Афган: разведка ВДВ в действии (Часть 2)

Продолжение воспоминаний разведчика-десантника, командира 3-го парашютно-десантного батальона 317-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й ВДД Валерия Марченко, прослужившего в Афгане с 1979 по 1989 годы.

Часть 2. ИСЛАМСКИЙ КОМИТЕТ

Усиленная армейской авиацией и танковыми подразделениями рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии силами 350-го гвардейского парашютно-десантного полка взяла жилой массив с уездным центром Исталиф в клещи. Блокировала его по периметру внешних дувалов.

Жилая зона, расположенная у подошвы горного хребта Пагман, вбирала в себя людской ресурс, составлявший основу душманских отрядов вилайетов (провинций), областей (ала-хукуматов), округов (лой-хукуматов). Она же пополняла ряды выбывших из строя врагов Саурской революции – сложивших головы в боях с советскими войсками.

Не принявшие политику правительства Кармаля отряды вооруженной оппозиции имели различные политические взгляды, пристрастия, конфликтовали между собой за интересы в регионах, но при определенных условиях сбивались в крупные формирования для ведения активных боевых действий против ограниченного контингента.

Инициаторами объединения сил душманского сопротивления, координаторами в многоукладной жизни афганских племен выступали исламские комитеты территориальных образований. В их состав входили полевые командиры уездов, провинций, округов, духовные лидеры, спинжираи (старейшины), судьи и самое святое – казначеи. Являясь звеном управления в планировании, организации и проведении боевых операций, они еще осуществляли и функции власти на местах.

В июне-июле 1980 года душманское руководство в провинциях Кабул, Парван, Каписа, Лагман предприняло попытку объединения под единым командованием нескольких отрядов с целью вооруженного влияния на центральные провинции страны, в том числе столицу Афганистана.

Отрядам оппозиции удалось установить в ряде уездов свою власть, блокировать магистральную трассу Кабул – Баграм, подчинить себе дехкан обширной жилой территории, тем самым дестабилизируя ситуацию в стране созданием реальной угрозы новому режиму. Сложная обстановка на подступах к Кабулу разлагающе действовала на правительственную армию, дискредитировала органы государственной власти в глубинке страны.

В сложившейся ситуации по просьбе руководства Афганистана и по согласованию ее с Генеральным штабом Вооруженных сил СССР была создана рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, основу которой составил 350-й гвардейский парашютно-десантный полк под командованием гвардии полковника Георгия Ивановича Шпака. Целью ставилось – нанесение поражения объединенному душманскому формированию, взявшему под контроль кабульскую долину от столицы Афганистана до Чарикарской «зеленки». В том числе – осуществление деблокирования дороги Кабул – Баграм, которая задействовалась 40-й армией для поставок военных грузов, перемещаемых воздушным транспортом из Советского Союза на авиационную базу Баграм.

Кишлачная зона Исталиф выступила оплотом вооруженной оппозиции. На ее территории сосредоточились главные силы душманского сопротивления, откуда по советским войскам наносились удары в полосе от Кабула до Джабаль-Уссарадж, перевал Саланг. Душманы не исключали ответных действий ограниченного контингента по мятежному району, поэтому кишлачный массив превратили в опорный пункт обороны, способный к противодействию атакующей тактике советских войск.

Лабиринты глиняных мазанок, выложенные из камня стенки душманы оборудовали в опорные пункты, которые увязали с организованной ярусной системой огня. Для противодействия перемещению боевой техники советских войск к линии своей обороны противник перекрыл плотинами русла рек, изменил направления водных потоков, что привело к затоплению подъездных путей к кишлачному массиву. Оставшиеся тропинки, дороги мятежники заминировали противотанковыми и противопехотными минами. Таким образом, противник подготовился к длительному противостоянию подразделениям доблестного «полтинника».

И все же десантники, проявив мужество и отвагу при блокировании кишлачного массива, взяли душманское формирование в клещи. Активная фаза боев охватила обширное пространство, примкнувшее «зеленкой» – фруктовыми садами – к восточной подошве горного хребта Пагман. Горели кишлаки Калайи-Салар, Дехи-Ходжа-Хасан… Черные дымы пожарищ со зловонным запахом средневековья и мириадами мух, отъевшихся на неубранных трупах местного ополчения, казалось, вот-вот вытянут души моих разведчиков, отдыхавших после ночного рейда по тылам противника.

