«– ...Там ничего не ясно. Просто друг в друга стреляют. Там не видно вот этих чеченцев-боевиков. Просто меж собой как будто идет война...
* * *
– ...Самые первые мы там были: в ночь с 31 декабря на 1 января... Я вообще призывался осенью как водитель «Урала», а там сразу стал разведчиком. На присяге стрелял – девять патронов отстрелял и все... Я на БТРе ехал. Миномет выстрелил, и я подорвался. Нас 7 человек – трое остались в живых. Лежал во Владикавказе, а потом в Москве. Одну ногу сразу отрезали, другую укоротили на 5 сантиметров. Мама приезжала, папа приезжал. Один я... Больше у них никого...
* * *
– ...27 декабря забрали. Рапорт написал – хотел в «горячие точки»... В Абхазию хотел. Здорово там и деньги платят... Но... тут изменились обстоятельства, и нас отправили туда... У нас был полк быстрого реагирования. 4 февраля ранили. Отошел с блокпоста и... так сказать, пулевое ранение обеих ног. Получил от своих. Нам сказали никуда не отлучаться, а я отлучился... «Духов» близко не было...
* * *
– ...Служил в 104-й воздушно-десантной дивизии, в Ульяновске. Потом подняли нас по приказу. Через два часа были в Моздоке. Нам сказали, если до 15-го числа не сложат оружие, можно стрелять в мирных и немирных жителей. В кого хотите – это ваши проблемы. Стреляли на поражение... Нет мирных жителей – есть враги. Нам говорили так наши командиры. В виде устного приказа. Гранатой ранило. «Немножко» осыпало с левой стороны... Мне сделали протез... как конфетти высыпают на Новый год, так вот и высыпало... И вообще, этот Грачев странный, пусть пойдет туда и посмотрит, сколько ребят погибло, сколько трупов валялось на улицах. На моих глазах двое лучших моих друзей погибло... Конфетти... Колонна на Грозный шла, и ее остановили посреди ночи возле чеченского поселка. Этот поселок взял в кольцо нас – полколонны, представляете, это полбатальона! Сразу погибли... В нашей роте погорело 5 боевых машин десанта. А они горят как спичечные коробки: влетает туда граната и... весь экипаж... Мне с этим протезом куда деваться?! Поеду в свою дивизию, может, возьмут обратно, в армию...
* * *
– ...Мне сегодня 19 стукнуло. И я отмечаю. Не думал в Грозном, что буду отмечать... служил в 131-й бригаде. Нас осталось мало – 13 человек из шестидесяти. Все погибли. В пять утра пошли на Грозный и все. Был такой командир полка, Царство ему небесное, - полковник Савин. Хороший мужик. Когда всех разбили – одни трупы и разбитые машины, и полковник наш погиб, - все списали на него: никто, мол, приказа не отдавал... Хорошая была бригада. Офицер мне крикнул: «Прыгай!» Я выпрыгнул, потом удар. Ногу оторвало сразу. Потом уже рассказали, я и не понял, что ноги больше нет... Мне повезло: за мной друзья вернулись. А если бы бросили, как других, просто кровью истек бы и все... Кто мог, тот уползал, а остальные лежали. Потом их заваливали плитами... Там как? Если хочешь жить – убивай его, а то он тебя убьет. Я еще жить хочу. Хоть на протезе, а еще жизнь посмотрю... Зарплату нам дают от Грачева – 12 тысяч. Больше ничего. За ранение дают – вот я ногу потерял – 205 тысяч. Страховка. Если б я умер, дали бы миллион моим родителям... Разве это деньги?
* * *
– ...Горел я в машине, потом вытаскивал друга своего. Лучший друг мой был Дима Клюкин. И командир мой к тому же. Вытащил его, оттащил от машины метров на сорок... И пролежали, наверное, минуты три – машина взорвалась. Ему голову оторвало... Потом попал в госпиталь. Хотели ногу тоже отрезать, но я не дался. Я всю жизнь в футбол играл, серьезно занимался, потому и не дал... А сюда привезли – решили совсем руки отрезать. Только один хороший врач – вы запишите Хамурзания Амиран Константинович из полостной хирургии – спас меня. Сейчас руки не действуют... Мы за майкопской бригадой шли. Там, у вокзала, нас и покрошили. Кожу пересаживали – с ног брали. Я раньше в Таджикистане жил. Русский, но там с мамой жили. ... А сейчас мы никому не нужны, Грачев сюда приезжал, артисты там всякие. Ко мне в палату Зыкина приходила... А теперь забыли все. Генерал какой-то мне награду вручал – орден «За мужество»... Железка... Чего ею гордиться – лучше бы руки и ноги были целы... Своих-то сыновей они туда не посылают. Сейчас домой приеду – где жить, как жить, куда я с такими руками?..»
|
46 ОБрОН. Бригада переднего края
5
