7-я десантно-штурмовая дивизия

Дислоцирующаяся на Кубани 7-я десантно-штурмовая дивизия с полками в Новороссийске и Ставрополе — участник всех трех военных операций, которые в новейшей истории Россия вела на Кавказе. Во время «первой чеченской» сводный батальон передислоцировавшейся из Прибалтики на Кубань «семерки» брал Грозный, Ведено и Шатой. Только десантники этой дивизии действовали весной 1995-го и в качестве тактических вертолетных десантов.

Именно командуя забрасываемым в тыл противника и воюющим в горах батальоном 7-й дивизии, заявил о себе как о военачальнике тогдашний начштаба «семерки» — нынешний командующий ВДВ Герой России генерал-лейтенант Владимир Шаманов. Ну а в августе 1999-го батальон 7-й дивизии, совершив по горным серпантинам беспрецедентный марш из Каспийска в Ботлих, встал на пути пришедших из Чечни банд Басаева и Хаттаба, не позволив террористам втянуть в войну Дагестан.

Плюс десяток командировок десантников «семерки» в Северную Осетию и Кабардино-Балкарию для прикрытия этих регионов от неспокойных соседей. Словом, Кавказ в 7-й дшд давно считают «своим» регионом. Разумеется, не обошлось без них и в ходе прошлогодней операции по принуждению Грузии к миру.

Дислоцирующиеся в Новороссийске и Ставрополе 108-й и 247-й десантно-штурмовые полки составили основу действующей на абхазском направлении группировки российских войск, которой командовал генерал-лейтенант Шаманов. Изложив в предыдущем материале хронологию ее действий, продолжаем тему воспоминаниями офицеров дивизии. Ведь никто лучше участников тех событий не опишет характер той скоротечной, но перекроившей политическую карту Кавказа войны.

Командир 7-й десантно-штурмовой дивизии полковник Владимир Кочетков:

— Первые наши подразделения отправились в Абхазию в начале апреля: расположившись у грузинской границы, батальонная тактическая группа 108-го полка стала общевойсковым резервом командования коллективных сил по поддержанию мира. Утром 8 августа мы получили задачу подготовить к отправке еще три такие же БТГр, а после полудня в 18.30 начали погрузку первой из них на большие десантные корабли для переброски в Абхазию морем. Все расчеты и подготовительные мероприятия были проведены заранее, поэтому первый большой десантный корабль «Цезарь Куников», взяв на борт 150 человек и 20 единиц техники, в 19.00 уже отчалил от берега, освободив причал для более крупного БДК «Саратов», который берет на борт до 450 десантников и более 100 единиц техники. Погрузка на него заняла уже несколько часов.

Первым в ночь на 11 августа перешел границу и совершил марш к дислоцированному в Грузии нашему миротворческому батальону батальон подполковника Вишнивецкого. Утром по его маршруту пошел батальон подполковника Рыбалко, БТГр 31-й бригады и артиллерия. Ну а после того как Шаманов предъявил противнику ультиматум, батальон Вишнивецкого двинулся на Сенаки. Основные силы, перейдя границу, тоже сразу же идут на Сенаки. Сопротивления с грузинской стороны не было.

В 22.00 11 августа все сосредоточились севернее Сенаки. 12 августа входим на авиабазу и в городок бригады, а 2-й батальон направляем под Поти, где он берет под охрану железнодорожный и автомобильный мосты. 13 августа получаю задачу досмотреть военно-морскую базу. Взяв разведвзвод 108-го полка, 2 группы спецназа и десантно-штурмовую роту из батальона Рыбалко, выдвигаюсь в порт. О грузинах ничего не известно. Знаем лишь, что на военно-морской базе дислоцируется какое-то спецподразделение — «морские котики». Только «коты» эти, видимо, оказались трусливыми и разбежались до нашего появления.

Зато у пирса были пришвартованы 4 легких боевых корабля, вооруженных малокалиберными орудиями и ракетными установками. А еще контрастировавший с ними белый пограничный корабль. Если те были уже, что называется, не первой свежести, кое-где и с ржавчиной, то этот, напичканный дорогущей аппаратурой, новехонький! Затопить бы их сразу, но тротила с собой — всего ящик. Отправлялись ведь не корабли взрывать.