После трех ночей ведения разведки в ущелье – с одноименным названием Исталиф – моей разведгруппе приказано находиться в резерве командира дивизии генерал-майора Рябченко. Разведка 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии отдыхала всего несколько часов, не предполагая, что в этот самый момент начальник разведки соединения гвардии подполковник Скрынников через переводчика заканчивал допрос взятого нами в плен душмана.

– Товарищ гвардии лейтенант, на связи начальник разведки, – доложил ефрейтор Ксендиков, протягивая гарнитуру радиостанции.

– Что еще случилось, Слава? У командира хроническое недосыпание, а ты … Стоп-стоп! Не умывался что ли, парень? А? Группе подъем! Буду отдраивать щеки и руки сапожной щеткой! Распустились, понимаешь ли… Стоило вздремнуть на миг…

– Никак нет, товарищ лейтенант!

– Никак нет, никак нет!.. «Пинцет-15», слушаю вас! – ответил я начальнику разведки дивизии.

Подполковник Скрынников сказал, как отрезал:

– Срочно в штаб группировки! Жду!

– Есть! – ответил и вышел из эфира.

– Подъем! Привести себя в порядок! Сафаров, скоро буду!

– Есть, товарищ лейтенант, – ответил заместитель, толкнув в бок сержанта Баравкова.

– Гена, подъем! Командира вызвали в штаб, похоже, опять на работу!

В палатке разведотдела дивизии доложил о прибытии:

– Товарищ гвардии подполковник, лейтенант Марченко по вашему приказанию прибыл.

– Валера, карту! Информация требует срочной реализации! Приходи от спячки и вникай в показания схваченого «духа».

– Три ж ночи не спал, товарищ подполковник, ползая с группой по ущелью, – обиженно посетовал начальнику.

– Все-все, не хныкать! Смотри сюда! На южной окраине кишлака Исмулла – это здесь, – отчеркнул кружочек Михаил Федорович, – по информации твоего пленного находится исламский комитет. Ну? Каково?

– Почетно, конечно…

– Хм, почетно… С его же слов, в душманский штаб, контролирующий часть провинций Парван, Каписа, Лагман, привлечено около десятка полевых командиров. Цель совещания «духов» – организация совместного удара по нашим войскам с задачей прорыва в горы. Атака возможна с нескольких направлений.

– Они известны нам?

– Кто? – вскинулся Скрынников.

– Направления…

– Тьфу! Не перебивай старого подполковника! Нет, конечно!

– Понял!

– Скорее всего, душманы готовят бросок через боевые порядки 2-го парашютно-десантного батальона капитана Войцеховского. Что необходимо учесть в этой ситуации? Бомбоштурмовые удары армейской авиации, нанесенные по опорным пунктам противника, сыграли свою роль, деморализовали его живую силу, но не принудили, товарищ Марченко, сложить оружие. Враг сопротивляется, задействуя местную самооборону, ополчение. Батальон Войцеховского несет потери… Излагаю ясно, Валера?

– Да, уж, ночью видел…

– Не язви и вникай! Пленный пошел на сотрудничество с нами…

– Интересно, товарищ подполковник, вы привлекли его к сотрудничеству моей методикой или как?

– У меня своя методика, товарищ гвардии лейтенант, – резко отреагировал начальник, – а попадешься «особистам» со своей методой – выручать не буду!

«Поедая» глазами начальство, я вытянулся.

– Так-то лучше! Пленный покажет душманский штаб. Понимаешь, что это значит?

– Да, уж… Так точно, товарищ подполковник! – спохватившись, принял положение «смирно».

– Так что, дорогой мой, срочный вылетаешь на «восьмерках» в сопровождении «двадцать четвертых» с задачей захвата исламского комитета! С этим тоже понятно, товарищ Марченко?

– Так точно!

