название расшифровывалось просто: горюче-смазочные материалы. И действительно, объект располагался рядом со складом горючего: здесь до войны находился весь запас топлива города Кандагар. Вот как описывал это место писатель Александр Проханов в рассказе «Кандагарская застава»:

«Огромные серебристые баки мерцали на солнце. Склад ГСМ был построен еще американцами, но с начала войны все цистерны были многократно прострелены. Застава при переговорах в эфире имела позывной «Альфа». В просторечье же у водителей военных машин, у солдат батальона, охранявших дорогу, у всех, кто служил в Кандагаре, звалась «гэсээм». Имела репутацию одной из самых воюющих – зона непрерывной кровавой борьбы». Что же представляли из себя армейские заставы? Это был, как правило, маленький пятачок на возвышенности, позволявший контролировать участок прилегающей местности, в том числе и кандагарскую трассу, по которой шли колонны с топливом, боеприпасами, продовольствием для дислоцированного там гарнизона. Обычно на заставе размещались взвод пехоты и силы усиления: танк, «Шилка», миномет. Заставы располагались по всей трассе приблизительно в двух километрах друг от друга. Раньше на месте заставы ГСМ стоял пост правительственных войск. Однажды ночью «духи» напали на него и полностью вырезали, из гранатомета подбили танк, который к приезду Ивана все еще находился на заставе, напоминая всем, что может случиться, если потерять бдительность.

Жизнь здесь была однообразной, но не скучной. По ночам доставали обстрелы из миномета, а днем – снайперы. К тому же с интервалом в два-три дня, а то и чаще шли колонны автомобилей. И личный состав ГСМ делал все, чтобы обезопасить их проход. В Кандагар, где на аэродроме помимо другой авиатехники базировалась штурмовики СУ-25, регулярно уходило до 40 груженых КамАЗов. Однако добиралось около 30 машин. Поэтому авиабаза постояно испытывала недостаток в топливе и боеприпасах.

Излюбленными мишенями афганцев были «наливники» – машины с топливом (чаще всего КамАЗы с тремя бочками на полуприцепе). Душманский гранатометчик бил среднюю бочку, и она, загоревшись, воспламеняла другие. Чтобы колонна не останавливалась, опытные водители старались отвести горящую машину на обочину. Малейшее замедление – и на дороге могут появиться другие пылающие «наливники». Однажды отчаянный водила гнал объятый пламенем, похожий на гигантский факел, КамАЗ почти километр, прежде чем ему удалось удачно поставить машину на обочину. Судьба пощадила храбреца – он не сгорел в кабине своего тягача. Иногда из-за того, что за рулем был новичок или у машины останавливался двигатель, грузовик преграждал путь колонне. По рации передавался приказ, и уцелевшие машины останавливались на безопасном расстоянии. В это время по выявленным огневым точкам били артиллерия и авиация. Свою долю в огневое подавление засад вносила самоходка Ивана. Очень веселило зенитчиков, когда их просили добить пылающую машину, чтобы вытекшее из поврежденных баков топливо быстрее сгорело. Не меньше, чем ГСМ, запомнилась Ивану еще одна застава – «Остров». По этой заставе «духи» очень часто открывали огонь. Однажды погиб командир заставы. Прилетевшая откуда-то мина задела его осколком. Еще одна мина влетела в открытый люк стоявшего на позиции танка Т-62. Хорошо, что в это время в боевой машине никого не было. Танк взорвался через пару минут. Башня отлетела метров на семь, в воздухе закувыркались металлические детали. От взрыва погиб техник роты. Еще несколько солдат получили ранения. Застава «Остров» стала проклятым местом. Здесь Иван прослужил семь месяцев. Все это время ребят обстреливали по пять-шесть раз в сутки.

Кандагарская 70-я отдельная мотострелковая бригада, в которой служил Иван, время от времени совершала рейды к Пакистанской границе. Правда, эффективность этих операций была невелика. Вот как описывает в журнале «Солдат удачи» очевидец майор спецназа Сергей Крылов, одну из таких вылазок: «Всегда потрясало, с каким однообразием 70-я бригада готовилась к очередным боевым действиям. Всегда все начиналось со строевых смотров, повторявшихся до пяти раз за двое суток. Вытягивалась колонна боевой техники и машин тыловых подразделений. Все это было отчетливо видно «духам» с ближайшей горы, и вычислить момент начала операции не составляло труда. К тому времени, как бригаду выгоняли в «зеленую зону» Кандагара, моджахеды минировали дороги, организовывали засады, выводили основной личный состав в безопасные зоны. Во время рейда к Пакистанской границе 1986 года только на минах бригада потеряла 20 единиц боевой техники. Столько же машин было потеряно во время движения к местам дислокации».