Демонтировав вооружение, которое смогли снять (а некоторые корабельные пушки почему-то уже лежали на берегу), наложили на оставшиеся орудия и ракетные аппараты тротиловые шашки и взорвали. Но, повредив корабли, потопить их, конечно же, не смогли. Поэтому вернулись на эту базу на следующий день. Вот тогда, взяв достаточное количество взрывчатки, подорвали уже как следует весь этот флот накладными зарядами. И с особым старанием, конечно, белый корабль. Потом видели эти суда уже в полузатопленном состоянии.

Сопротивления на этой базе, как и в предыдущий день в Сенаки, никто нам не оказал. Разбежались как зайцы. Более того, удирали в явной спешке. Поняли мы это, зайдя уже в первое здание, где нашли свежий хлеб, три откупоренных ящика с ПЗРК и две готовые к применению установки ПТУР. Потом нашли и склад боеприпасов, на котором только ПТУРов «Штурм» — более 1.000 штук. Никогда их столько не видел. Предпочли разбежаться, имея такой арсенал оружия…

Ну а самое сильное впечатление — сама база. Как малое государство за столь короткое время могло создать столь впечатляющую военную инфраструктуру?! Спортзал, бассейн, шикарное здание штаба. Причем все построено по самым передовым технологиям! Пытаясь проникнуть в штаб военно-морской базы, например, долго не могли открыть стеклянные двери, которые не брала пуля! Но с помощью универсального ключа под названием «кувалда» все же открыли. А в секретной части бригады нашли планы захвата Абхазии.

В операции должны были участвовать 2-я и 3-я мотопехотные бригады, а силами 5-й предполагалось оккупировать Кодорское ущелье. Это все регулярные части, на захват которыми Абхазии отводилось не более 42 часов. После чего в Гальский район планировалось ввести дивизию из отмобилизованных резервистов. Ну а с помощью продырявленных нами легких десантных катеров предполагалось высадить десант в Сухуме и Гудауте. Получается, что наш отправленный в апреле в Абхазию батальон заставил перекроить их все планы.

Когда мы входили в Грузию, настраивались, честно говоря, на бои и готовы были наступать на Кутаиси, а получилось что-то типа командно-штабного учения с реальным противником. Зато дивизия хорошо встряхнулась, проверили возможности и людей, и техники. Увидели и все наши проблемы, самая острая из которых со связью, которую грузины успешно глушили, из-за чего управлять подразделениями приходилось с помощью сотовых телефонов.

Командир 247-го десантно-штурмового полка полковник Алексей Наумец:

— С рассветом 12 августа приступили к совершению марша по грузинской территории до населенного пункта Хаиши. Задача — закрыть Кодорское ущелье со стороны Тбилиси. Испытание было не из легких: пришлось следовать серпантинными дорогами и пройти 6 тоннелей. При этом схема построения походного порядка была такой, что при движении по горным дорогам колонна в любой момент была готова вступить в бой с противником. Идя в головной части колонны, я высматривал и сообщал начальнику артиллерии места, на которых могла развернуться артиллерийская батарея, чтобы в случае атаки грузин поддержать нас огнем. Ведь армейская авиация в нашем прикрытии не участвовала, а в ущелье, как нас сориентировали, находилось до 2,5 тысячи грузин. Поэтому шли в готовности к бою и в любой момент на каком-то из участков пути дежурили несколько орудий, которые потом догоняли колонну. При этом никакой езды на броне — все в десанте, в готовности к бою.

Подрыв исключался: дорогу проверяли саперы, а постоянно работающий генератор шума не позволил бы привести в работу радиоуправляемый фугас. Тем более дорога асфальтированная — фугас не поставишь. 13 утром, когда грузины опомнились, ущелье было уже перекрыто. И они, бросив оружие и переодевшись в одежду, видимо изъятую у местного населения, побежали. Кто на чем, никогда, например, не представлял, что в «Жигулях» восемь человек могут разместиться. А ехали. Потом появились офицеры ООН, начавшие вывозить мирное население. Что это за население, догадаться было несложно. Едет, например, на ооновской машине семья, а в ней десять мужчин 25-30 лет, коротко стриженных, да еще и в выглядывающих из-под гражданских брюк армейских ботинках с высокими берцами.