– Замысел операции! Это уж, извини, от полковника Петрякова и «операторов». Не скажу, что он блещет светочем мысли или изящными комбинациями – времени на раздумья не было, но ситуация выглядит следующим образом. Первыми по душманскому штабу отработают «горбатые». Ты же приземлишься у объекта под шумок и выйдешь на него с двух направлений – с этого и этого! – чиркнул на карте начальник разведки. – Если повезет – захват! Нет? – Нейтрализуешь «духовских» начальников и – мигом из кишлака. Не вижу в глазах оптимизма, Валера! Нездоровится, что ли? – насторожился Михаил Федорович.

– Сейчас, похоже, навсегда потеряем здоровье, товарищ подполковник…

– Приказываю – не скисать! Времени на раздумье нет! Прикрытие душманских «фюреров» сильное – это так! Ориентируйся по ситуации! Если затягивается или хуже того – складывается не в твою пользу, уничтожай к чертовой матери всех и рывком – на площадку приземления! Забираем тебя и уходим на базу! Какие мыслишки на этот счет?

Подполковник Скрынников рвался в бой.

– Работаю двумя подгруппами в обычном режиме – первую возглавлю сам, вторую – Азарнов.

– Уже работаешь, Валера! Уже работаешь! Бегом к вертолетам! «Восьмерки» на подлете! Вон оранжевые дымы!

– Понял!

В группу захвата включил девять разведчиков. Немного. Но это были разведчики 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, проверенные многими специальными операциями и боевыми выходами в тыл противника! Этими ребятами мне посчастливилось командовать без малого два года. Боевое сколачивание группы, взаимодействие, чувство локтя, понимание друг друга в засаде, поиске, при захвате было отработано с полувзгляда, жеста, движения. «Выкинул» палец! Разведчикам понимали – работаем по первому варианту. Что за вариант? Разведчики знали его содержание в режиме активных мероприятий. Или, наоборот, затаиться, превратившись пылью афганских дорог. В соответствии с их подготовкой и задачу ставил им без лишних предисловий – быстро и четко.

– Товарищи разведчики! Боевая задача – налет! Объект захвата – исламский комитет! Около десятка полевых командиров собрались кучкой в двадцати километрах отсюда и ведут мудрые разговоры о том, как «отвинтить» нам головы. Пленный покажет объект. Действуем по классической схеме: вначале по объекту отработают «двадцать четвертые», затем подключимся мы. Работаем двумя подгруппами. Со мной – Сокуров, Ксендиков, Архипов. Остальные – с Азарновым. Вопросы, Андрей?

– Никак нет, – сверкнул глазами сержант.

– Бросок на объект – быстрее молнии! Нельзя позволить «бородатым» прийти в себя, иначе точно «отчикают» наши головы. О прикрытии комитета ничего неизвестно! Ясно, что оно где-то рядом, но ввязываться в бой не желательно – бессмысленно и опасно для здоровья. Живыми из «духовских» начальников берем не всех – выбираем по старшинству и белым одеждам – это наши! Забираем с собой, остальных – к чертовой матери! Вот и все! Вопросы, разведка?

– Никак нет, товарищ гвардии лейтенант.

Улыбнувшись парням, подбодрил:

– Сознание не терять! Еще повоюем! Так, что ли, Сокуров?

– Так точно!

– Молодцом, Володя! Работаем дерзко и решительно! На площадку – марш!

«Двадцать четвертые» уже рыскали над головами, высматривая передвижения «духов» в промежутке между командным пунктом дивизии, раскинувшим палатки в поле, и окруженным десантниками кишлаком. «Восьмерки» подсели на пятачок, обозначенный оранжевым дымом. Тучи пыли поднялись над антеннами батальона связи. Обе подгруппы разведчиков, подполковник Скрынников, офицер разведотдела капитан Баранов, переводчик и пленный афганец заскочили на борта. Взлет – и земля поплыла под ногами, мелькая квадратиками полей и дувалов.

