Мария Арбатова: гражданское постиндустриальное

Блогосфера сильно завелась, когда Мадина Мингаева, жена заместителя полпреда Чечни при президенте Тамерлана Мингаева, обхамила участников акции "Стопхам" и вызвала не менее хамоватого сына, устроившего драку. При этом блогосфера почему-то обрадовалась, когда Рамзан Кадыров в ответ на мизансцену у ТЦ Киевский уволил Тамерлана Мингаева.

Безусловно, Мингаевы — "очередная последняя капля" доставшей Москву джигитовки, но нравятся нам или нет Мадина и Ислам, они не принципиально отличаются от хамов других национальностей. И вопрос не в том, насколько они хамы, а в том, почему хамы в Чечне "не граждане", и отвечают не по законам страны, а по феодальным прихотям Рамзана Кадырова. И Мадина, и Ислам Мингаевы совершеннолетние дееспособные люди, от которых в случае публично совершённого свинства, не оформленного протоколом, логично ждать публичных извинений и комментариев. А увольнение их мужа и отца не только нарушает трудовое законодательство страны, но и создаёт опасный прецедент консервирования чеченского средневековья.

Это в закрытом исламском мире, где женщины носят паранджу, ответственность за членов семьи перед обществом несет старший мужчина. А в юридическом пространстве, где Мадина и Ислам имеют право самостоятельно разъезжать на транспортных средствах повышенной опасности, они несут самостоятельную ответственность за свои проступки.
А каким именно Рамзан Кадыров видит образ чеченской женщины и матери, должно волновать только его жену и тещу, поскольку он не царьцаревич, не королькоролевич, а всего лишь законно или незаконно избранный управлять регионом топ-меженджер.

Понятие "постиндустриальное общество" подарил человечеству индийский философ Анандой Кумарасвами. Он объяснил, что в доиндустриальном обществе все решают религия и армия; в индустриальном — промышленные корпорации; в постиндустриальном — университеты, технологии и информационные центры. Россия огромна, неоднородна, разными кусками пространства живет в разных эпохах. И Чечня, безусловно, существует в доиндустриальном обществе, поскольку ее более менее удалось нанизать на "армию и религию", и сделать вид, что национальная идея Чечни — "эхо войны и шариат". Однако, там, где жизнь Чечни пересекается с жизнью промышленных корпораций, влияние "армии и религии" мгновенно уступает влиянию денег и времени за окном. И каждый образованный человек на Кавказе становится гвоздем в крышку гроба доиндустриального общества.

Но какой же карикатурой при этом выглядит Россия больших городов, где власть пытается вести себя с позиций доиндустриального общества. Вот потрачены мульены на военный парад, вместо того чтобы подкормить и расселить горстку доживших ветеранов. Но что это дало с точки зрения консолидации нации? Ровным счетом ничего. Потому, как не надувай армейский фетиш, служить по призыву в 2012 году идут только мазохисты и дети маргиналов. Потому, что "постиндустриальное общество" в виде "университетов, технологий и информационных центров" объяснило про армию в сто раз больше, чем пластмассовые парады.

То же происходит, когда не догоняющая время власть, ставит омон напротив митингующих. Она мгновенно обесценивает в глазах народа не только омон и митингующих, но и саму себя. Потому, что на один клочок мордобоя нынче приходится тридцать камер, немедленно слитых в интернет и дающих избыточный материал для исковых заявлений и международного позора. Это ведь при ДТП на Ленинском успели смыть изображение со всех камер, а болотные дела с компьютера по всему миру виднее и объемнее, чем из самой толпы. То же самое с выпущенным на экраны поповским "Ласковым маем", заполонившим все ток-шоу. Выпустили, но скандал Пыльного Кирилла и незаконное заточение "пусек", благодаря современным информационным технологиям, мгновенно умножило образ РПЦ на ноль.

И ничего не сделаешь с тем, что постиндустриальному обществу необходима технологически современная боеспособная контрактная армия. И с тем, что ему не менее важны большие и малые религии, существующие на правовом поле  в рамках собственной компетенции и очищенные от бизнес-приставок. А сделать "армию и религию" национальной идеей, всё равно, что вернуться с автомобилей на телеги. Ведь у постиндустриального организма совсем иные обменные процессы, чем у индустриального и доиндустриального, и колесо истории не умеет вертеться назад. И все перемены этого этапа жизни страны связаны с отстраиванием гражданского общества. Особенно, если не путать это занятие с детсадовскими боями с омоном и ментами. Это в детсаду воюют против нянь и воспиталок, а взрослые люди меняют жизнь страны в судах и на выборах.