Ну а самое сильное впечатление, которое осталось после тех событий — трофейные «Буки», которые, несмотря на то, что были тщательно спрятаны, мы нашли-таки на их авиабазе в Сенаки. Перепахав с помощью взрывчатки взлетную полосу этой авиабазы, подорвали там два брошенных грузинами боевых вертолета и штурмовик. А вот используемый не только в военных, но и в гражданских целях радар не тронули. Более того, чтобы Саакашвили не заявил потом, что русские его поломали, оставили в диспетчерской двух грузинских специалистов. Кстати, как только выключили этот используемый и в интересах грузинской ПВО локатор, из Тбилиси по телефону сразу завопили: кто там отключил радар, на каком основании? Взяв у грузинского специалиста трубку, на вопрос из Тбилиси ответил кто-то из наших бойцов: «Радар отключил рядовой Свидригайло. Воздушно-десантные войска России. Претензии направлять министру иностранных дел РФ Сергею Лаврову».

Ну а в качестве трофеев я привез с той войны пластиковую вывеску со штаба 2-й мотопехотной бригады и почетные грамоты одного из их офицеров. От украинского посла в Ираке и губернатора американского штата Канзас. Обе — за успехи в боевой подготовке. Кстати, покидая их бригаду, кто-то из наших бойцов с чувством юмора оставил на память надпись: «товарищи грузины, учитесь военному делу настоящим образом. Приедем — проверим!»

Заместитель командира 247-го десантно-штурмового полка подполковник Юрий Гришко:

— Самым трудным испытанием в ходе этой кампании для нас стал 120-километровый марш по горным дорогам к Хаиши. Местами шли по таким узким серпантинам, что борта боевых машин буквально нависали над пропастью.

Решив задачу в ущелье и оставив там одну роту, 15 августа воссоединились в Сенаки со всей группировкой, взяв под охрану аэродром и городок
2-й мотопехотной бригады. Состоящие из легкостенных, быстровозводимых конструкций казарменная, штабная и жилая зоны этого городка были копией знакомого по миротворческой миссии на Балканах типового городка армии США.

Убежав, грузины бросили огромное количество всевозможных трофеев, по которым можно было судить о вооружении и оснащении их армии, а также о том, насколько серьезно она готовилась к вторжению в Южную Осетию и Абхазию. Так, помимо американских винтовок М-16, бригадные арсеналы содержали море стрелкового оружия советского образца — автоматов, пулеметов, гранатометов РПГ-7, а также боеприпасов к ним украинского производства, причем изготовленных в основном в 2007 году. Только с авиабазы мы вывезли более 40 «Уралов» различных авиационных боеприпасов — от снарядов к авиационным пушкам до авиационных ракет и ПТУРов. А на позициях вокруг аэродрома только нами было найдено около тридцати ПЗРК «Игла». Главным же полковым трофеем, безусловно, стала обнаруженная нашими разведчиками батарея войсковой ПВО, состоящая из двух зенитных ракетных комплексов «Бук». Опять же украинского производства.

Ну а на бригадных складах нашли огромное количество сухпайков, специально для грузин изготовленных в Турции. Конечно, мы их попробовали, придя к выводу, что они ни в какое сравнение не идут с так полюбившимися десантникам еще со второй чеченской кампании нашими «зелеными» сухпайками (индивидуальными рационами питания компании «Оборонпродкомплект». — Прим. авт.)

Ни жилой городок, ни штабные постройки, ни казарменную зону, ни ставший предметом нашей зависти бассейн, подобного которому нет не только в полку, но и в Ставрополе, мы не только не тронули, но и охраняли от мародеров. Потому что в отличие от США, которые разбомбили в Югославии массу гражданских объектов, проводили гуманную, скажем так, операцию, не уничтожая находящиеся даже на военных базах противника «мирные» объекты, не говоря уже о мостах и тоннелях. Хотя с точки зрения тактики, подорвав, например, те же ведущие с грузинской стороны в Кодорское ущелье тоннели, можно было на несколько лет лишить Грузию прохода в этот горный район.

А до Кутаиси мы не дошли каких-то 57 километров. Кстати, когда узнали, что командовать группировкой будет Шаманов, подумали, что сможем дойти и до грузинской столицы. Только войны в классическом смысле на нашем направлении не случилось. Работа американских военных инструкторов в течение нескольких лет пошла насмарку: грузины сбежали с поля боя.