Пленного подвели к кабине пилотов – блистеру, откуда ему было удобней ориентироваться на местности и распознать жилище, в котором собрался исламский комитет. Операция по его захвату планировалась по факту получения оперативной информации от пленного. Так что работали сходу, спонтанно. Без подготовки и обдумывания замысла с применением изящных комбинаций. Если час назад исламский комитет находился здесь, где его зафиксировал наш источник информации, через пятнадцать минут «духовские» командиры могут сменить позицию и – ищи ветра в поле!

И все же в активе инструментов для успешного выполнения задачи имелись сильные позиции. Одна из них заключалась во внезапной атаке «двадцать четвертых». Пара боевых вертолетов «пройдется» реактивными снарядами по «духам», выведет их из активного противодействия, чем обеспечит нам сближение с ними для осуществления захвата. На атаке «горбатых» выиграем время в броске на объект и будем прикрыты от «духов» на открытом пространстве!

После десантирования между моей подгруппой и разведчиками Азарнова будет около ста метров, до объекта захвата – триста. Успеем ли уйти с площадки приземления и укрыться за дувалами, пока «духи» придут в себя, или не успеем? – Не обсуждается! Разночтений быть не могло! Обязаны успеть! Иначе боевики прикрытия душманского руководства обрушат на нас огонь из всего, что стреляет – огонь злой и беспощадный…

Выстраивая схему налета на душманский штаб, разумеется, не исключал, что отдельные эпизоды операции будут длиться секунды. Значит, действия обеих подгрупп должны быть синхронизированы по времени. Причем, без потери визуальной связи между ними при броске на объект, что может привести к нарушению взаимодействия и возможности прикрытия друг друга.

С высоты полета полоса ведения боевых действий просматривалась на большую глубину. Вот и Заргаран – довольно большой кишлак. Его глинобитные лачуги и дувалы, вытянувшись у подошвы горной системы Пагман, укрылись «зеленкой», скрывая огневые позиции душманов. Перед ними под фронтальным огнем душманов лежали десантники «полтинника», пытаясь втянуться в кишлак. Одни лежали, выбирая время для броска к дувалу в расчете зацепиться за окраину, другие лежали, чтобы не встать уже никогда…

Парашютно-десантный батальон капитана Вадима Войцеховского частью сил вытаскивал из виноградников попавшую под огонь противника 5-ю роту старшего лейтенанта Салавата Менгалиева. Спешившийся с техники личный состав пробивался к глиняным жилищам – опорным пунктам, соединенным системой оборонительных сооружений, в надежде зацепиться за дувалы у кишлака. Скрытые зарослями фруктовых деревьев, позиции душманов стали для десантников смертельным препятствием. Противник вел огонь из-за дувалов, строений, арыков, ям, из проклятой «зеленки», скрывавшей его перемещение по фронту. В затянувшихся боях с озверевшими «духами» десантники «полтинника» несли потери.

Утопавшие в зелени кишлаки – и большие, и малые, – словно «перекати поле» переходили из одного глиняного убожества в другое. Отдельные были в руинах. Разбитые авиацией, гаубичной и реактивной артиллерией, они напоминали безжизненные груды глины с признаками доисторической цивилизации. К ним лепились некогда жилые, а ныне покинутые дехканами населенные пункты с сетью дувалов, арыков с бежавшей в них водой молочного цвета. Окруженные «зеленкой» из тополей с пирамидальными кронами, они терялись за горной цепочкой Чашмайн-Садик, склоны которой были обвиты многоярусными террасами огородиков умопомрачительных конфигураций.

Прижимаясь к земле, наша группа из четырех вертолетов неслась вдоль «зеленки» и кишлачных строений. Шедшие сзади «двадцать четвертые» пристроились выше, прикрывая выход обеих подгрупп на Ми-8 к объекту захвата. Пленный, казалось, разговорился. Жестикулируя, он показывал через блистер тарджимону (переводчику) нечто, интересующее нас, объяснял какие-то очевидные вещи. Переводчика это, вероятно, не устраивало, офицер, уставившись на «духа» вытаращенными глазами, готов был долбануть его по голове. Возможно, в отдельных моментах им обоюдно не хватало разговорной лексики, что вело к непониманию друг друга.