Несмотря на то, что Иван частенько оказывался в самом пекле, ему везло. Ранения, полученные им, не были серьезными. Как-то после минометного обстрела у «Шилки» заклинило пушку. Вылез он из люка, стал разбираться – а тут новый взрыв. Осколком слегка задело живот. Чуть в сторону – и ранение было бы более серьезным. Второй осколок получил во время дежурства на посту. По ним выстрелили из гранатомета – сначала ничего не почувствовал, только рука стала почему-то липкой. Поднес ее к глазам и увидел кровь. Врач, осмотревший руку, операцию делать не стал. Пообещал, что осколок мешать не будет. «Боюсь, расковыряем тебе руку, – сказал хирург, – и на здешней жаре начнется воспалительный процесс». Больше всего досталось Ивану не от моджахедов. Как-то раз шел мимо стоявшего на пригорке советского танка. В этот момент боевая машина произвела выстрел буквально в нескольких метрах от его головы. Звуковая волна так сильно ударила по барабанным перепонкам, что он потерял слух на целую неделю. Последствия контузии – головные боли – мучают до сих пор.

Прослужив восемь месяцев в Афганистане, Иван Чучкин стал командиром зенитной самоходки. О своей машине он до сих пор высокого мнения, восхищается ее огневой мощью. Уних был специальный афганский вариант, с демонтированным радиоприборным обурудованием и увеличенным до 4000 тысяч снарядов, боекомплектом. В отражении душманских атак она оказывалась эффективнее танка Т-62. Пока танк с его относительно невысокой скорострельностью только пытался накрыть цель, экипаж Ивана уже обрушивал на противника море огня. Правда, у самоходки постоянно перегревался двухсотвосьмидесятисильный дизель. Летом при высокой температуре приходилось делать остановки через несколько километров пути. Ребята даже возили с собой специальную бочку, водой из которой охлаждали закипевший радиатор. Газотурбинный двигатель системы электропитания практически не использовался. Башней и стволами работали «вручную».

От высокой температуры страдала не только техника, но и сам экипаж. Температура внутри машины поднималась до 60 градусов. Люди были вынуждены находиться там, в одних трусах. Очень тщательного ухода требовали малокалиберные пушки, часто выходившие из строя. Однажды во время стрельбы один из стволов оторвался от машины и улетел за много метров. Хорошо, что никого не задело. Зенитные самоходки кандагарской бригады внешне выглядели достаточно скучно. Они были выкрашены в стандартный темно-зеленный цвет, на броне не было ни каких особых опознавательных знаков, отсутствовали даже номера.

К сожалению, в Афганистане солдаты порой гибли в результате несчастных случаев. Вовремя одного из своих выступлений перед личным составом комбриг 70-й Кандагарской бригады отметил, что в 1986 году бригада потеряла около 100 человек вовремя боевых действий, а 86 человек – в результате несчастных случаев. Свою лепту в кровавый счет афганской войны вносила и «дедовщина». Одному молодому солдату-танкисту надоело выполнять прихоти трех «дедов» – членов своего экипажа. Он расстрелял своих обидчиков. В другой раз «деды» послали за виноградом двух недавно прибывших солдат. Их захватили душманы. Парней убили, их трупы изуродовали.

Еще одной опасностью в Афганистане стала угроза различных инфекционных заболеваний – брюшного тифа, холеры. Многие служивших там переболели гепатитом. Сам Иван почувствовал свою болезнь уже в вагоне поезда, который вез его домой. Выписался из больницы как раз перед Новым, 1988 годом. Так началась для него мирная жизнь.

Из досье «Солдаты РФ»:  ЗСУ-23-4 «Шилка»

Серийные модификации «Шилки»:

• ЗСУ-23-4, принята на вооружение в 1962 году. Вооружалась счетверенной 23-мм пушкой АЗП-23 «Амур» (автоматы 2А7).

• ЗСУ-23-4В, модернизированная машина с повышенной надежностью некоторых узлов и агрегатов, кожух системы вентиляции расположен на правом борту корпуса.

• ЗСУ-23-4В1, повышена надежность радиоприборного комплекса, кожухи системы вентиляции расположены на скулах башни.

• ЗСУ-23-4М «Бирюса», принята на вооружение в 1972 г. Имела модернизированные автоматы 2А7М и гибкие трубки подвода охлаждающей жидкости.

• ЗСУ-23-4 («афганский» вариант), начало 1980-х гг. За счет демонтажа РПК боекомплект увеличен до 4000 выстр., установлен ночной прицел.

• ЗСУ-23-4МЗ («с запросчиком»), начало 1980-х гг. Установлена система опознавания «свой–чужой».

ЗСУ-23-4 состояла на вооружении Алжира, Анголы, Афганистана, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Египта, Индии, Израиля (трофейные), Иордании, Ирака, Ирана, Йемена, КНДР, Кубы, Мозамбика, Польши, Перу, Сирии.