Командир 108-го десантно-штурмового полка полковник Сергей Баран:

— Один из наших батальонов, как известно, прибыл в Абхазию еще в апреле. Впервые попавшим в республику десантникам Абхазия предстала в образе полуразрушенной страны, благополучие которой осталось в прошлом. Мощные стены и гигантские арочные окна разбросанных по горным склонам домов красноречиво говорили о былом благосостоянии этого края со сказочно красивой природой. Ну а о масштабах вызванной распадом СССР разрухи говорили сотни пустующих домов и состояние железнодорожного полотна, которое выдержало проход лишь нашего первого эшелона: второй и третий разгружались уже не в ближайшей к району дислокации Очамчире, а на расположенной под Сухумом станции Дранда.

Уже на третий день над нашим лагерем появились грузинские беспилотные самолеты-разведчики. Всего за три месяца средствами ПВО Абхазии в районе лагеря БТГр было сбито 5 грузинских БПЛА. Но свою задачу они решили: на трофейных грузинских картах, как позднее выяснилось, был детально прорисован наш лагерь.

8 августа, когда грузины атаковали Цхинвал, полк получил задачу сформировать на базе 2-го десантно-штурмового батальона еще одну батальонную тактическую группу для отправки в Абхазию. Первой БТГр командовал командир 3-го батальона подполковник Александр Вишнивецкий, второй — командир 2-го батальона подполковник Сергей Рыбалко.

В 16.00 8 августа мы получили задачу на выдвижение в порт для загрузки на большие десантные корабли. И хотя большая часть батальона находилась в это время на полигоне Раевское, мы уложились в самые сжатые сроки: в 20.30 вся техника была уже на месте погрузки. Однако начать погрузку основных сил на большой десантный корабль «Саратов» удалось лишь через два с половиной часа: задачу по переброске десанта в Абхазию «Саратов» получил, выполняя переход с грузом в Севастополь, и теперь, прежде чем взять нас на борт, ему надо было разгрузиться. Загрузка на «двухэтажный» БДК оказалась, прямо скажем, непростым делом, ведь опыта таких морских походов полк не имел.

Переход морем в Сухум занял больше 15 часов, а начавшаяся около 22.00 9 августа разгрузка оказалась еще более трудным мероприятием, чем погрузка. Причем процесс осложнялся уже не корабельной спецификой, а местным ландшафтом: на галечном пляже техника то и дело «разувалась», теряя гусеницы.

В 6.30 БТГр подполковника Рыбалко начала марш в район дислокации БТГр подполковника Вишнивецкого, и к полудню 10 августа в лагере были сосредоточены обе батальонные тактические группы полка. В этот же день БТГр Вишнивецкого приступила к выполнению первой боевой задачи: пройдя по мосту через Ингури, батальон вышел в базовый район находящегося на грузинской территории миротворческого батальона. В последующие два дня мы вошли в городок 2-й грузинской мотопехотной бригады в Сенаки и на военно-морскую базу их ВМС в Поти. И там не было грузинских военных, зато было множество признаков их бегства. Помимо брошенной бронетехники, на складах и в казармах бригады мы нашли огромное количество стрелкового оружия и боеприпасов, в штабе — брошенные знамена бригады и ее батальонов, а в столовой — свежий хлеб и наполовину очищенные куриные яйца.

Взятые новороссийцами и действовавшими в авангарде обоих БТГр группами спецназа ВДВ в Сенаки и Поти трофеи — более 40 единиц бронетехники, 5 тысяч стволов стрелкового оружия, сотни ПЗРК, более тысячи противотанковых управляемых ракет «Штурм», 5 небольших боевых кораблей и 20 легких десантных катеров на 25-30 десантников. При этом впечатляло не только количество, но и качество этих трофеев: их БТР-80, например, имели сверхмощные двигатели итальянского производства, а танки Т-72 — израильские ночные прицелы, позволяющие вести эффективный огонь ночью и в условиях плохой видимости.