Михаил Федорович слушал обоих. Подавшись корпусом вперед, он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь вникнуть в объективность показаний «духа». Беседа может быть еще и продолжалась, но афганец кивнул на мелькавшую внизу землю и что-то пояснил переводчику – оба уткнулись в пеструю панораму ландшафта.

– Товарищ подполковник! Вот!

Склонившись к Скрынникову, переводчик что-то сказал ему на ухо – я не слышал. Михаил Федорович кивнул и повернулся к командиру звена.

Наш борт левым креном пошел по кругу. «Двадцать четвертые» выпали из поля зрения – исчезли… Стоп. Скрынников махнул рукой. Я подскочил к начальнику.

– Слушаю, товарищ подполковник!

– Смотри, Валера, объект!

Распластавшись на полу вертолета, выглянул наружу. Ага, «двадцать четвертые» заходили в атаку на жилище, полыхавшее у виноградника! Вероятно, оно и было объектом нашего интереса. Черный дым, пыль, поднятые вверх деревянные перекрытия – не иначе результат первого захода «горбатых» на цель. Наши «восьмерки» замыкали круг, ожидая, когда они закончат работу и обеспечат нам высадку у объекта.

Боевые вертолеты очередным залпом «нурсов» накрыли объект, и ушли в набор высоты. Цель исчезла в клубах пыли разорвавшихся снарядов. «Восьмерки» пошли на посадку. Сжав зубы, поднял руку вверх: «Готовность полная»! Вертолет едва коснулся земли, как за мной в открытую дверь рванули Сокуров, Архипов, Ксендиков. Кувырком проскочив поток возмущенного воздуха, заняли позицию, прикрывая уход вертолета с линии огня от объекта. «Молодец, Азарнов», – отметил десантирование подгруппы Андрея.

Медленно, словно нехотя, «вертушки» уходили от площадки приземления. «Ну, быстрей же, быстрей!» – мысленно торопил командира звена. Тишина обрушилась невыносимым звоном в ушах… Объект!

Глиняные сооружения, объединенные общим дувалом, горели, с треском выбрасывая искры бушевавшего в сорокоградусной жаре пламени. Огонь рваными языками стремился в темно-синее небо, испепеляя сад, где, не исключено, могли находиться «духи», прикрывавшие исламский комитет. От точки приземления до объекта захвата – расстояние метров в двести открытой местности. Пока «духи» не пришли в себя от нанесенного удара армейской авиацией, их, эти пару сотен метров, надо преодолеть на одном дыхании, чтобы, укрывшись дувалами, приступить к основному этапу операции.

Группу к объекту задачи бросил сигналом. Под звон двигателей ставших над головами в круг «двадцать четвертых» понеслись к намеченной цели. Падали, вскакивали, кувырком уходили с линии возможного огня противника, бежали, не спуская глаз с выложенных камнем стенок горевшего штаба душманов. Ближайший к нам внешний дувал, опоясывавший объект по периметру, проскочили без воздействия «духов». Успели! Охрана исламского комитета, где-то замешкавшись, не оказала сопротивления. Где она находилась на самом деле? – Трудно сказать! Такие подробности изучаются предварительной разведкой – войсковой, агентурной, авиационной. Мы же реализовывали информацию, поступившую нам от пленного, мгновенно, исходя из важности ее содержания.

Треск пламени в зловонном бедламе, схожий со звуками выстрелов, «тренировал» резкость в принятии положения к бою. Характерные щелчки бросали тело на землю – падали, откатывались в сторону и снова рвались вперед, не выпуская из поля зрения объект захвата. Ситуация развивалась не более минуты, концентрируя физические и психоэмоциональные возможности на броске к рубежу задачи. Срабатывал фактор внезапной атаки разведки ВДВ. Осталось немного…

– Сокуров, Архипов, левее, – прохрипел разведчикам, ныряя в пролом глиняной стенки.

За следующим в человеческий рост дувалом мелькнули пакули – шапки афганских таджиков. Полоснул очередью, другой и, перескочив через стенку интересующего нас строения, занял положение к бою. Зацепились! Мы на объекте захвата! Оглядеться, не теряя времени на второстепенные раздражители! Вперед!

