За целостность страны

20 лет назад Вооруженные Силы и внутренние войска оказались не готовы к реальным ситуациям.

Клуб военачальников Российской Федерации провел «круглый стол», посвященный 20-летию начала операции по восстановлению конституционного строя в Чеченской Республике. Помимо членов клуба в заседании приняли участие начальники управлений и отделов главного командования внутренних войск МВД России.

У Грачева не было армии

В основе любого решения задач военным путем лежат правильная организация, огневая мощь и колеса. Что из этого более важно, неизвестно, но при выработке замысла от командира всегда требуется прежде всего умение отвечать за всестороннее обеспечение выполнения принятого решения.

Надо учиться у врагов. В 1941 году фашистская Германия, совершая агрессию, действовала в рамках двух концепций – вооружение и радиофикация. Для обеспечения управления было принято решение ставить на танк командира полка две радиостанции и два приемника, при этом на нем отсутствовала пушка. На каждый танк приходилось 30–40 пехотинцев, 8–10 грузовиков, 3–4 легковых автомобиля, 7–8 мотоциклов. Позже это нашло отражение в структуре наших Вооруженных Сил, когда в каждой танковой дивизии появились мотострелковые полки, в которые ввели по танковому батальону из 44 машин.

Мотострелковый батальон того времени формировался из десятка частей. Надо понимать, что у Павла Грачева не было вооруженных сил, армии. Когда мы получили технику, 8 из 12 единиц оказались неисправными. Две ночи ковырялись, пока не поменяли двигатели.

Другой пример: перед отправкой во Владикавказ командир выстраивает мотострелковый полк, докладывает – мы смотрим, а у 99 процентов танков нет антенн, то есть связи не будет. На весь полк одна командно-штабная машина Р-142. Я спрашиваю командира: «Как ты собираешься воевать, парень? Ты куда приехал, зачем?». На что он отвечает: ему сказали, чтобы так все было. То есть вопросы организации зависели не от Грачева, не от Куликова, а от командира полка, которого не научили, что нужно делать.

Лев Рохлин, получив задачу, поступил очень просто: вместо указанных в телеграмме 120-мм полковых орудий взял дивизион 152-мм самоходок, объяснив это тем, что был в Афганистане и знает, что делает. Вместо положенных двух радиостанций загрузил в эшелон полбатальона со станциями космической связи. И еще то ли две, то ли четыре зенитные самоходные установки прихватил. Когда Рохлин вышел от Анатолия Васильевича Квашнина, он предупредил меня, чтобы я не искал с ним связь, потому что пойдет другим маршрутом, но никому об этом не скажет. В результате он вышел на Толстой-Юрт вовремя и без потерь.

Важный момент – подготовка личного состава. Собираю я своих связистов, спрашиваю, кто умеет пользоваться прибором ночного видения или стрелять из гранатомета. Никто. Ни один не может показать, как снаряжается АГС-17. Пришлось менять учебный план.

Надо уходить от оценки связиста как технаря. Связист – это прежде всего офицер штаба, который должен понимать командира. Ни разу в жизни командующий, начальник штаба не ставил мне задачу так, как это описывают в книжках, он ставил ее, зачитывая замысел и принимая решение так, что было понятно, что делать и куда бежать. И мы сегодня должны воспитывать кадры именно так, как нас учили, иначе потеряем очень многое.

Нет плохих средств связи, есть отсутствие боевой подготовки, которую можно обеспечить даже на той матчасти, какая была и есть. В конце 70-х я 20 дней проводил в поле, а возвращаясь, тут же развертывал полигон, на котором у меня с утра до ночи крутились 700 с лишним человек. Потому что понимал: если связисты пять дней не поработают, связь они не обеспечат.

Офицер любого рода войск должен быть военным не по форме, а по содержанию. Инженер, химик, связист – все обязаны владеть основами боя и как минимум на уровне батальонов знать, как управлять и что делать.

По законам мирного урегулирования

После Хасавюртовского соглашения обстановка в Чеченской Республике оставалась очень непростой. Я заступил командовать группировкой внутренних войск в сентябре 1996 года. В начале октября прибыл руководитель административного департамента правительства Сергей Степашин, мы объездили с ним все тактические группировки, после чего он предложил вывести с территории Чеченской Республики все силы и средства кроме двух бригад – 205-й Министерства обороны и 101-й внутренних войск.

Через пять дней после отъезда Степашина пришла соответствующая докладная записка с резолюцией президента России Бориса Ельцина. В этот же день приехали секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин и его заместитель Борис Березовский. Они общались только с председателем коалиционного правительства Асланом Масхадовым, которого постоянно сопровождал Мовлади Удугов. С командующим федеральными войсками генерал-лейтенантом Владимиром Сухорученко никто не говорил. Еще через три дня пришел указ президента «О мерах по обеспечению дальнейшего мирного урегулирования в Чеченской Республике» № 1590, предписывающий вывести все войска, силы и средства за пределы ее административных границ к 20 января 1997 года.

Сделать это предстояло с таким расчетом, чтобы успеть вывезти все материальные средства и технику, которых за два года пребывания в Чеченской Республике федеральных войск скопилось достаточно – сотни тонн одних только боеприпасов в тактических группировках и непосредственно в Ханкале. Выводили по трем маршрутам: Ассиновское – Владикавказ, Гудермес – Дагестан и Ханкала – Моздок. Было много неисправной техники. В ноябре-декабре по этим маршрутам шли колоннами ежесуточно по двадцать и более машин. Несмотря на то, что широкомасштабные боевые действия тогда не проводились, провокаций было очень много. Одна из них, сильнейшая, произошла в Герзель-Ауле, когда захватили милиционеров, офицеров, прапорщиков, солдат.

В этих условиях помощь военной разведки, ФСБ была просто неоценима. Они докладывали о том, что полевые командиры во главе с Шамилем Басаевым готовят операцию возмездия «Пепел». Главный удар рассчитывали нанести по 101-й бригаде, которая находилась в военных городках в Грозном, и по 205-й бригаде Министерства обороны.

Согласно замыслу войска выводили в два этапа. До 15 декабря предполагалось вывести все основное вооружение, технику, материальные средства, а также 101 и 205-ю бригады. С 15 декабря по 15 января – остальные части. О замысле мы доложили в центр, передали график вывода войск коалиционному правительству Чечни. Поскольку за нами наблюдали сепаратисты, инсценировали проведение совещания с полевыми командирами в Аргуне. Масхадов собрал основных командиров, даже такие оголтелые, как Ваха Арсанов, присутствовали. Приняли решение создать комендантскую роту: по взводу от федеральных войск и от сепаратистов. Это был неоценимый вклад в общее дело. Конфликт на дороге даже с одной машиной мог закончиться чем угодно, если бы чеченцы не разбирались со своими, а взвод от федеральных сил не решал бы вопросы, возникавшие в войсках. Это серьезно помогало в обеспечении выполнения графика.

Хочется сказать запоздалое командирское спасибо генералу Петру Николаевичу Ровенскому. Он работал с подчиненными практически на износ, день и ночь, в тяжелейших и опасных условиях. Никто его не охранял. В своем обмундировании с генеральскими погонами он загружал эшелон на станции Ханкала, а вокруг ходили сепаратисты, бандиты. Вышел из Чечни последним, доложив, что больше ни одной БМП там не осталось.