Грузинские бронежилеты оказались почему-то удобнее российских, а их ботинки с высокими берцами, внешне мало отличающиеся от наших, имели не один, а два слоя кожи, благодаря чему и не промокали, и были существенно мягче. Но сильнее всего поразила бригадная база. Небольшие здания из легкостенных конструкций были комфортабельнее, удобнее наших, построенных по ФЦП пятиэтажных «кубриковых» казарм. Уходя, многие офицеры, не говоря уже о бойцах, размышляли: после того, что грузинские военные сотворили в Цхинвале, не грех было бы подорвать эту базу. Однако делать это они не стали.

Командир 3-го батальона 108-го десантно-штурмового полка подполковник Александр Вишнивецкий:

Наша батальонная тактическая группа еще с апреля находилась в Абхазии в качестве общевойскового резерва КСПМ. Поэтому именно мы первыми в ночь с 10 на 11 августа по 300-метровому мосту перешли Ингури. Совершив ночной марш, к 6 утра вышли в район Урты, где дислоцировался один из наших миротворческих батальонов. А в 9.00 получили следующую задачу: быть в готовности к боевому применению в случае отказа 2-й мотопехотной бригадой противника разоружаться. Но бригада фактически разбежалась. Разбросанная во всех казармах одежда недвусмысленно указывала не на организованный отход, а именно на поспешное бегство.

Видимо, когда мы начали марш из Урты в Сенаки, полиция предупредила местных военных, что на них идут десантники, и грузины решили не искушать судьбу. Хотя, судя по арсеналам трофейной техники и оружия, им было чем нас встретить. Почему они разбежались, не приняв боя? Наверное, понимали, что это очень дорого им обошлось бы. Хотя дважды нас ориентировали на отражение танковой атаки грузин. Один раз это было ночью. Чтобы имеющие хорошие ночные прицелы грузинские танки не подошли незаметно, мы подсвечивали направление их подхода осветительными минами и снарядами. Но так и не дождались танков противника. Хотя летчики говорили, что видели эти танковые колонны. Может быть, их войска собирались держать оборону под Кутаиси.

Говоря об уроках августа прошлого года, отметил бы работу их беспилотных комплексов и средств РЭБ. Проходя населенные пункты, мы почему-то всегда практически оставались без связи. И только потом осознали, что в каждом полицейском участке у них стояла аппаратура, подавляющая нашу связь. Ну а на их картах наш полевой лагерь благодаря средствам беспилотной разведки был расчерчен буквально до метра — прямо бери и организуй обстрел по этому плану.

Командир 1-й роты 247-го десантно-штурмового полка капитан Тимофей Рассказов:

После ухода основных сил полка я со своей ротой остался контролировать вход в Кодорское ущелье у населенного пункта Хаиши. В одну из ночей к нам вышел потрепанного вида мужчина. Сказал, что родом из Харькова и в 1986 году приехал в Кодоры на заработки, но местные жители — сваны — отобрали у него паспорт, и все это время он, по сути, был у них в рабстве, работая за выпивку и еду. Он рассказал, что на нескольких базах в ущелье находились порядка 2,5 тысячи грузинских военных и большое количество техники, включая танки, «Шилки», американские внедорожники «хаммер» и минометы.

И что всю зиму грузины с помощью техники чистили ведущую в Кодорское ущелье дорогу, чтобы в любой момент можно было перебросить туда подкрепление и боеприпасы. Местные жители, по словам рассказчика, не любили стоящих по соседству грузинских военных за мародерство: те, зайдя в любой двор, то и дело требовали еду и спиртное. А выпивали они постоянно, и приехавшая из Тбилиси комиссия задала им хорошую трепку, обнаружив минометы ржавыми. Когда же началась война, грузины, по словам этого мужичка, никак не ожидали, что русские пойдут в ущелье не со стороны Абхазии, а со стороны Грузии. А когда над ущельем прошлась пара российских бомбардировщиков, грузины, бросив базу, технику и оружие, пустились в бегство. При этом удирали не пешком, а на конфискованных у сванов машинах и тракторах.

С местными, симпатизировавшими Тбилиси сванами мы не конфликтовали, но после перемирия они осмелели, стали наглеть, то и дело спрашивая, когда же мы уйдем. И как бы объясняя свой нейтралитет, говорили, вот если бы нас было, как вас, тысяч 50! Мы, конечно, ничего на это не отвечали, хотя так и подмывало сказать, что нас было не 50, а всего лишь 3 тысячи!

Константин РАЩЕПКИН, Виктор ПЯТКОВ, «Красная звезда».