В секторе действий разведчиков Азарнова послышалась стрельба. «Что у него там, черт побери?». Неужели теряем взаимодействие между подгруппами на этапе выхода к объекту захвата? Разведчиков Андрея не видно из-за внутренней конфигурации стенок. Невозможно было с ними осуществлять зрительный контакт. Они шли на объект с обратного направления и страховали возможный уход членов исламского комитета в сады. Достиг ли сержант с парнями жилого строения с дувалом, вытянувшимся левее метров тридцать? Не ясно.

У нас «духов» не видно, а вот с направления Андрея Азарнова стрельба разгоралась. Длинные очереди хлестали из глубины жилого сектора, не давая его подгруппе сблизиться с объектом захвата. «Не похоже на приличных «духов», расходуют боеприпасы безобразным образом!»

Но раздумывать некогда!

– Сокуров – в паре с Архиповым, Ксендиков – со мной.

– Понял, – выдохнул вымазанный сажей Владимир.

Перемахнув через стенку, разделявшую внутренние помещения, оказались во дворике, усыпанном сушившемся на солнце абрикосом и кишмишем. В луже крови валялись двое «духов» – один из них с тяжелым ранением в грудь, другой – без руки. Осколки реактивных снарядов, не церемонясь с человеческой плотью, жестокой косой прошлись по душманским телам. Невидящий взгляд раненых свидетельствовал о сильных контузиях. Бородатые не относились к охране исламского комитета – на груди одного из них висел пистолет, что говорило о его принадлежности к руководящему звену душманского сопротивления. Силы оставили раненых у дувала, они оба упали от потери крови на рассыпанный для сушки изюм.

Не отвлекаясь на раненых «духов», прокрались в соседний двор, где стучали автоматные очереди. Через проход, прикрытый массивной дверью, проскользнули на следующую площадку и увидели «духов», которые вели огонь по разведчикам Азарнова. В упор из трех автоматов разнесли их в пух и прах…

– Архипов, прикрой! Слава, «пройдись» по карманам «духов» и не упусти охрану, она где-то здесь!

– Есть!

– Сокуров – гранату!

В полуоткрытую дверь помещения Владимир метнул РГД-5.

Взрывом вынесло дверь. Влетели в комнату, где на ярко вышитых узорами подушках корчились члены исламского комитета. Всюду валялись забрызганные кровью лунги (чалмы), чабли (сандалии), кермеджи (кроссовки) и бумаги, бумаги…

– Время – три минуты! Оружие связать охапкой, документы, боеприпасы – в плащ-палатку. Работаем быстро!

Запах тротила, летавший в помещении пух… Осмотрелся.

Один из раненых моджахедов, судя по белой лунге и халату особой расцветки, был муллой, и в светской иерархии являлся, скорее всего, немалым начальником.

Внешним осмотром захваченных в плен руководителей исламского комитета определил, что большей частью они были контужены вследствие взрыва «нурсов» и ручной гранаты. У одного – ранение в голову, обильное кровотечение… Тяжелый.

– Этих забираем, Сокуров, а того – оставьте. Не жилец уже… Быстро! Через минуту уходим! Ксендиков, шевелись – разберемся на базе!

Развернув на забрызганном кровью ковре плащ-палатку, разведчик швырнул на нее раскиданные вокруг бумаги, тетрадки, карты с английской символикой. Здесь исламский комитет заседал, принимал решения, руководил боевыми отрядами на большой территории. Бумаги, разумеется, несли в себе много полезной информации, которая требует пристального изучения и использования в интересах боевых операций.

– Товарищ лейтенант, в порядке! «Духовское» прикрытие застряло в «зеленке»! – крикнул, влетая, Азарнов.

– Отлично! Целы?

– Так точно!

– Понял! Срочно наверх! Прикрой отход до площадки! С нами пленные и документы! Не задерживайся, Андрей!

– Бегу, товарищ лейтенант!

– Ксендиков, осмотри помещение – все интересное – с собой! И работай резче, Слава! Резче, иначе «духи» «причешут» нас крепко!

Сокуров погнал пленных «комитетчиков» наружу. Мулла, присев, пытался надеть кермеджи, произнося молитву. Мусульмане надевают обувь с правой ноги, а снимают с левой, упоминая при этом имя Аллаха.

– Бурубухай! Буру! (Быстро) – толкнул его разведчик.

Пора на площадку!

– Архипов, уходим прежним маршрутом – твой тыл!

– Понял!

Не задерживаясь в проемах разбитых «нурсами» двориков, рванули к площадке приземления «восьмерок». У дувала лежали тела встретившихся нам первых раненых членов исламского комитета… Для них уже все было кончено…

Перемахнув дувал, помог Сокурову перетащить через него пленных.

– Быстрей, Володя! Быстрей!

«Двадцать четвертые» пронеслись над головами, контролируя местность на случай появления «духовской» охраны. Прикрыли отлично! Молодцы! «Восьмерки» заходили на посадку. Выхватил из «разгрузки» пирофакел оранжевого дыма, сработав шнуром, бросил шипящий тубус перед собой. Экипажи увидят направление ветра по дыму и точку посадки бортов.

Почерневший от волнения Михаил Федорович махал руками в открытой двери борта. Пленных, палатку с трофеями затолкнули в раскаленный солнцем салон.

– По местам!

Убедившись, что подгруппа Азарнова закончила посадку на борт, запрыгнул в вертолет. Уходим! Внизу поплыла выжженная солнцем земля.

Откинувшись на топливный бак, выкрашенный в желтый цвет, прикрыл глаза от чрезмерной нагрузки на организм. «О, Ходжа-Раваш, научила ты нас воевать!».

Дядя Миша подал фляжку, как я думал с водой, но – нет, жидкость оказалась крепче, чем могло показаться на первый взгляд. Отхлебнул пару глотков на редкость не пахнувшего резиной спирта. «Жизнь налаживается! Еще повоюем!».

– Товарищ подполковник, докладываю: шестерых положили, троих захватили. Иначе никак…

Михаил Федорович, внешне схожий на Луи де Фюнеса, опять замахал руками:

– Лежи, лежи, Валера, сработали отлично! Это ж надо! Муллу захватили! Ай-яй-яй! Религиозный деятель – и туда же!

– Они у «духов» вроде замполитов.

Разведчики покатились со смеху. Дышать стало легче.

Лежавшие навзничь душманские командиры не подавали признаков жизни. Поверженные шоком стремительного развития событий, они вряд ли представляли реальное положение дел.

Не терпелось «снять» с них информацию, но мысленно махнул рукой – обойдемся! До штаба группировки, расположенного западнее кишлака Саузсанг, осталось нескольких минут полета.

Пленный афганец, который вывел нас на исламский комитет, сидел, уставившись в точку. Ничего не скажешь! Верно указал расположение своего руководства – молится о прощении… Хотя вряд ли…Такая натура!

Вираж по кругу, и борта подсели на взбудораженную винтами землю. Качнувшись, Ми-8 занял устойчивое положение. Борттехник, установив сход, выскочил на землю, принимая палатку с трофеями.

– Пленных – к комдиву, Валера, – распорядился Михаил Федорович, – и пошел навстречу штабным офицерам, встречавших наши борта. «Операторы» с интересом разглядывали душманских командиров, которых усадили на землю.

Из штабной палатки вышел комдив. Михаил Федорович доложил:

– Товарищ генерал-майор, боевая задача выполнена. Исламский комитет деятельность прекратил.

– Молодцы, разведчики! Молодцы, Михаил Федорович! Посмотрим, кого вы нам притащили!

Генерал Рябченко был доволен результатом специальной операции. В солнцезащитных очках, спокойный, невозмутимый, он, подошел к сидевшим на земле пленным «комитетчикам».

– Хм, значит, «отцы-командиры»… Не впечатлили! Скрынников!

– Я, товарищ генерал!

– Вытяни из них душу! Завтра приступаем к следующему этапу операции. Что, если убедить их на сдачу оружия подчиненными им отрядами? А? Переговорный процесс устроим через ХАД! Лишние жертвы ни нам, ни им – ни к чему. Как считаешь, Миша?

Начальник разведки после паузы ответил:

– Я понял, товарищ генерал, в каком направлении работать!

– Ну, и хорошо! Действуй!

Командир дивизии подошел к нам.

– Смирно! Товарищ генерал, разведывательная группа боевую задачу выполнила! Потерь не имею!

– Вольно, Марченко.

Залитые потом, припорошенные пылью, вымазанные сажей лица разведчиков говорили комдиву о многом. И он сказал по-отечески просто:

– Встречаемся с вами часто, товарищи разведчики. Молодцы! Работаете чисто, профессионально, без потерь. Сегодня вами уничтожен региональный орган управления душманскими отрядами, координировавший действия вооруженной оппозиции в полосе магистральной трассы Кабул – Баграм. Я, думаю, к обеду следующего дня обеспечим по ней свободный проход наших транспортных колонн из Союза. Душманы, под руководством этих «полководцев», принесли немало бед, совершая на них нападения, устанавливая мины, фугасы. Благодаря вам, на подступах к Кабулу больше не существует верхушки душманского руководства. Спасибо за усердие, товарищи разведчики!

– Служим Советскому Союзу! – ответила разведка ВДВ.

– Михаил Федорович, не жалейте разведчикам государственных наград! Вы меня поняли?

– Так точно, товарищ генерал!

– К вечеру наградные листы – у меня на столе!

– Есть!

Командир дивизии с офицерами штаба соединения пошел к пункту управления войсками.

А начальник разведки распорядился:

– Вызывай «коробочку», Валера, и – на позиции! Отдохните немного, дальнейшую задачу уточню. Сейчас много работы с исламским комитетом.

– Понял, товарищ подполковник! «Сижу, куру»!

Михаил Федорович подошел ближе – вздохнул:

– Береги себя и людей, Валера!

– Есть, товарищ подполковник! Спасибо!

– «Рули»! Я у себя!

Глядя вслед начальнику разведки, подумалось: сколько же пережил этот замечательный человек во время захвата объекта? Михаил Федорович всегда волновался за нас, отправляя на задания группы, не всегда, правда, показывал свои чувства, чтобы мы – разведчики – не расслаблялись. Его человеческая порядочность для разведки дивизии секретом не являлась. Сейчас мы все вместе – участники операции – и я, и мои подчиненные, и сам начальник разведки соединения, – пережили психоэмоциональное напряжение. Нужно расслабиться.

Я увел разведчиков с командного пункта дивизии. Скрывшись с глаз начальства, приказал по радио Баравкову выслать за нами боевую машину десанта.

– Перекур!

Разведчики упали на землю, не замечая, что она чертовски колючая. Лежа кучкой, приходили в себя от недавнего боя.

– Что у тебя там после десантирования, Андрей?

Азарнов повернулся:

– Вышли нормально, товарищ лейтенант. «Вертушка» ушла, пошли на объект. «Духи», очумевшие от атаки «двадцать четвертых», открыли бестолковый огонь. Наблюдая за ними, скрылись в складках местности, но не тут-то было! «Бородатые» нашли в себе силы и обрушили на нас море огня. Вы их завалили, осмотрел подходы к объекту и – к вам. Вроде бы и все.

Азарнов замолчал, покусывая желто-зеленую ветку верблюжьей колючки.

– Отвлекли от нас «духов» – молодцы! Перед нами был ровный кусок пыльного поля и колючка, за которой не укроешься…

Переживая скоротечный захват и успешно проведенную операцию без потерь, разведчики лежали вповалку. Сокуров, раскинув ноги, философски подвел итог операции: «Чухнули «духов». Слава Ксендиков, с обгоревшим на солнце носом, задумчиво любовался небом. Ироничный Архипов смотрел вдаль, прикуривая сломанную «Приму». Андрюха Азарнов, принявший с ребятами душманский огонь на себя, с удивлением рассматривал ободранные пальцы рук.

Разведка ВДВ выполнила очередное боевое задание. Отдохнем немного и снова – в бой – жестокий, кровавый!